Хранители. План игры

Худя окликнул напарника.

– Очухался наконец-то, – отозвался Кастет, вытирая рукавом пот со лба. – Вроде в порядке, раз помнишь, кто я такой, и не пытаешься убить.

– Ты о чем? – удивился Худя. В голове пестрым калейдоскопом промелькнули события недавнего прошлого. Он снова увидел, как стрелял в голову странного чудища с непомерно длинными руками и ошарашенно подумал: «Неужели это мне привиделось и я на самом деле стрелял в Кастета?»

– Потом расскажу. Не мешай, дай закончить. Немного осталось.

– А ты ваще что делаешь?

– Скоро узнаешь, – пообещал здоровяк и снова застучал ножом по концу палки, слой за слоем срезая тонкие, почти прозрачные полоски древесины.

Несколько минут спустя он воткнул последний из заготовленных шестов в землю рядом с остальными, наклонился и энергично замахал рукой с зажатым в ней ножом. Теперь звук был такой, словно мясную тушу рубили на части.

Худя ничего не помнил, кроме странного монстра, которого, как выяснилось, не существовало в реальности, и терялся в догадках, кого там напарник разделывает на куски. Он недолго находился в неведении. Вскоре Кастет удовлетворил его любопытство, одну за другой нанизывая головы мутантов на заостренные колья.

– Эт что за хрен? – Худя показал пальцем на человеческую, как ему показалось, башку с бугристыми выступами на лысом черепе.

– Этот говнюк задурил твои мозги. – Кастет вытер испачканные в крови руки и клинок о траву, спрятал нож в ножны и выпрямился. – Хотел твоими руками расправиться со мной.

– Вон оно как. Понятно. А ты зачем их башки на колы нанизал?

– Чтоб другим неповадно было. Пусть знают, что их тут ждет, – пояснил Кастет и зашагал к дому.

Худя дождался, когда напарник появится в комнате, забрал у него свой автомат и насел с расспросами. Тощий выпал из реальности на время боя и хотел восстановить недавние события до мельчайших подробностей. Особенно его мучил вопрос, как приятелю удалось сохранить разум при атаке псионика.

Кастет как будто стеснялся столь пристального внимания к его персоне. Отвечал неохотно, и Худе пришлось чуть ли не по капле выцеживать из него нужные сведения. Наконец он составил более-менее правдоподобную картину произошедшего, цыкнул зубом и с задумчивым видом проговорил:

– Вот уж действительно – не было бы счастья, да несчастье помогло. Ты не представляешь, как нам повезло. А знаешь почему? – Кастет помотал головой. Словно не ожидая от него другой реакции, Худя криво усмехнулся и покивал. – Потому что иногда быть тупым качком жизненно необходимо. Не будь у тебя пластины в башке, неизвестно, чем бы все для нас закончилось. – «Получается, я тебе жизнью обязан», – подумал он, но вслух сказал совершенно другое: – Ты давай ложись спать, отдыхай, назавтра сил набирайся, а я покараулю.

Кастет начал было протестовать, дескать, он не устал и вполне может часика два-три подежурить, но Худя остался непреклонным.

– Ты и так неплохо поработал сегодня, – сказал он, подбрасывая дровишки в огонь. – Не переживай, я, когда спать захочу, в два счета тебя растолкаю.

На том и порешили. Кастет улегся спиной к костру и вскоре захрапел.

Худя разбудил его через четыре часа. Все это время он просидел лицом к окнам с автоматом в руках, напряженно вслушиваясь в долетающие снаружи звуки. Шелест листвы не успокаивал. Напротив, он будил воображение. Временами Худе мерещилось, что за окном кто-то ходит, фыркает, охает и вздыхает. В такие минуты он подкидывал топливо в костер, полагая, что запах дыма и заметные сквозь оконные проемы красные всполохи отпугнут незваных гостей.

Он уже не считал их задание относительно легкой прогулкой по пусть и заброшенному, но все же парку развлечений. Еще не так давно ему казалось, что ничего страшного с ними не произойдет, ведь им не раз приходилось сталкиваться с мутантами на территории «Чернобыль Лэнда». Правда, тогда эти твари могли всего лишь напугать внезапным появлением и имитацией атаки, а сейчас все резко переменилось. Они пытались их убить, и где гарантия, что никто из мутняков не попробует сделать это снова.

