Хранители завета

Случайно я натыкаюсь на секцию, посвященную грабежам морских пиратов в Карибском море. Среди протоколов судебных заседаний и смертных приговоров я вижу ксилографии прославленных пиратов и каперов, которые позируют, словно короли. В трухлявой картонной папке лежат длинные письма предкам Эстебана от таких легендарных фигур мира пиратов, как Генри Морган, Френсис Дрейк и Черная Борода — Эдвард Тич. Деревянный ящик полон документов того времени, когда США состояли из тринадцати колоний: письма, договоры и даже один из первоначальных набросков Томаса Джефферсона к Декларации независимости. После завтрака, который я вкушал в одиночестве под зонтом от солнца на библиотечной террасе, я обнаруживаю скандинавский отдел с огромным количеством редких первых изданий книг и рукописей и язвительные письма, которые посылали друг другу Гамсун и Ибсен.

Ближе к вечеру в библиотеку заходит Эстебан. Он делает вид, что случайно наталкивается на меня, как будто он просто искал интересную книгу, чтобы почитать на сон грядущий. Но я не такой простофиля.

Я спрашиваю, что находится за запертой дверью. Он говорит, что там хранятся наиболее ценные и редкие книги и документы.

Но к чему такая охрана? Как будто какому-то вору придет в голову вынести из дворца Мьерколес хотя бы запятую…

— Бьорн, вернемся к манускрипту, который вы нашли в Исландии.

Опять.

— Скажите мне, — говорит он, — дело в деньгах?

Вопрос такой неожиданный, что я не нахожусь с ответом.

— В моем распоряжении средства, которые сделают вас более чем состоятельным человеком. Это даст вам возможность найти в жизни что-нибудь поинтереснее, чем работа старшего преподавателя университета Осло.

— Я люблю свою работу.

— Вы полюбите свою новую жизнь еще больше.

— Почему этот манускрипт так важен?

— Он сделает собрание более полным.

Это не ложь, но и не вся правда.

— Мне надо подумать.

Я не собираюсь ничего ему продавать. Но мне нужно время. Время, чтобы понять.

Он широко улыбается, словно мы только что подписали важный договор и теперь только и ждем, когда высохнут чернила.

Оказывается, я опять забыл мобильный телефон в ящике столика у кровати. Профессор Ллилеворт звонил мне восемь раз и в конце концов послал эсэмэску:

Хассана и Стюарта Данхилла освободили. У полиции к ним ничего нет. Позвони!

Профессор отвечает после первого же звонка. Он рассказывает, что районный суд Вашингтона освободил Стюарта и Хассана.

— Как это возможно?

— Суд решил, что у обвинения нет удовлетворительной доказательной базы.

Против них вообще ничего нет. Стюарт и Хассан не были вооружены в момент задержания. Адвокаты привели убедительные доказательства того, что их подзащитных пригласили как посредников для участия в переговорах по поводу продажи коллекции средневековых документов. О том, что кто-то взял в заложники меня и Лору, что некоторые лица из числа присутствующих были вооружены, они не имели ни малейшего представления.

— Хассан объявлен в розыск как военный преступник и убийца.

— Хассан умер.

— Умер? Что ты сказал?

— Официально такого человека нет. Паспорт, свидетельство о рождении, посольство Ирака и различные международные учреждения, включая Гаагский суд, подтверждают, что подозреваемый — Джамаль Абд аль Азиз. Кроме этого, адвокат предъявил официальное свидетельство о смерти Хассана.

— Но…

— Не задавай мне вопросов. Это говорит о том, что кто-то сумел договориться со всеми инстанциями. Даже портреты Хассана были изменены. Суд не поверил ни одному слову из того, что сказал обвинитель.

— Но ведь это чистой воды жульничество!

— Судья был непоколебим.

— Значит, судья был подкуплен. Сколько же денег ему дали?

Я спрашиваю профессора, куда направились Стюарт и Хассан. Но он этого не знает.

— Если тебя это утешит, то других членов группы задержали для дальнейшего разбирательства. У них было обнаружено незарегистрированное оружие, на ношение которого к тому же подозреваемые не имеют разрешения.

— Слабое утешение.

— Отнесись к этому спокойно, Бьорн. Они не могут знать, куда ты уехал.

— Это не очень успокаивает.

— Нам приходится уважать решение суда. Процессуальная защита бывает за нас, а бывает и против нас.

— А как с моейзащитой?

— Дворец Мьерколес для тебя сейчас является самым спокойным и самым надежным местом.

СВЯЩЕННАЯ БИБЛИОТЕКА

1

— Беатрис, можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

Она пригласила меня к себе обедать. Мы сидим у окна в ее столовой. У нее есть собственная квартира, которая расположена в северной части дворца. Мы вдвоем. Только Беатрис и я. Если кому-то что-то пришло в голову, оставьте свои мысли при себе.

— Что находится за запертой дверью в библиотеке?

— Книги.

Повар приготовил вегетарианское блюдо: спаржа на пару, жареные помидоры и перец с начинкой из риса и пряностей. Беатрис ест перепелиную грудку в соусе из белого вина. Она улыбается и поднимает бокал. Я поднимаю свой.

Она явно не в себе. Пытается непринужденно улыбнуться, но видно, что ее что-то гложет. Она решается отбросить сдержанность, когда я доедаю последнюю спаржу. Сначала смотрит на остатки перепелиной грудки. Потом поднимает взгляд на меня:

— Ты собираешься отдать ему манускрипт?

Я медленно дожевываю. Спаржа принадлежит к числу моих самых любимых овощей. Ее ни в коем случае нельзя переварить при приготовлении, она должна оставаться слегка хрустящей.

— Кому? Я никому ничего не обещал.

— Эстебану. Он говорит, что ты приехал для того, чтобы продать ему этот манускрипт.

— Он все не так понял. Это он сказал, что ему нужен манускрипт. А я сказал, что подумаю. Точка. Это вообще не моя собственность. Почему я должен продавать то, что мне не принадлежит?

— Он готов размахивать у тебя перед глазами миллионами долларов.

— Меня не интересуют деньги.

— Он тебя обманет. Держи манускрипт как можно дальше от Эстебана.

Беатрис вытирает кончики губ салфеткой с фамильной монограммой.

— Если честно, Беатрис, я абсолютно не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

Она смотрит в окно. Свет прожекторов высвечивает в синеватой темноте парка мерцающие деревья. Лампа на террасе привлекла множество насекомых и не отпускает их от себя.