Хранители

Вдруг рассказ Тома, словно молодой ручей, прыгающий через пороги и водопады, перекинулся к Упокоищам. Как живые, встали перед хоббитами зеленые некогда курганы с венцами еще не разрушенных стен на вершинах и глубокими подземельями. Овцы блеяли в многочисленных стадах. Гордые крепости вздымались по холмам. Маленькие княжества постоянно сражались друг с другом, а юное солнце сверкало на ненасытных красных мечах. О победах и поражениях рассказывал Том, и рушились башни, горели крепости, пламя рвалось к небу. Золото грудами высилось в усыпальницах всеми забытых королей, курганы скрывали их смертные ложа, закрывались навсегда и замуровывались каменные двери и все порастало буйными травами. Снова бродили, пощипывая траву, овцы, а потом холмы опустели. Пришла Тень из дальних мрачных краев и потревожила кости в курганах. По оврагам скиталась Нежить, лязгая кольцами на длинных холодных пальцах и звеня на ветру золотыми цепями. В лунном свете, словно обломанные зубы, мерцали руины на вершинах холмов.

Хоббитов уже некоторое время пробирала крупная дрожь. Даже в Шире слыхали о жуткой Нежити, жившей в Упокошцах за Древлепущей. Это была история не из тех, что любили слушать в Хоббитоне, даже уютно сидя у камина. Во всяком случае, нашим путешественникам вспомнилось вдруг, что дом Бомбадила располагается совсем рядом с мрачными Упокоищами. Они сбились, потеряли нить рассказа и завозились, растерянно поглядывая друг на друга.

А рассказ продолжался. Том уже проходил по странным краям за пределами памяти, в тех временах, когда мир был просторнее, а нынешние моря еще не родились. И Том был там тогда, и распевал под теми звездами, которые сияли только что проснувшимся Эльдарам.

Неожиданно речь его прервалась. Он сидел, покачивая головой. Похоже, Том засыпал. Хоббиты, наоборот, словно очнулись и заметили, что ветер стих, тучи высохли, а день давно отошел, и в небе горят звездные костры. Фродо не мог с уверенностью сказать, тот ли это день, в который начался странный рассказ. Он не чувствовал ни голода, ни усталости, только одно безмерное восхищенное удивление. Тишина звенела в комнате, тишина затопила весь подзвездный мир, и Фродо решился.

— Кто же ты, Хозяин? — судорожно глотнув, спросил он.

— А? Что? — снова встрепенулся Том, и глаза его заблестели в сумраке. — Вам нужно имя? Что в нем проку? Скажите–ка мне, кем вы будете, если лишить вас имен? Впрочем, вы молоды. Я — Старейший. Том был здесь раньше трав и рек. Задолго до Высоких Эльфов я прокладывал здесь тропы, видел, как приходили другие народы. Я был здесь прежде королей, князей и Упокоищ с их Нежитью. Том был здесь, когда Эльфы ушли на Запад, он видел, как менялся мир, он знал Подзвездную Ночь без страха, задолго до того, как пришел из Ничто Темный Властелин.

Хоббиты невольно оглянулись на темные окна, а когда снова повернули головы, в дверях в золотом сиянии стояла Златеника со свечой, прикрывая рукой огонь от сквозняка, и узкая тонкая рука излучала свет, как дивная раковина.

— Дождь кончился, — пропела она. — Новые воды бегут с холма под звездами. Пришло время радости и веселья.

— Еды и питья! — громко добавил Том. — Долгие разговоры сушат горло, а долго слушать — недолго оголодать. Мы проговорили утро, день и вечер напролет!

С этими словами он вскочил, подпрыгнул, схватил свечу с каминной полки, мигом затеплил ее от свечи Златеники и заплясал вокруг стола. Потом метнулся к двери, исчез и быстро вернулся с огромным, уставленным снедью подносом. Хозяева накрывали на стол, а хоббиты с восхищением и смехом следили за прекрасной Златеникой и смешными ужимками Тома. Скоро стало понятно, что перед ними разворачивается своеобразный танец. Том и Златеника не касались друг друга, но все их движения были сплетены в сложнейший рисунок, куда оказались втянуты и двери, и стол, и посуда, и свечи, а когда танец вдруг оборвался, стол был накрыт, залит светом, а Том картинно кланялся гостям.