Если бы Худя с самого начала знал, что часть встреченных ими ранее мутантов были биомеханическими копиями реально существующих тварей с ухудшенными относительно прототипов характеристиками, а на остальных подавляюще действовало отсутствие аномального излучения Зоны, из-за чего они были не так активны и предпочитали скрываться бегством, а не нападать на вооруженных людей, он бы не был сейчас так обескуражен. Устоявшаяся за последние годы картина мира с треском рушилась у него на глазах. Он знал, как убивать, умел и любил это делать, но применительно к новым реалиям его знания ничего не стоили. Одно дело убить человека, чаще всего и так запуганного до смерти, а потому лишенного воли к сопротивлению, а другое – на равных противостоять хитрым и коварным врагам. С одним из них им довелось сегодня встретиться, и только чудо уберегло от верной гибели. Но как долго продлится такое везение? Что, если другие монстры захотят попробовать их на зубок?

Худя так сильно погрузился в размышления, что незаметно для себя как будто переместился во времени. Стены заброшенного дома исчезли, равно как и мирно посапывающий у костра напарник. Тощий снова оказался на заросшем полынью и репейником поле в тот момент, когда интенсивный курс обучения закончился. Худя увидел себя со стороны, медленно бредущим по правую руку от проводника, и услышал знакомый слегка гнусавый голос с легкой, едва уловимой хрипотцой:

– В былые времена в Зоне водились опасные мутанты. Ныне таких и не осталось вовсе. Ну, может, с десяток-другой экземпляров от каждого вида на весь парк наберется, но это ж капля в море, сам понимаешь. Вот ты мне честно скажи, ты, когда по парку бродил, наверняка ведь сталкивался с мутантами?

– А то! – не без самодовольства ответил Худя. – И даже не раз.

– Тебе, наверное, сложно было справиться с ними, раз ты, как шар, раздулся от гордости.

– Да нет. Они убегали, даже не пытаясь нападать. А если и атаковали, то я их почти как в тире расстреливал. И, это, не надо на меня гнать. Ничего я не надулся. Тебе показалось.

Проводник усмехнулся: ну-ну, ищи дурака.

Какое-то время они шли молча. Худя либо проводил ладонью по качающимся на ветру серебристым соцветиям чернобыльника, именно такое название закрепилось в парке за полынью, либо срывал с кустов репья колючие головки и кидал под ноги. Недавний наставник с задумчивым видом смотрел вдаль перед собой.

– И кто тебе в основном попадался? – прервал он долгую паузу.

Худя задумался, перебирая в памяти стычки с мутантами.

– Ну, эти, как их там, пучеглазки, слепые псы, кабаны. Нюхачи вот еще пару раз были. Чаще всего, конечно, с собаками приходилось дело иметь.

– Вот, – проводник назидательно поднял палец к похожему на замызганную простынь серому небу. – Шелупонь всякая, одним словом. А доведись тебе встретиться один на один с тем же сушильщиком, например, большеногом, химерой или, не приведи господи, мозголомом, ты бы, возможно, и не шагал сейчас рядом со мной.

– Да ладно! – не поверил Худя. – Прям они такие особенные, что их ни застрелить, ни взорвать нельзя.

– Отчего ж нельзя? Можно. Только вот иной раз так бывает, что у сталкера патроны с гранатами закончились, а мутант все еще живее живых. И вот тогда вся надежда остается на нож, а им не каждый способен убить того же сушильщика, допустим. Тот ведь становится невидимкой, когда охотится. Поди воткни нож в того, кого не видно. Заметить-то его можно, если приглядываться: листики там, травинки всякие на фоне его неприметного силуэта искажаются. Опять же следы на земле остаются, да и рычит он, круги вокруг тебя наматывая. Да только вот, когда кровь от адреналина кипит, не очень-то на это внимание обращаешь, вот и крутишь головой по сторонам, что твоя сова, дабы не упустить момент. Он ведь, зараза, за миг до атаки из воздуха, как по волшебству, появляется и рычит так, что оглохнуть можно. Знает, тварь, как на психику действовать.

Рассказ заинтересовал Худю. Он стал расспрашивать проводника о других мутантах, хотя раньше, когда Зона еще существовала, ему на это было плевать. Он сам не собирался тогда ехать в ЧЗО и не понимал, что так влечет сюда других. Он и в «Чернобыль Лэнд» ни за что бы не поехал, не будь на то воли босса. Все-таки его стихией были городские джунгли, а не просторы тематического парка развлечений. Именно в Москве, а не здесь, он чувствовал себя как рыба в воде.

И хотя он до сих пор ощущал себя чужим на этом празднике жизни, в нем исподволь происходили незаметные глазу перемены. Возможно, на него так действовала энергетика этого места. Он постепенно влюблялся в территорию отчуждения и хотел как можно больше узнать обо всем, что хоть как-то с ней было связано.