Хранители. Сага
Шрифт:
Десять
«А характер, он как оружие. Покаты его не показываешь,все думают, что ты мишень»
– Поздно, – отозвался Крис.Тут в мгновение ока перед нами предстал человек с голым торсом, на нем были рваные по колено штаны, ноги были босыми. Мы и обернуться не успели, как нас окружила целая стая, замыкая очень тесный круг.Алек выдохнул:– Это была засада. Они просто ждали.Чего ждали? Хотя, это не важно. Кто эти люди? Их было около двух десятков, среди них были и мужчины, и женщины. И в темноте я отчетливо видела, как их глаза отливали серебром. Что за черт? Это и есть вервольфы?Мужчина втянул воздух носом и рассмеялся.– Как мило, что вы привели на ужин чистокровную! – его взгляд был направлен на меня. Видимо, это вожак их стаи.Парни встали кругом вокруг меня, достав свое оружие.– Нас прислал Совет, – раздался голос Алека, обращенный к вожаку стаи, – Вы натворили много дел, Королева…– Королева! – злобно фыркнул он, – Он для нас пустое место!– Вы заключали договор! – возразил парень, – Но сами его же нарушили!– Договор, – рассуждал вожак, – Это всего лишь бумажка! И это ваш народ нарушил его первым!– Ты лжешь! – оборвал его Алек, – Королева…– Для нас пустое место! – перебил тот, – И ей скоро придет конец! Как и вам.По какому-то невидимому приказу, они начали обращаться, их тела стали покрываться редкой черной и серой шерстью, ноги неестественно выгибаться в коленях, уши и пасти вытянулись, ногти на руках и ногах стали жуткими огромными когтями, и они завыли. Какое отвратительное зрелище. Я почувствовала подступающую тошноту. Рыча и лая, они кинулись на нас. Они были не похожи ни на людей, ни на волков – отвратительный гибрид. Однако, по словам парней, это были самые настоящие вервольфы, и этим полу-превращением они отличались от оборотней, которые полностью принимают животную форму. Жуть какая. Хранители стали отбиваться, пуская в них огненные, водяные, ледяные и каменные атаки, стреляя в них и бросая ножи, только этого было мало – они стремительно прорывали их оборону, круг пришлось разорвать. Увидев летящую на Криса тварь, я выхватила из его ножен метательный нож, я бросила его в тварь.– Отличный бросок, – поблагодарил он, пнув в грудь ногой другого волка.Он отстегнул свой пояс, с десятками таких ножей, и отдал мне. И я уже знала, что делать. Соображать нужно было быстро, потому что эти твари были практически молниеносными, времени, что-либо придумывать, не было. Завязалась настоящая бойня, и мне с трудом удалось сдержать свой страх, который заставлял сердце колотиться, как в последний раз. Один из тварей схватил Джека за руку, и я метнула нож в него, попав в плечо. Он отпустил парня, зарычал и оскалил клыки, глядя на меня.– Ах ты, сука, – рычал он, в один прыжок преодолев расстояние между нами.Однако он ничего не успел сделать, Джет кинулся ко мне и вспорол ему глотку. Кровь брызнула на меня, но мне было плевать. Другой – тот вожак, с размахом ударил Джета по груди и животу, оставив огромные раны от страшных когтей.– Джет! – воскликнула я, и хотела кинуться к нему.Мир перед глазами пошатнулся. Нет-нет! Только не Джет! У меня было такое чувство, что я задыхаюсь, и в это мгновение я не могла даже пошевелиться. Это невозможно – это же Джет, как такое может с ним произойти?!Вервольф схватил меня за волосы, собранные в конский хвост.– Потанцуем, сука, – прошипел он, а я воткнула лезвие в его сердце, и он взревел.– Я станцую на твоих костях, мразь.Его рука ослабла, и вожак упал замертво, я села на одно колено, посмотрев на Джета, корчащегося от боли. Он был буквально распорот этим ублюдком. С отвращением глядя на тварей, я выпустила всю силу, которую так долго контролировала – взревев, ударила кулаком о землю, которая тут же стала гладкой, ледяной. И Хранители, и звери отлетели от мощной взрывной волны воздуха, пока последние пытались подняться, барахтаясь на льду, я поднялась на ноги, обвив оставшихся восьмерых волков лианами, плотно связала их по рукам и ногам, и, выпустив последние силы, сожгла их огромными столбами огня. Они взревели, а через несколько секунд все стихло. Мертвенная тишина вокруг нарушалась прерывистым громким дыханием Джета, и я бросилась к нему.– Джет, – я села рядом с ним, на глаза выступили слезы.Он захлебывался кровью.– Это я виноват, – пробормотал он.Я замотала головой, приподнимая его голову, и положила к себе на колени.– Я не должна была идти…Кто-то положил руку мне на плечо, я подняла голову вверх – Алек. Я снова посмотрела на Джета, он закашлял.– Прости меня, – пробормотал он, прикрывая глаза и стараясь дышать.– Нет, не смей спать, – мой голос сорвался.На его губах появилась легкая улыбка, смешанная с болью.– Я не могу, Алекс.Он закрыл глаза.– Не смей спать! – снова закричала я, но он уже никак не отреагировал, его грудь больше не вздымалась, он молчал, – Не смей спать!– Алекс, он мертв, – тихо проговорил Алек.Я скинула его руку с плеча, не в силах оторвать глаз от Джета.– Нет! – не могла поверить я, – Он не умер, нет… открой глаза!..Я посадила его, обняв сзади, его тело обмякло в моих руках, и я прижала обе руки к его ранам, зажмурив глаза. Не зная, что еще сделать, я старалась выдавить из себя всю силу, что только есть, через ладони. Объединив все стихии, что есть, я уже ничего не боялась – только потерять его. Черное свечение с моих
Одиннадцать
«Иногда безопаснее идтив своей собственной темноте,чем в чужом свете»Энтони де Мелло
Я боялась открыть глаза, пока еще не понимая, жива ли я, и где я. Голова гудела так, будто кто-то сильно приложил меня чем-то тяжелым, а тело протестовало на любую попытку пошевелиться, отдавая болью на каждое мое движение. И, раз я чувствую боль, значит, все-таки, жива. Вздохнув, я открыла глаза, оглядев белоснежную комнату – я была в своей комнате в Америго.– Она очнулась! – раздался голос Джека, и кто-то вышел из комнаты. Он подошел, оказавшись в поле моего зрения, и широко улыбнулся мне, нефритовые глаза с восторгом смотрели на меня: – Наконец-то! Привет!Я попыталась улыбнуться.– Привет, – каркающим хриплым голосом.– Ты нас до жути напугала, крутышка!– Ого, – хохотнула я тихо.– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, сев рядом со мной на кровать.– Нормально, – соврала я, а потом в моей голове всплыли все события, и я запаниковала: – Джет! Что с ним?!Я попыталась встать, но Джек усадил меня, сунув подушку под спину.– Успокойся, Алекс!– Что с ним? – снова вопросила я.Он не успел ответить, на поем подоконнике показались руки, в окно кто-то залазил, и я просияла.– Джет!Парень запрыгнул, выпрямился и быстро подлетел ко мне, крепко обняв, я обняла его в ответ, не веря в свою радость.– Как? – вырвалось у меня.Он засмеялся, сотрясая мое тело.– Я так за тебя испугался, – только лишь проговорил он.Я отодвинулась, возмутившись.– Это ты мне говоришь! Джет, я видела, как ты умер!Он хохотнул, тепло улыбнулся мне и погладил меня по щеке.– Спасибо тебе.– Мы все были бы мертвы, если бы не ты, – вмешался Джек, до сих пор стоявший в комнате, сунув руки в карманы, – Мы не знали, что это засада.Я вздохнула, опустив глаза.– Давайте не будем об этом, ладно? – сказал Джет, посмотрев на друга, – Все дела потом, – тот кивнул и вылез через окно, а Джет снова посмотрел на меня, – Как ты?– Все хорошо, – я взглянула на часы: – Сколько я проспала?– Пять дней почти, – пожал плечами он.Я вздрогнула.– Сколько?! Мои родители, наверное, с ума сходят! А учителя? Что мне сказать в школе?– Алекс, успокойся! Таша и Кира отвечали родителям на сообщения, миссис Росли оформила тебе больничный, все в порядке!Я попыталась усмирить поднимающуюся панику.– Господи, нельзя же так пугать… – пробормотала я.Джет тихо засмеялся.– Сказала та, что была без сознания почти неделю.– Что… там произошло? – полушепотом спросила я.– Ты ничего не помнишь?Я вздохнула, содрогнувшись от воспоминаний.– Я помню, как ты умер, – проговорила я и сама не заметила, как по щеке скатилась слеза, – Помню, как ты перестал дышать, и сердце уже не билось…– Тихо-тихо, – он обнял меня, – Я здесь, слышишь? Я живой! Я снова дышу! – Он положил мою руку себе на грудь, – И сердце снова бьется. Ты вернула меня, – хохотнул он и добавил: – В буквальном смысле, с того света.– Это не смешно, – выдохнула я.– Извини, – он погладил мои волосы, – Я просто очень благодарен тебе. Так благодарен, что никаких слов не хватит, – Он недолго помолчав, обнимая меня, а я чувствовала, как ровно и спокойно бьется его сердце, и он добавил: – Тебе надо поспать.Я вздохнула, радуясь тому, что он жив. Не знаю точно как и почему, но сейчас это было самым главным.– И тебе.Он отпустил меня, и я легла в кровать, накрываясь легким белым одеялом. Джет поцеловал меня в лоб.– Сладких снов, принцесса, – прошептал он с полуулыбкой.– Спокойной ночи, – улыбнулась я.Джет ушел, а я все думала о прошедшем. Как такое возможно? И что конкретно я сделала? Все было так странно, но я была рада, что он жив. Даже думать об этом моменте, когда он мертв, было больно. Было страшно даже представить теперь жизнь без него. Если бы мне еще неделю назад сказали, что я не смогу жить без кого-то, что буду настолько зависеть от чьей-то улыбки, я бы только посмеялась. А теперь? Теперь мне не хватает его даже во сне. Скажите, подростковые чувства – это глупость? Может быть. Только ни одному подростку в мире так не кажется. И пусть пока я не знаю, что будет дальше, но Джет Стилл стал родным мне человеком, он мне дорог. Я не знаю, как назвать это и как описать, но мне и не нужно.