— Ужин ждет, — пропела Златеника, и хоббиты только теперь заметили ее новый наряд: серебристое одеяние с белым поясом и туфельки словно из сверкающей рыбьей чешуи. А Том был в ярко–голубом кафтане цвета незабудок, умытых дождем, и в зеленых чулках.

Этот ужин даже превзошел вчерашний. Рассказ Тома заставил хоббитов забыть об обеде, но как только еда оказалась перед ними, они набросились на нее, словно последний раз ели неделю назад. Тут уж стало не только не до песен, но даже не до разговоров. Зато через некоторое время и того и другого уже было в избытке.

После ужина они вместе со Златеникой спели много песен, таких, которые весело начинались в холмах и бежали вниз, а там — там озера, в которые можно заглянуть и увидеть отражающееся небо и звезды, горящие, как самоцветы на дне. И снова Златеника пожелала им доброй ночи и оставила с Томом у камина. Только теперь сна у Тома не было ни в одном глазу, и на хоббитов обрушился град вопросов.

Оказалось, что ему многое про них известно. Он прекрасно помнил историю Шира, причем такую древнюю, о которой и сами–то хоббиты знали едва–едва. Теперь они не удивлялись больше, как не удивились и всплывшему в разговоре имени Мэггота. Странно им было только уважение, с которым Том помянул знакомого фермера. Звучало это примерно так: «Его старые ноги крепко стоят на земле, руки — в работе, а в костях — мудрость, да еще оба глаза открыты». И с Эльфами знался их хозяин, даже от Гилдора получил каким–то образом весточку, касающуюся Фродо.

Том так искусно расспрашивал, подсказывая в нужных местах, что Фродо остановился, лишь сообразив, что поведал и о Бильбо, и о своих страхах и надеждах больше, чем рассказывал Гэндальфу. Теперь уж и вовсе молчать было глупо. Том кивал головой, а когда услышал о Черных Всадниках, глаза его сверкнули.

— Покажи–ка мне это драгоценное Кольцо! — потребовал он вдруг посреди рассказа. И Фродо, к собственному изумлению, бестрепетно вытянул цепочку из кармана, отстегнул Кольцо и подал Бомбадилу.

Оно легло в большую коричневую ладонь и само словно выросло. Том поднес его к глазу и рассмеялся. Секунду на хоббитов смотрел яркий синий глаз, окруженный золотым ободком. Потом Бомбадил надел Кольцо на мизинец и поднес поближе к свече. Хоббиты наблюдали, а потом до них вдруг разом дошло — Том и не думал исчезать. А он снова рассмеялся и подбросил Кольцо в воздух. Ярко сверкнув, оно исчезло. Фродо вскрикнул, а Том уже наклонился вперед, жестом заправского фокусника протягивая ему на ладони вражью драгоценность.

Фродо подозрительно осмотрел Кольцо. Вроде бы оно осталось прежним. Он даже подивился, как всегда, тяжести Кольца на ладони. Но осмотр не убедил Фродо. Его даже немного обидело, как небрежно обращался Том с вещью, которую сам Гэндальф считал опаснейшей на свете. Поэтому, подождав, пока разговор не завязался снова и Бомбадил не начал рассказывать длинную историю о барсучьих повадках, Фродо незаметно надел Кольцо.

Мерри повернулся к нему и открыл рот, собираясь сказать что–то, но вместо этого невольно вскрикнул. Фродо довольно улыбнулся, сомнений не было — Кольцо действовало. Мерри явно не видел его. Фродо встал и тихонько стал подкрадываться к двери, но его остановил окрик.

— Эй, там! — прикрикнул Том, глянув на хоббита пронзительно и вместе с тем лукаво. — Эй, дружок, иди–ка сюда! Ты куда собрался? Ты колечко–то сними, без него сподручней. Хватит в пряталки играть, сядь–ка лучше подле. Том дорогу объяснит, чтобы не плутали.

Фродо, стараясь не показать смущения, снял Кольцо и вернулся на место. Том сообщил, что ждет завтра солнечного дня, но погода в этих краях меняется быстро, и выходить лучше с утра. Он советовал идти прямо на север, тогда, огибая Упокоища, они к концу дня выйдут на Западную Дорогу.