Утром мне было намного лучше, и опять суббота! Что за несправедливость?! Для меня суббота была только вчера! Я надела красную футболку со спортивными шортами, и вышла на улицу. Яркое утреннее солнце еще не пекло, но уже нагревало воздух, день обещал быть знойным. Алек написал мне, чтоб я пришла в комнату отдыха, куда я сейчас и направлялась. Как я и ожидала, они все четверо были уже в сборе.– Доброе утро, – поприветствовала я ребят.Джет подошел ко мне и обнял, а потом и Джек, и Алек…Крис с улыбкой подошел ко мне.– Спасибо тебе, – поблагодарил он, – Ты не только вернула к жизни Джета, ты всех нас спасла.Алек усмехнулся.– Когда ты себя выдала, я хотел устроить тебе взбучку, – признался он, – Но это была засада, и они бы просто нас всех перебили.– Вы ради этого позвали меня сюда в семь утра? – усмехнулась я, улыбаясь.– Не только, – Алек сел на диван, а мы с Джетом сели на соседний, – Мы узнали, кто твои настоящие родители.Улыбка была стерта с моего лица.– Что? Кто вас просил?!– Успокойся, пожалуйста, – проговорил он, – Мы же не желаем тебе ничего плохого. И при других обстоятельствах я бы сохранил это в тайне, и даже тебе ничего бы не сказал, но не могу, поэтому прости.– Ты уже сообщил в ваш Совет? – тихо спросила я.Он слабо кивнул.– Да. Только прошу тебя: пожалуйста, не кричи, от этого ничего не изменится. Теперь наша с ребятами задача – это твоя охрана, и, прежде, чем я скажу, кто ты, ты должна мне пообещать, что о случившимся в «Долине смерти» никто не должен узнать.Я вздохнула, а Джет сжал мою руку.– Х-хорошо…Алек выдержал паузу.– Ты принцесса хранителей, пропавшая четырнадцать лет назад, внучка королевы Реи и единственная наследница престола.
Двенадцать
«Понимает ли он, что со мнойтворится, когда его теплая ладоньнакрывает мою? Бьется ли его сердце также часто, как мое?»С. Майер
– Чего? – я выгнула бровь, ожидая, что он сейчас скажет, что просто неудачно пошутил. Однако, он молчал: – С чего вдруг ты это взял?– Мы сомневались, но подозревали – Принцесса Алексис, дочь Эмили и Джонатана Никсон, пропала четырнадцать лет назад, после смерти матери, – рассказывал он, – Это произошло в твоем родном городе, в Солт-Лейк-Сити. Мы решили, что это просто совпадение, пока ты не вернула Джета к жизни.Я развела руками.– И это должно что-то значить?Джет рядом со мной вздохнул.– Только члены королевской семьи способны на такое. Все, в чьих жилах течет кровь династии Никсон, способны были исцелять раны, лечить болезни, и только в самых редких случаях возвращать только что погибших. Мы поняли все, когда ты спасла меня. Тебя ищут уже много лет среди народа Хранителей, и было около трех сотен фальшивок, которые пытались выдать себя за наследницу престола, но ни одна из них не смогла даже залечить простой порез или царапину. Два года назад королева почти сдалась, и тут появилась ты.На последних словах он улыбнулся, а я пыталась угомонить мое бешено-колотящееся сердце. Я молчала, пытаясь составить цепочку последствий, которая выстраивалась в моей голове.– Алекс? – позвал Джек, и я посмотрела на него, – Твое полное имя – Алексис?– Д-да…– Королева уже знает о тебе, – сказал Джет, – Все сошлось, и она дает тебе время все осознать, понять, хочешь ты знать ее и свою семью, стать наследницей трона, или нет, – Я молчала, а Джет взял меня за обе руки, – Алекс, ты не обязана прямо сейчас давать ответ, и не обязана соглашаться. У тебя есть этот выбор.Я кивнула, глядя в карие глаза.– Хорошо, я все обдумаю.– Что бы ты ни решила, – продолжил он, – Я тебя поддержу.Все вышли из комнаты, мы с Джетом остались вдвоем, и я закрыла лицо руками.– Ты в порядке? – спросил он, положив руку мне на спину.– Угу, – помычала я, – Просто… все стало очень сложно.– Точно, – усмехнулся он, – Ты, наверное, жалеешь, что столкнулась тогда со мной.Я резко вскинула голову.– Нет!Через мгновение удивления он рассмеялся.– Ладно, извини.Я тоже засмеялась.– Ничего. Если бы я в тебя не врезалась, у тебя бы и были мозги не в порядке, – я пожала плечами, – А так, хоть на место встали.Джет снова засмеялся, а потом заговорил.– Ты… – но тут же оборвался.Я внимательно посмотрела на него.– Что еще?Он с улыбкой покачал головой.– Ничего, просто хотел спросить кое-что.Я подняла брови.– Так спрашивай, – Джет опустил глаза, улыбаясь, а потом снова посмотрел на меня, и я вздохнула: – Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты стесняешься!Джет хохотнул.– Немного, – кивнул он, – Ты пойдешь на бал со мной?Я сдвинула брови.– Какой бал?– Сегодня будет Осенний бал, – объяснил он, – Ежегодный бал в нашей школе, ты забыла?– И на него никогда не ходила. И ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – удивилась я.Он кивнул.– Да, очень, – я молчала под его пристальным взглядом, и он повторил свой вопрос: – Так ты пойдешь со мной?Зря я это делаю, ох, зря…– Да, – улыбнувшись, ответила я.– Спасибо, – улыбнулся он в ответ.Джет куда-то ушел, а я пришла в свою комнату, сварила себе кофе и пошла на завтрак. Подруги уже были в столовой, и я присоединилась к ним, взяв себе «греческий» салат и булочку с кунжутом.– Алекс, ты поправилась! – обрадовалась мне Мелисса.Я улыбнулась и села за столик.– Да, вчера более-менее пришла в себя, – улыбнулась я, – Вы как? Нашли, с кем пойти на сегодняшний бал?– Конечно! – отозвалась Таша, – Этот бал нельзя пропустить.– А ты? – спросила Кира.Я не успела ничего ответить, как рядом со мной поставил свой поднос Джет, взял свободный стул, развернул его и сел, сложив руки на его спинку.– Приятного аппетита, – улыбнулся он.Девушки посмотрели на него, открыв рот.– Спасибо, – ответила я, смутившись.– Так с кем ты идешь? – провокационно улыбаясь, спросила Кира, глядя то на меня, то на брата.Я молчала.– Со мной, – просто ответил Джет.Мне хотелось сквозь землю провалиться.Следом за Джетом к нашему столу подошла троица Хранителей.– Девчонки, можно к вам? – ослепительно улыбнулся Джек.– Нет, – ответила я.– Конечно! – просияла Мелисса.Джет засмеялся, а парень посмотрели сначала на меня, а потом на Мелиссу, пожал плечами и с улыбкой сел за наш столик.Во время разговора Джет, как делал это обычно, закинул руку мне на плечо. Во время завтрака на нас смотрела вся школа – не удивительно: ничем не приметная Алекс и знаменитость школы Джет Стилл. Выйдя из столовой, Джет чмокнул меня в щеку и ушел, а подруги смотрели на меня, словно на приведение.– Что? – вопросила я.Таша и Кира засмеялись, видя мою смущенную улыбку.– Рассказывай все! – потребовала Мелисса по дороге в наш корпус.– Да, что рассказывать? – не поняла я.– Как все получилось? – нетерпеливо тараторила Кира, – Вы уже целовались? Что он тебе сказал? Он предложил тебе встречаться, или ты ему? А, нет, на последнее не отвечай, ты бы никогда не…– Стоп! – остановила ее, – Мы не целовались, и уж тем более мы не встречаемся! Мы просто друзья, ясно?– Джет Стилл своих друзей в щечку не целует и за руку не держит! – возразила Таша.Девушки засмеялись, а я задумалась. Еще бы, ему парней, что ли, держать за руку? К тому же, стоит посмотреть на его девушек – длинноногих моделей с гладкой кожей, можно сразу все понять. Я рядом с ними, действительно серая мышь. Почему-то мне стало обидно от этого – такая, как я, никогда бы не стала девушкой Джета. Но все же, сегодня он пригласил именно меня, и меня это радовало.А дальше… дальше был кошмар всей моей жизни – сестры Стилл решили подготовить меня к балу. Ведь их брат «заслуживает самого лучшего». Боже, эти мучительные несколько часов они подбирали мне платье, потом себе, мы перемерили почти весь их обширный гардероб, потом туфли к нему, а потом (о, ужас!) макияж и прическа…Я думала, что не выдержу и сорвусь на одну из них. Но стоило только мне подойти к зеркалу во весь рост в их спальне, я просто потеряла дар речи. На меня смотрела совсем другая девушка – на ней было легкое синее платье с глубоким декольте, черные босоножки на высокой шпильке, кожа была матовой и ровной, почти белоснежной, а ее черные волосы с белой прядью струились волнами до середины спины. Сапфирово-синие глаза были подчеркнуты подводкой и золотыми тенями, а ресницы были густыми и длинными. Я не узнавала себя. И, честно говоря, сама бы я с собой такого никогда бы не сделала, просто не смогла бы. Мне хотелось заплакать от радости, и я обняла девчонок.– Спасибо вам! – я сжала их в объятиях, – Вы – самые лучшие!– Мы знаем! – отозвалась Кира.Мой телефон звякнул – сообщение от Джета.– Он уже ждет, – улыбнулась я.– Все, иди, – смеясь, прогоняла меня Таша, – Нам тоже собраться надо!Мое сердце колотилось от волнения. Да что со мной?! Я вышла из корпуса, он стоял в метрах пяти от меня, и когда обернулся, его красивые карие глаза распахнулись в удивлении.– Слишком? – спросила я.Джет был одет в черные брюки и белую не заправленную рубашку, расстегнутую на две пуговицы, на шее висела не завязанная бабочка, а на ногах были красные кеды, что вызвало у меня улыбку. Каштановые волосы, как обычно, были в прекрасном художественном беспорядке. Бунтарь – есть бунтарь. Ладно.– Ого… – просиял он, а потом покачал головой, – Нет, нисколько! Ты потрясающе выглядишь…Его глаза остановились на вырезе.– Смотри в глаза, – засмеялась я.Джет тоже засмеялся.– Точно, извини.Он отодвинул локоть, приглашая меня, и я взяла его под руку.Это был мой первый бал. И он шел рядом со мной, держа меня за руку, улыбаясь мне и смотря на меня так, будто я лучший человек в его жизни. Я легко могла найти этому объяснение – он был благодарен мне за спасение. Однако я предпочла верить в свои фантазии, и это так опьяняло, сводило с ума. Его улыбка сводила с ума! Господи, как сердце колотиться… Помните, я говорила, что не знаю, что это? Нет, теперь я знаю. Так глупо было полюбить его. Его! Того, о котором мечтала половина девушек нашей школы. Не просто глупо – безнадежно.
Тринадцать
«От радости до грусти –один человек»
Большой зал был наполнен гирляндами теплого желтого цвета, обвивающие две колонны, свисающие шторами на панорамных окнах, и протянуты по потолку несколькими рядами. Они не были натянуты, а провисали над нашими головами. По обеим сторонам от стен стояли круглые столы с едой и напитками, куда и усадили всех учеников. Официальной частью Осеннего бала был концерт, организованный участниками музыкальной студии Америго. Перепетые песни звезд, стихи поэтов и инструментальные номера были неплохими, но все, конечно же, пришли сюда ради другого – танцы. Ребята старших классов пронесли с собой виски, а потом тайком добавили в колу. Джет тоже был не исключением. На мой удивленный взгляд он лишь пожал плечами с задорной улыбкой, и влил в бутылку с колой виски из серебристой фляжки. Ладно, пусть. Мне казалось, что сегодня ничто не способно испортить мое настроение.Начались танцы, и, честно говоря, я совсем не умела танцевать, но сестры Стилл вытащили меня на танцпол под смех Джета. Ладно, отдыхать, так отдыхать. Это было трудно, если учесть высокий каблук. Играла ритмичная клубная музыка, которая так и манила двигаться. Я протанцевала несколько песен подряд, и уже чувствовала, что выдыхаюсь. И мне не стоило оборачиваться – Джет стоял у стены, он смеялся и улыбался, о чем-то говоря с двумя обнимающими его девушками. Что-то во мне ёкнуло, и настроение резко переменилось – как будто повернули выключатель. Одна девушка отошла, а вторая, блондинка в коротком красном платье, осталась, он ее поцеловал. Я отвернулась, сделав глубокий вдох – а чего я ждала? Это же Джет. Он не умеет по-другому, он всегда в центре женского внимания и всегда «занят». Я прошла и села за столик, наблюдая за ним. Ко мне сел Джек.– Он тебе нравится, – спокойно сказал он.И это был не вопрос, а утверждение.– Это так очевидно? – спросила я, не глядя на него.– Для всех, кроме него, – усмехнулся он, – Забудь, выбрось из головы. Он ничего так и не увидит, а тебе будет только хуже.Я посмотрела на него.– Почему?Он пожал плечами.– Потому что если сейчас не выбросишь, потом уже не сможешь.Я снова посмотрела на него.– Не говори ему.Джек молча встал, когда заиграла медленная музыка, и подал мне руку.– Потанцуешь со мной? – грустно улыбался он.Я приняла его руку, и он взял меня одной рукой за талию – я не почувствовала того же, как от прикосновений Джета.– А если уже поздно? – тихо спросила я.Джек вздохнул.– Тогда лучше сама ему скажи.– Как? – усмехнулась я, а в горле встал ком.Чья-то рука легла на плечо Джека. Это был Джет, он с улыбкой перехватил меня, кивнув другу, но не стал брать меня за руку, а положил обе руки мне на талию, и это были совсем другие чувства. Я шагнула к нему и положила голову на грудь – не мола посмотреть ему в глаза. Он ведь ничего не знает, и ничем мне не обязан. Но мне так хотелось накричать на него, только за что?..– Устала? – спросил он полушепотом прямо в ухо.– Угу, – промычала я.Когда танец закончился, он взял меня за обе руки.– Прогуляемся?Я слабо улыбнулась и кивнула.– Пошли.Мы вышли на улицу, и я сняла туфли, взяв их в одну руку, другую руку взял Джет, смеясь.– Я не представляю даже, каково это, – сказал он, кивнув головой та туфли.– У сестер спроси, – отшутилась я, – Это они меня заставили.Он посмотрел мне в глаза.– Ты выглядишь уставшей, – прямо сказал он.Я отвела взгляд.– Так и есть.- Давай я провожу тебя? – его глаза стали беспокойными.Почему? Почему он так на меня смотрит? Почему так беспокоится обо мне? Зачем говорит мне все это, провожает каждый день? Это все было настолько бессмысленным и глупым!– Хорошо, – улыбнулась я, – Очень хочу спать.Он закинул руку мне на плечо, придвинувшись ближе, и поцеловал в волосы. И вместо привычного «спокойной ночи» возле корпуса, я лишь сказала короткое «пока», и зашла. Мне хотелось плакать, только смысл? Я сходила в душ, проведя там почти час, с трудом смыла с себя всю косметику, и снова переоделась в свою пижаму. Примерно через пятнадцать минут мне пришло сообщение, и я уже знала, кто это.«Не спишь?»«Еще нет» –ответила я.«Мне опять нужно твое окно»– написал он, добавив улыбающийся смайлик.«Ок»Я положила телефон, понимая, что та девушка в красном платье – это снова его «новая девушка». Я отбросила порыв швырнуть телефон в стену, и просто села на кровать, продолжая читать «Унесенные ветром». Вскоре в окне показался Джет. Я коротко улыбнулась ему, и он сел на край моей кровати. Он уже переоделся и сидел передо мной в белой футболке и серых трико.– Снова скажешь мне о моем мировоззрении? – спросил он, и я засмеялась, отложив книгу.– Нет, не скажу, – пожала плечами я, – Ты и так уже знаешь.Он тоже засмеялся.– Ты раскрыла мне глаза, – я усмехнулась, а он, выждав секунду, продолжил: – Алекс, то, что я сказал тебе тогда, что ты красивая… я лишь хотел…Я покачала головой.– Не надо, ты был пьян.Он пытался подобрать слова.– Ты не поняла… понимаешь, то, что я держу тебя за руку, и то, что я…Я прервала его, опустив глаза.– Не надо, я поняла, – мы оба молчали, и я смотрела на свои руки, боясь поднять глаза, – Тебе Джек сказал?– Да, – только лишь ответил он.– Трепло, – вздохнула я.– Точно, – грустно усмехнулся он.Я чувствовала на себе его взгляд, но не могла заставить себя посмотреть на него. Чувства смешались, мы было горько, обидно, больно и стыдно. Я чувствовала, как жжет глаза, и я быстро сморгнула слезу, которая упала на рукав пижамы, в надежде, что он не заметит. Но он заметил, сбросил кеды и сел со мной на кровати.– Не плачь, слышишь? – он обнял меня, – Даже не смей плакать из-за такого придурка, как я.Я издала короткий смешок.– Тогда почему? – тихо спросила я.– Алекс, ты моя подруга, – проговорил он, – Ты единственная моя настоящая подруга! Что значат эти все «останемся друзьям» с остальными? Ты хоть одну такую «подругу» видела? Нет! Поэтому даже не думай плакать. Ты мне дороже их всех вместе взятых!Я еле слышно всхлипнула.– Хорошо, – проговорила я, – Я поняла.Он отпустил меня, и я легла в кровать. Как и прежде, он поцеловал меня в лоб, погладив волосы.– Сладких снов, принцесса.– Спокойной ночи, – выдохнула я.Он ушел, выключив свет, и закрыл дверь.Я только друг. Странно – все говорят, что, как только ты признаешься в чувствах, становится легче. Но мне не легче, нисколько. Мне кричать хотелось, злиться, плакать. Но я не могла. Мне ничего не оставалось, кроме как уснуть.
Меня разбудил грохот, я вскочила, сев в кровати, и включила ночник. Холодный яркий свет слепил глаза, и я прищурилась. Джет запнулся об офисный стул, чуть не упал, но схватился за рабочий стол, уронив с него книги и лампу. Он встал, шатаясь, и вытянул руки вперед ладонями.– П-прос-ти меня, – заикаясь, сказал он и почесал затылок, а потом сунул руки в карманы.Я потерла глаза.– Все хорошо, – я хлопнула рукой по кровати рядом с собой, – Присядь.Он еле как добрался до кровати и плюхнулся рядом со мной, с трудом скидывая кеды.– Извини, что разбудил, – проговорил он, подминая подушку под голову, – Я не хотел.Я вздохнула.– Я знаю, – от него исходил сильный запах спиртного, – Зачем так пить?Он икнул.– Я просто хотел отдохнуть.Я усмехнулась.– И как?– Паршиво, – признался он.Я взяла вторую подушку и положила себе под голову, ложась на бок напротив него. Он шумно дышал, закрыв глаза, а я взяла телефон, чтоб посмотреть время – пять утра. Ну, если он пил так же, как на балу, то совсем не удивительно, что он сейчас в таком состоянии.– Как ты?Он вздохнул.– А не видно?– Тебе уже пора, – шепотом сказала я.– Еще немного, – попросил он.Хорошо, я подожду. Я лежала и смотрела на него, смотрела, как он спит. Его дыхание стало спокойным и ровным, и это продолжалось до тех самых пор, пока не начало светать, и я снова дотронулась до его плеча.– Джет? – он не отреагировал, – Джет!Он слегка вздрогнул, приоткрыв сонные глаза.– М?– Уже светлеет, – тихо сказала я.– Угу…Он лежал, никак не реагируя на мои слова, около пяти минут, и я решила, что он уснул.– Джет? Дже-ет! Тебе достанется, если останешься.Он вздохнул, а потом вскочил и начал щекотать меня. Я заерзала на кровати, пытаясь вывернуться, но он не отпускал.– Вот же приставала! – заявил он шепотом.– Хватит, пожалуйста! – пропищала я, дергаясь.– Ага, сейчас, – парировал он, продолжая атаки.– Ладно, прости! Прости!..Он остановился, нависая надо мной, но я все еще смеялась, как и Джет. Даже успокоив смех, он все еще счастливо улыбался. Но я замерла. Первые лучики солнца коснулись его лица, глаза снова стали расплавленным золотом, кончики его волос переливались, и я чувствовала запах алкоголя, его кожи и одеколона. Его рука все еще лежала на моем животе под пижамой, а губы были всего в нескольких сантиметрах от моих. Сердце бешено заколотилось, казалось, что оно вот-вот остановиться, дыхание перехватило. Он навис надо мной, упираясь локтем в кровать. Это был как будто инстинкт, и я потянулась к нему, а он ко мне, мои руки легли ему на грудь, и он вздрогнул, шумно выдохнув, а потом мягко, только на одно мгновение, он коснулся моих губ. Меня ударило током, я содрогнулась. Губы Джета были мягкими, теплыми, нежными…Но это длилось лишь мгновение. Одно короткое, волнующее мгновение. Он приподнялся, через секунду на этих губах появилась улыбка, он опустил голову и бесшумно засмеялся, рукой, что лежала у него на груди, чувствовала, как сотрясается его тело. Я отпустила руку, пытаясь успокоить свое дыхание и бешено несущееся сердце. Он сел, проведя рукой по волосам, я села вслед за ним, смотря на него. Джет сидел, наклонившись вперед и оперев локти в колени, укусив губу, он все еще улыбался и посмотрел на меня. А потом снова тихо засмеялся и опустил голову.– Прости, – полушепотом сказал он, – Я… я не должен был.Он усмехнулся сам себе.– Это жестоко, Джет, – проговорила я.Джет встал, надев кеды, потом подошел ко мне, положив руку мне на шею, под волосами, и наклонился, коснувшись губами моего лба.– Я знаю, – шепнул он, не поднимаясь, – Поэтому и прошу прощения.Он выпрямился, отодвинул тюль и выпрыгнул из окна.
Четырнадцать
«Только не пиши мне больше вечером.Думать, плакать совсем не хочется.Знаешь, даже сказать тебе нечего.Не целую.Плохой тебе ночи»Р. Бредбери
Всю следующую неделю я не хотела его видеть, я старалась избегать его всеми силами, не появляясь ни на спортплощадке, ни в Студии творчества. Я знала, что он приходил по ночам, и каждый раз делала вид, что сплю. Слышала, как он сидел рядом со мной на кровати, а потом уходил на очередную вечеринку. Я не спала, когда он уходил под утро через мое окно. На уроках я пересела в другой ряд, и лишь здоровалась с ним коротким «привет» при наших редких встречах. Мне было тяжело,
и я в любой момент готова была сдаться, но в голове все вертелись слова Джека: «если сейчас не выбросишь, потом уже не сможешь». И он абсолютно прав – мне надо сейчас все это прекратить, перестать думать о нем, реже его видеть. Реже видеть очень даже удавалось, а вот думать – совсем нет. Я все время, постоянно думала о нем. И меня это злило. Я чувствовала злость постоянно, и даже не знаю, на кого я больше злилась: на него, за его поступок, или на себя, за то, что думаю о нем.В вечер пятницы, когда закончились все уроки, я переоделась в синие джинсы и черный свитшот с принтом «Марвел», и ушла в свое «убежище» в библиотеке, надев наушники и погружаясь в произведение Уильяма Шекспира – по литературе задали прочесть «Ромео и Джульетта». Я уже прочла почти половину книги, когда он сел на пол рядом со мной, аккуратно опустив мои наушники мне на плечи. Он был одет в серую толстовку с капюшоном и такие же трико.– Привет, – негромко произнес он.– Привет, – ответила я, не отрывая глаз от книги.– Ты меня избегаешь, – сказал он.В его голосе слышалась… печаль?..– Нет, – проговорила я.– Это был не вопрос, – горько усмехнулся он. Боковым зрением я видела, как он покачал головой, – Я все испортил.Мне тяжело было слышать боль в его голосе, и я посмотрела поверх книги.– Нет, – снова повторила я.И он так же повторил, снова горько усмехнувшись.– Это не вопрос, – и Джет встал.Он хотел уйти.И я не смогла. Не смогла промолчать, не смогла остановиться, отпустить его вот таким – разбитым. Я бросила книгу на пол, вскочила и остановила, взяв за руку. Он остановился, стоя ко мне спиной.– Джет…Он медленно повернулся, и был… таким печальным. Я сделала шаг к нему и обняла. А он обнял меня в ответ еще крепче, обхватив меня большими руками, прижал к себе и зарылся носом в волосы и шумно выдохнул с дрожью прямо шею.– Прости меня, – прошептал он.– Сначала ты, – ответила я, и он бесшумно рассмеялся.– Ты не должна просить прощения, – он немного отстранился, но я не выпускала его из рук, я слишком по нему скучала, и он взял мое лицо в ладони, – Это я во всем виноват, прости меня. Как я могу загладить свою вину?Я улыбнулась.– Мне ничего не надо. Просто посиди со мной.Он издал короткий смешок.- Хорошо.Я отпустила его, и он сел на пол, я подобрала книгу и села рядом с ним. Он недовольно хмыкнул, сел ближе, перекинув одну ногу, и обнял меня сзади. В моих наушниках громко играла музыка – их даже не нужно было надевать, что ее слышать, и вот так мы сидели, я читала, периодически отвлекаясь на шутки Джета. А в основном он сидел, сцепив руки на моем животе. Он долго молчал, а я вполголоса читала вслух.– Алекс? – прервал он меня, положив подбородок мне на плечо.– М? – улыбнулась я.– Я очень по тебе скучал, – почти шепотом произнес он.На моих губах снова заиграла та глупая улыбка.– Я тоже, – ответила я, и немного повернулась, чтоб видеть его лицо, – Очень.Он улыбнулся мне в ответ.– Я хочу провести с тобой весь вечер, – признался он.Я засмеялась, закрывая книгу. И он крепко сжал меня, а потом выдохнул.– Я только за.– Тогда пошли, – хохотнул он.– Куда? – засмеялась я, а он стал поднимать меня и встал сам.– Я не знаю, – признался он, – Просто пошли.Я поставила книгу на полку, а он взял меня за руку, и мы выбежали из библиотеки. Все студенты Америго сегодня одевались потеплее, холодный ветер с моря не позволял прогуливаться в коротких шортах. К моему удивлению, возле учебного корпуса стоял мопед.– Что? – засмеялась я, остановившись и глядя, как он садиться на него, держа в руках шлем, – Где ты его взял?Он весело пожал плечами, застегивая на руках спортивные полуперчатки.– Взял в прокате. А еще у меня разрешение выехать сегодня в город.– Врешь! – выпучила я глаза.– Не-а, – хохотнул он.Я взяла второй шлем и села сзади, обхватив его руками, и мы поехали. Охрана сразу открыла нам ворота, и мы помчались по вечернему Лос-Анжелесу. Из островка оазиса Америго, тихого и спокойного, мы вылетели на дороги шумного города, который был залит закатным солнцем и загорающимися вечерними огнями. Это было так потрясающе, я первый раз в жизни села на мотоцикл. Мне было даже плевать, что от холода онемели руки, я все равно ими чувствовала каждый мускул его живота и боков. Потом мы притормозили возле «Макдональдса» и купили по бургеру, Джет взял себе колу, а я кофе, сев за столики на улице.– Опять кофе? – удивился он. Я лишь кивнула, жуя свой «Биг Мак», – Ты кофеиновый алкаш в вечном запое.Я подавилась, закашляла и рассмеялась. Джет тоже засмеялся, похлопав меня по спине.– Ты идиот, – смеялась я.– Я не спорю, – он все не мог перестать смеяться.После перекуса мы поехали дальше. Он привез меня на голливудские горы, и весь город отсюда был, как на ладони. Солнце уже село, огни города зеркалом отражались в воде, это было просто прекрасно, не считая того, что я жутко замерзла.– Покричи, – сказал он, широко улыбаясь и прислонившись к каменному валуну.– Что? – не поняла я, хохотнув.Он взмахнул рукой.– Выплесни эмоции!Я выгнула бровь.– Ты серьезно?– Я так часто делаю, – пожал плечами он.Я уперла руки в бока.– Не верю.Он подошел к краю, подставил руки ко рту, как рупор, и закричал так громко, что раздалось эхо.Мы засмеялись, и он махнул рукой.– Давай! – Я тоже закричала, но он не унимался и буквально крикнул на меня, весело улыбаясь: – Громче!Тут я вспомнила обо всем, что произошло со мной за этот месяц, все, что я сдерживала, вырвалось диким криком, воплем, брошенным на город. И я на самом деле получила облегчение.– Невероятно! – выдохнула я.Джет засмеялся и подошел ко мне.– Это было круто, – похвалил он, его глаза светились, – Умничка!Я испытывала не просто радость, это был восторг. Он взял меня за руки.– Спасибо, – искренне сказала я.Он немного нахмурил брови.– Ты замерзла.Я хохотнула.– Есть немного.Джет обнял меня, прижав к себе.– Надо возвращаться, – сообщил он.Я кивнула ему.– Хорошо.После этого мы поехали в школу, и когда он подвез меня к корпусу, я уже не чувствовала ни рук, ни ног, ни лица.– Заходи, – улыбнулся он, и добавил шепотом: – Я заскочу через пять минут.Я улыбнулась.– Хорошо.Он чмокнул меня в щеку и погнал мопед к себе. Но не успела я зайти и раздеться, как он уже тихо постучал в окно. Я успела накинуть пижаму, при этом чуть не упала, подбежала к окну и открыла его. Джет влез в комнату.– Быстро ты, – удивилась я.Меня немного потряхивало от холода, и он закрыл окно, задвинув шторы.– Бегом под одеяло, – скомандовал он, откидывая голубой плед.Я послушно залезла в кровать, укрываясь одеялом, а Джет снял свою толстовку, кроссовки, и, оставшись в одной футболке и трико, лег ко мне на кровать. Он положил ладонь мне на лицо – она была теплой, и я улыбнулась. Боже, как же я по нему скучала!..– Совсем замерзла, – проворчал он, а потом залез ко мне под одеяло.Мы лежали на боку, глядя друг на друга, одной рукой он держал мою руку, другую положил мне на плечо.– Я все равно рада, это был потрясающий вечер. Спасибо.Он улыбнулся мне.– Не за что.Его телефон зазвонил, и Джет устало вздохнул, поднимаясь. Он достал телефон из кармана толстовки, просматривая сообщение. Я села в кровати, немного откинув одеяло, и ждала.– Что такое?Он отмахнулся.– Не важно.Джет сделал шаг ко мне, но запнулся о свои же кроссовки, и буквально упал на меня. Только не это!.. Одно мгновение, и я снова превратилась во влюбленную дуру! Я не могла даже выдавить слова, а он снова (снова!) смотрел на меня так…Только в этот раз он медлить не стал, он наклонился ко мне и точно как в прошлый раз, еле коснулся моих губ – медленно, нежно, мягко. Я не могла дышать, сердце готово было выпрыгнуть из груди, а вкус его губ свел меня с ума, выкинул все мысли из головы напрочь. Были только он, его теплые руки и мягкие губы. Но все опять быстро закончилось.Да черт бы его побрал! Если в прошлый раз все было списано на виски, сейчас то что?! Он быстро поднялся, тяжело дыша, нервно провел рукой по волосам, мотаясь из стороны в сторону, а потом одел кроссовки и открыл окно.– Мне пора, – сказал он, остановившись на несколько секунд.Только он даже не взглянул на меня, не дал ничего сказать, и ушел.Это было уже просто смешно. Такое чувство, что он издевался надо мной. Какого черта?! Я взбесилась, бросив ночник в стену. И за что он так со мной?! Что я сделала?! Я сорвалась, слезы потекли сами по себе, я не могла их сдержать – это было уже слишком для меня. Я свернулась в кровати калачиком и плакала. На мой телефон пришло сообщение.«Прости меня»«Иди к черту»«Алекс, пожалуйста»«Иди к черту!»«Не плачь, пожалуйста»«Что тебе нужно?»«Только не плачь»«Почему? Зачем тебе это?»«Потому что мне не все равно»«Я тебе просто подруга, ты сам так сказал»«Я солгал»«Ты сам сказал, что я тебе лишь друг, а потом целуешь меня, определись!»«Я же сказал – я солгал»«И что тогда правда?»«То, что мне очень жаль. Я лишь хотел стать тебе хорошим другом. Но играя на твоих чувствах, я сам не заметил, как влюбился»Мое сердце екнуло. «Влюбился»?
«Ты меня любишь?»«Мне очень жаль. Прости меня когда-нибудь»«Что значит «когда-нибудь», Джет?»Ответа не последовало.Я всю ночь так и не смогла уснуть. И, раз не захотел ответить на сообщение, я решила спросить у него сама. Придя в школу, я ждала его на завтраке, только он не появился. Ни он, ни его сестры. На занятиях их тоже не было. Я уже не понимала, что происходит. Но когда узнала…– Джек! – позвала я, увидев парня в коридоре, – Привет!Он улыбнулся мне.– Привет, принцесса! Как жизнь?Я поправила рюкзак.– Все хорошо. Ты не знаешь, где Джет? Сегодня ни его, ни сестер на занятиях не было.Он удивленно посмотрел на меня, его глаза стали немного грустными.– Алекс, Джет уехал, – растеряно сказал он, – Он разве тебе ничего не сказал?Я сдвинула брови.– Нет, не сказал. А надолго?– Алекс, они уехали… навсегда. Он не вернется в Америго. Сегодня ночью их забрал отец, – увидев мое выражение лица, он снова казался потерянным. Я чувствовала себя точно так же, – Прости, я думал, ты знаешь.Я покачала головой и просто пошла дальше.«Уехал навсегда»? Сердце перестало биться. Я чувствовала, что задыхаюсь, и поторопилась в свою комнату. Боль в груди стала острой, несносной, мучительной. Схватив подушку с кровати, я закричала в нее. Вчера он не просил прощения. Он прощался.
Книга вторая Джет. Пятнадцать
«Воспоминания? Они как любимыймягкий шарф на шее, на которомты рано или поздно сообразишь повеситься»Э. Сафарли «Мне тебя обещали»
В тысячный раз я проваливался в эту пропасть. Я простонал сквозь зубы, отпуская из рук очередную девчонку – я не помню, как ее зовут, мне все равно. Я не целовал ее, не обнимал, мне этого от нее не нужно. Мне нужен был лишь секс. Да, он не мог дать мне покоя, но расслаблял, и я на время уходил от своих мыслей и воспоминаний. Она полезла обнимать меня, но тут раздался спасительный звонок телефона, я встал и принял звонок.– Ответь на сообщения, – строго, без приветствия, сказал Алек.– Понял, – коротко ответил я.Я хотел скорее уйти из комнаты в общежитии, в штате Айдахо, в городе Регсберг, поэтому быстро оделся, и, не сказав ни слова, вышел. Я заменял ее другими – это было, как пить таблетки от кашля, когда у тебя болит голова. Только от моей болезни лекарства не было. Тогда, два года назад, в Америго, я потерял все, и я очень хотел начать заново здесь. Теперь я учился в частном университете Бригама Янга, округа Медисон. Только и это мне не помогло. Без капли эмоций на лице я спустился с высокого крыльца общежития, оставив там эту девушку. Все было честно, я ничего ей не обещал, как и она мне – мы не были чем-либо друг-другу обязаны. Вот только я чувствовал себя аморальным, грязным и мерзким. Сев на свой «кавасаки», я прочел сообщения – новое задание. Очередной волк-одиночка. В соседнем округе Льюис начали пропадать люди, их разорванные трупы находили в лесной и горной местностях. Мне же лучше – это был еще один способ ничего не чувствовать. Взревел мотор байка, и я помчался по координатам, высланным мне Алеком. Я живу все это время, как на автомате, делал все, чтоб не было ни мыслей, ни воспоминаний. Я ничего уже не боялся, потому что мне было все равно. «Все равно». Это был мой образ жизни.Я доехал до лесов на моей карте, найти оборотня было не трудно – он и не старался прятаться, оставляя свой след повсюду. Но почему? Я понял это, когда нашел его. Он разрывал когтями дерево, с яростью размахивая лапами. Этот оборотень был обращен против воли – это бездумные существа, испытывающие только ярость и голод. Из-за сопротивления он не был обращен до конца, и его разум был практически уничтожен. В этом я ему немного завидовал – он остался без чувств и воспоминаний. Я медленно подошел сзади, он ничего не слышал и не чувствовал, я быстро развернул его и вонзил нож прямо в сердце. Его полностью черные, даже без белков, глаза, широко раскрылись, а потом потускнели. Я позвонил Алеку, вытирая нож и убирая его назад в ножны.– Да?– Все готово, – сухо ответил он.– Я думал, ты сделаешь все завтра, – вздохнул низкий голос.– Не хотел медлить.– Ты не должен жить этим, – отозвался он.– Это не твое дело, – ответил я и сбросил вызов.Он тут же мне перезвонил.– Что? – раздраженно ответил я.– Ты отстранен от заданий на месяц, – сухо произнес он.– Что?!Я был в откровенном шоке и уже представлял, как я поливаю его матом.– Я все сказал, – твердо произнес он и сбросил.Я попытался ему перезвонить, но меня поприветствовал автоответчик.– Черт! – выругался я и выбросил телефон.Если я не буду жить этим, я вовсе не буду жить. Возвращаться в общежитие не хотелось – она наверняка еще там, и мне не нужно, чтоб она привыкала. Я не знал, куда себя деть, и поэтому просто ехал по горной дороге, пока датчик бензина не заморгал красным. Надо что-то придумать. Я подумал о своих сестрах и маме – надо их навестить, я уже больше двух месяцев не видел их. В моих силах хотя бы им не сделать больно. И я поехал в наш дом, который отец купил здесь два года назад. Двухэтажный коттедж в Рексберге не был мне настоящим домом, ведь как только мы переехали сюда, я доучился один год в старшей школе и поступил в Университет, как и хотел отец, если я выживу. А потом я сразу перебрался в общежитие – мне так было проще, потому что было меньше воспоминаний о ней. Но все же, здесь была моя семья. Двухэтажный дом выглядел роскошно. Все, как любит папа: квадратная коробка без чердака с панорамными окнами в отдалении от всех, за высоким глухим каменным забором в два метра. Только кованые ворота открывали обзор на дом, целиком и полностью выстроенном в стилях «лофт» и «минимализм» – камень, кирпич, дерево и стекло в белом, сером, кирпично-коричневом и черном цвете. Все строго и сухо, прямо как он сам. Пошел мокрый снег, который таял, едва коснувшись мокрого асфальта. Я остановился, посмотрев в небо, и немного сомневался в этом решении. Нажав на кнопку, я въехал на территорию дома, паркуя байк возле входа. Я вошел, дома было тихо, свет горел только в гостиной с большим газовым черным камином. На деревянных полках, покрытых темным лаком, стояли наши фотографии, а на одной из них – я, Таша, Кира и… Алекс. С того осеннего бала. В тот день я узнал о ее чувствах.
Как только я ее проводил, у меня на лице играла улыбка. Я был рад, что провел этот бал с ней. Ну, или почти – я нашел новую девушку. Я был уверен, что это тоже ненадолго, но мне большего было и не нужно. Я шел в свой корпус, чтоб переодеться – терпеть не могу рубашки, и меня догнал мой друг и товарищ по команде Джек.– Подожди, – он немного запыхался.Я остановился, и он потянул меня сесть с ним на лавочку около газона.– Что-то случилось? – удивился я.– Случилось, – ответил он.Я моментально напрягся.– Ну, и?Он вздохнул.– Дело в Алекс.– С ней все в порядке, – хохотнул я, – Я только что проводил ее к себе, она пошла спать.– Да ты не понял! Я сегодня увидел, как она смотрит на тебя, и…– И что? – усмехнулся я.– И я спросил, нравишься ли ты ей.Я округлил глаза.– А… она что?– Угадай! – многозначительно ответил он.Я открыл рот, но не знал что сказать, потом я занервничал, проведя рукой по волосам, но все же решил уточнить:– Что она сказала?Он поднял брови вверх.– «Это так очевидно»?Я занервничал сильнее, снова проведя рукой по волосам, и потер лицо руками.– Это капец, – произнес я, облокотившись на свои колени.– Вот именно! – всплеснул он руками.Я лишь пожал плечами и развел руки.– А что мне делать прикажешь? Во-первых, она принцесса Хранителей, а во-вторых… – я раздраженно выдохнул, а потом практически заскулил: – Она же еще ребенок! Сколько ей? Тринадцать?– Четырнадцать, – пожал плечами Джек.– Она одноклассница близняшек! – сокрушился я, а потом повторил: – Что мне делать-то?– Поговори с ней!– О чем? – удивленно пожал плечами я, – Что мне ей сказать?– Все, как есть! – ответил друг, – Не морочь ей голову!Я вздохнул. Да, он прав. Лучше сказать все сразу, иначе дальше будет только хуже. Я поблагодарил друга, написал ей, и, как только переоделся, сразу пошел к ней. Удачно было, что ее окна выходили не на кампус, а на волейбольную и футбольную площадки. Она сидела на кровати в своей милой пижаме с мишками – ей богу, ребенок… Я сел на кровать, Алекс подняла голову и улыбнулась, снова опустив сапфирово-синие глазки в книгу.– Снова скажешь мне о моем мировоззрении? – тихо проговорил я.Она засмеялась милым голоском– Нет, не скажу. Ты и так уже знаешь.Я хохотнул, и она закрыла книгу.– Ты раскрыла мне глаза, – улыбнулся я ей, пытаясь подобрать слова: – Алекс, то, что я сказал тебе тогда, что ты красивая… я лишь хотел…Она покачала головой, в ее иссиня-черных волосах колыхалась белая прядь.– Не надо, – тихо ответила она, – Ты был пьян.Боже, как же это, оказывается, трудно!– Ты не поняла… – выдохнул я, – Понимаешь, то, что я держу тебя за руку, и то, что я…Ее лицо помрачнело, а я не знал, как быть. Да, Джек, оказывается, это не так уж и легко, «просто взять и поговорить».– Не надо, – ее голос стал тише и грустнее: – Я поняла, – я не знал, что ей сказать, совсем! И после недолгого молчания, она спросила: – Тебе Джек сказал?– Да, – сдал я его.– Трепло, – выдохнула Алекс.– Точно, – хмыкнул я.Только мне было совсем не весело. Вот на хрена он это мне рассказал?! Все шло нормально, только я не знал, что она влюбляется. Я все смотрел на нее, пытаясь понять ее эмоции, и ее лицо было открытой книгой – все ее чувства отражались в глазах, в том, как она поджимает губы, как краснеют ее щеки и в складке на лбу, как хмурятся ее брови. Ее глаза заблестели, с ресницы, прямо на рукав милой черной пижамы, упала слеза. Ох-ё… и что теперь?.. Не придумав ничего лучше, я забрался к ней и обнял ее, обхватив обеими руками.– Не плачь, слышишь? Даже не смей плакать из-за такого придурка, как я.Она грустно хохотнула. Ну и попал же я! Я не мог смотреть, как она плачет, я не хотел ее слез.– Тогда почему? – пробормотала она.– Алекс, ты моя подруга. Ты единственная моя настоящая подруга! – искренне ответил я, это была абсолютная правда, – Что значат эти все «останемся друзьям» с остальными? Ты хоть одну такую «подругу» видела? Нет! – Я вздохнул и погладил ее по волосам: – Поэтому даже не думай плакать. Ты мне дороже их всех вместе взятых!Она выдохнула и кивнула.– Хорошо. Я поняла.Голос ее был до боли грустным, она и правда понимала многое, и в этот вечер я только хотел, чтобы она улыбалась, ведь она вернула меня, спасла. Если бы не эти милые большие синие глаза, я был бы мертв. Теперь я понимал, что только благодаря своим чувствам принцесса смогла разбудить в себе эту силу, но я не мог допустить, чтоб она страдала из-за меня, она очень важна для меня.Я отпустил ее из своих рук, и Алекс легла в постель, накрываясь одеялом. Я наклонился к ней, убирая ладонью мягкие волосы от ее лица, и коснулся губами лба, как всегда делал сестренкам дома, целуя их на ночь.– Сладких снов, принцесса, – шепнул я ей.– Спокойной ночи, – тихо ответила Алекс, прикрыв глаза.И я ушел. Ушел на тусовку к своей новой девчонке, и я сейчас даже не вспомню ее имени. Да и плевать. Я думал об Алекс – о плачущей Алекс, сидящей на своей кровати. Мне от этого тоже было грустно, и я переживал за нее – на нее и так столько всего навалилось, а потом еще и отдала все силы, чтоб помочь мне. А я? Я говорю ей, что не люблю ее. Я сильно накидался той ночью, и уже чувствовал, что пора валить к себе. На ватных ногах я дошел до комнаты Алекс, при этом несколько раз чуть не упал. И сейчас я жалел, что столько выпил. Тихонько открыв ее дверь, я попытался на цыпочках пройти к окну, чтоб не разбудить. С улыбкой я думал о том, что сказала бы администрация самой престижной частной школы в США, если бы узнала, что студенты ползают в окна по ночам на вечеринки. И тут я запнулся о стул, который с грохотом упал, я тоже чуть не свалился, но успел схватиться за стол, гора книг, сложенная в стопку, полетела на пол… Вот же черт! От такого она просто не могла не проснуться – Алекс села в кровати, белая прядь ее волос отражала свет холодной ночной лампы, она потерла сонные глаза, точно маленький котенок спросонья.– П-прос-ти меня, – я был готов сквозь землю провалиться.Алекс зевнула.– Все хорошо, присядь.Она хлопнула ладонью по кровати рядом с собой, и я завалился на кровать поверх одеяла, пытаясь ногами снять туго зашнурованные кеды.– Извини, что разбудил. Я не хотел.Я практически мямлил, не в силах совладать со своим языком, и очень старался говорить членораздельно.– Я знаю, – шепнула она, – Зачем так пить?– Я просто хотел отдохнуть.Закрыв глаза, я слышал, как она выдохнула, а сам тем временем ловил прибывшие вертолеты, подступала тошнота, и старался ее сдержать – нехорошо было бы, если бы меня вырвало в ее комнате, жуть.– И как?– Паршиво, – ответил я.А что еще сказать? Так и есть – сам во всем виноват, придурок.Она немного повозилась в кровати, но я был не в силах отрыть глаза, мне казалось, что если я это сделаю, то меня стошнит. Все и так плыло и кружилось.– Как ты? – раздался тихий шепот в темноте.Господи, не заставляй только меня говорить сейчас! Я сам ощущал аромат всего того, что я сегодня выпил, и мне было стыдно.– А не видно?– Тебе уже пора, – только лишь ответила она.Нет-нет, если я сейчас встану, я точно свалюсь, а утром меня найдут учителя Америго и тогда мне точно будет плохо, и уже не от алкоголя.– Еще немного, – попросил я ее.Я не заметил, как уснул, пока мой мир кружился перед глазами, и я проснулся от того, что меня будят.– Джет? Джет!От неожиданности я поднял голову, пытаясь понять, где я. Да, я все еще был у Алекс и не до конца пришел в себя.– М?– Уже светлеет, – шепнула она.И что? Я встать не могу, я все еще был пьян в говно.– Угу…Пока я пытался прийти в себя, Алекс и не думала униматься, боясь гнева комендантши.– Джет? – не отставала она: – Дже-ет! Тебе достанется, если останешься.Боже, она еще доставучее, чем сестры! Я решил немного ее проучить, подскочил и защекотал, как делал это с Кирой и Ташей.– Вот же приставала!Она извивалась, как пойманная змейка, и тихо хохотала.– Хватит, пожалуйста! – запищала Алекс.Ну, нет. Сама лезла – получай теперь.– Ага, сейчас, – смеялся я.От ее звонкого тихого смеха мне самому было весело.– Ладно, прости! Прости!..Я перестал ее щекотать, улыбаясь, и оглядел ее лицо.Она, и правда, была очень красивой – ее белая кожа была такой ровной и чистой, черные ресницы обрамляли красивые насыщено-синие глаза с голубым ободком у зрачков, а щеки покрылись румянцем от смеха. Это красивое лицо обрамляли длинные черные волосы, без укладки напоминая вороново крыло, ее пухлые нежно-розовые губы были приоткрыты в полуулыбке, она тяжело дышала от смеха. Я ощущал ее дыхание на гладком, идеально-ровном животике, где, под пижамной хлопковой кофтой, все еще лежала моя ладонь. Мои глаза скользнули вниз, к ее тяжело вздымающейся груди, потом снова к глазам, потом к губам. У меня перехватило дух. Это было не просто красиво, это было потрясно. Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог не думать об этой тонкой пижаме, под которой ничего больше не было. Я ощущал запах ее шампуня от волос, чувствовал ее дыхание на своих губах. Я не мог объяснить все это, не мог не хотеть ее. Я просто тянулся к ней, к манящим сладким губам. Ее ладони легли мне на грудь, я вздрогнул. Я вздрогнул, черт побери! Меня трясло от желания касаться ее снова, дрожь пробивала все тело, я чувствовал эту дрожь даже в своем дыхании. Я прикоснулся к ее губам. Перевернув весь свой мир, я был просто ошарашен ею. Но как? Как такая маленькая, такая простая, смогла вызвать такие эмоции?! Это было просто немыслимо, невероятно. Я такого никогда не испытывал. Ни с одной девушкой я не чувствовал такого желания. Но, она же…Я с трудом заставил себя остановиться, и приподнялся, снова оглядев ее лицо – она смотрела мне прямо в глаза, и она тоже дрожала. Как? Как это все объяснить ей теперь? Я засмеялся сам над собой, закрыв глаза, а в голове были только секунды моей слабости. Я снова посмотрел на нее, маленькую, милую, такую нежную и манящую.Поняв, что если снова взгляну на нее, я уже не смогу остановиться, я сел, отпустив ее из рук. Сейчас я понимал, что, возможно, это был мой самый дурацкий поступок – я хотел ее. Да, черт возьми, я хотел! И в тот момент мне было плевать, что это аморально. Но и остановиться было нужно. Жестоко, Алекс. Жестоко с ее стороны было быть такой. Но она не знала моих мыслей, не знала моих чувств.Я сидел, оперившись локтями в колени, тихо смеялся над собой, и иногда смотря на нее. Она сидела рядом со мной, не отрывая от меня пристального задумчивого взгляда синих глаз, ее волосы были немного растрепаны, от чего она была еще притягательнее. Хотя, куда еще?– Прости. Я… – и что я должен теперь ей сказать? Я читал ей лекцию «мы друзья», и теперь сам накосячил: – Я не должен был.Какой же я дебил! Как можно было так облажаться? Головой думать надо, идиот! Идиот!– Это жестоко, Джет, – прошептала она.Да, я знаю, что это жестоко, я знаю, что это плохо и что я должен был сегодня просто тихо свалить из через ее окно! А теперь-то мне что делать?!Я положил ладонь ей под волосы, на мягкую, нежную кожу шеи и поцеловал ее в лоб, мечтая целовать губы.– Я знаю. Поэтому и прошу прощения.Я тогда ушел. Это было самым правильным решением. Но я не мог понять, как одно это прикосновение могло вызвать во мне такую бурю чувств и желания? Как она, маленькая девочка, ровесница моих младших сестренок, заставила меня дрожать?
Я положил рамку фотографией вниз, не в силах видеть ее лица. Я очень скучал по ней, готов был скулить и выть, но я уехал, ни сказав ей ни слова, лишив себя всех чувств, кроме боли, не стал тащить ее за собой. Но я так и не смог помочь себе, не смог отпустить ее из своих воспоминаний, и не смог сказать ей, что я на самом деле к ней чувствую. Кто я для нее теперь? Никто. Я не стою ни ее, ни ее слез. Я с отвращением думал, как столько лет тащился сам от себя и закрывал глаза на других. Но мне проще было просто молча уехать, чем говорить ей, куда и зачем я еду. Она не отпустила бы меня.– Джет? – я обернулся. По лестнице спускалась Кира, – Джет!Она буквально подлетела ко мне и обняла, не обращая вниманию на мокрую и холодную кожаную косуху.– Тише, – засмеялся я, – Я же мокрый весь…Сестренка подняла на меня красивые золотистые глазки.– Мы скучали, – возмутилась Кира.Я снял куртку и повесил на плечики в шкаф-купе.– Все спят? – спросил я, закрывая дверцу шкафа.– Нет, – махнула рукой Кира, – Таша в душе, родители скоро спустятся.Я кивнул, обняв сестру.– С прошедшим днем рождения, – поздравил я, – Я пытался дозвониться на домашний, но никто не ответил.Кира улыбнулась мне.– Спаси-и-ибо! – просияла она, – Мы уезжали в коттедж на озеро.Я хотел бы еще поболтать с Кирой, но нас прервала Таша. Она спускалась вниз в белом свитшоте и черных джинсах, и ее лицо явно омрачилось при виде меня.– Привет, – попытался улыбнуться я.– Шмотки постирать приехал? – отозвалась она и прошла мимо меня, доставая графин с апельсиновым соком из холодильника.– Нет, – ответил я, – Просто приехал в гости.Она не скрывала открытой неприязни ко мне, наши отношения с сестренкой испортились, когда мы переехали, и о своих чувствах она молчала. Просто всем своим видом показывала, что не рада мне. Это был ее выбор, и спорить я не хотел.