Хранители

Он замолчал, и Фродо заметил, каким холодным и тяжелым сделался взгляд серых глаз.

— В Брыле не стоит доверять всем подряд. Один Билл Хвощ чего стоит. Здесь у него неважная репутация, а у гостей, бывающих в его доме, тем более. Помните, смуглый такой, ухмыляется гнусно? С ним еще южанин был, и ушли они сразу после вашей «случайности». Южанам вообще доверять не следует. А Хвощ вполне способен продать кому хочешь что хочешь. Он и ради удовольствия пакостник великий.

— А что ему продавать? И при чем тут моя оплошность? — Фродо упорно не желал понимать намеков.

— Что продавать? — усмехнулся Колоброд. — А новости? Новости о вашем появлении. Кое–кому рассказ о вашем представлении может показаться весьма интересным. Тут уж никакая придуманная фамилия не поможет. Не будь я Колоброд, если эти интересующиеся не услышат рассказ о сегодняшнем вечере еще до утра. Мало этого? Ну, теперь решайте, стоят ли мои слова того, чтобы взять меня в проводники. Конечно, можете отказаться, но учтите на всякий случай — я знаю края от Шира до Мглистых Гор наизусть. Много лет пришлось мне бродить там. Я старше, чем могу показаться. И пользу принесу немалую. После сегодняшней ночи о Дороге придется забыть. Всадники глаз с нее не спустят. Даже если удастся выбраться из Брыля незамеченными, далеко вам не уйти. Хотите встретиться с ними в глуши, где и помощи ждать неоткуда? Хотите? Черные Всадники — это сам ужас!

Хоббиты уже некоторое время с удивлением смотрели на ночного посетителя и заметили, как по его лицу прошла словно судорога страдания, а руки с силой впились в подлокотники кресла. В комнате стояла звенящая тишина. Камин почти не давал света. Еще некоторое время Колоброд сидел, погруженный в себя, может, бродил по дорогам памяти, а может, вслушивался в дальние звуки ночи. Потом, проведя рукой по глазам, он воскликнул:

— Да! Я знаю о ваших преследователях куда больше вашего. Вы боитесь их, но боитесь недостаточно. Завтра вам придется уходить, хотите вы этого или нет. Колоброд проведет вас нехожеными тропами. Берете вы его в попутчики?

Снова повисло тяжелое молчание. Мысли Фродо метались, сомнения и страхи одолевали его. Сэм, насупясь, поглядывал на хозяина, а потом не выдержал.

— С вашего позволения, сударь, — сверкая глазами, обратился он к Фродо, — я б ни в жизнь его не взял. Он ведь как, Колоброд–то! Все предупреждает, предостерегает все. Тут я с ним согласен. Опасаться надо. А кого? Не с него ли, с Колоброда, начинать? Явился он из Пустоземья, а я про тамошний народ отродясь доброго слова не слыхал. Знает много, это верно, больше даже, чем надо бы, так что из этого? С какой стати нам плестись с ним в ту самую «глушь, где и помощи ждать неоткуда»? А он ведь так нам и предлагает!

Пиппин смущенно заерзал. Ему было неловко. Однако Колоброд не отвечал Сэму. Он в упор, не отрываясь, смотрел на Фродо. Фродо не выдержал и отвел глаза. Потом медленно с трудом выговорил:

— Нет, я не согласен с Сэмом. Мне кажется, вы не тот, за кого себя выдаете. Разговариваете вроде как обычный брыльчанин, а голос не тот. Опять же, чудно у вас получается. С одной стороны, остерегаете нас, а с другой — хотите, чтобы мы вам доверяли. Зачем водить нас за нос? Кто вы? Что и откуда знаете о моих делах?

— Ну вот, теперь вы, наконец, выучили урок, — мягко улыбнулся Колоброд. — Перейдем к следующему. Осторожность — это одно, она необходима, а вот нерешительность — совсем другое. В Дольн вам самим не добраться. Придется все же довериться мне, другого выхода нет. Соберитесь с мыслями, Я отвечу на ваши вопросы. Успокоит вас это? Но почему, если вы мне уже не доверяете? Ладно, слушайте и решайте…

В этот момент в дверь постучали. Явился господин Маслютик со свечами, за ним Ноб тащил бадью с горячей водой. Колоброд мгновенно отодвинулся в дальний темный угол.

— Вот, зашел пожелать вам доброй ночи, — заворковал Маслютик, расставляя свечи. — Ноб! Отнеси–ка воду в комнаты. Молодой хоббит вышел и закрыл за собой дверь.

— Вот оно как, значит… — Ясно было видно, что хозяина заботит какое–то дело, а он не знает, с чего начать. — Если я повредил чему, мне очень жаль. Извиняюсь, конечно. Но сами посудите, то одно, то другое. Видели, небось, каково мне крутиться приходится. Ну, запамятовал. Вспомнил теперь, может, беды–то и нет большой. В общем, просили меня позаботиться о хоббитах из Шира, в особенности об одном. О господине Сумниксе, значит.

— А я тут при чем? — очень натурально сумел удивиться Фродо.

— Оно конечно, вам виднее, — закряхтел от смущения хозяин. — Мне ведь сказано было, что господин этот, ну, Сумникс, скорее всего назовется Норохолмом. Ну и портретик описали, чтобы не ошибиться, стало быть. Ваш портретик–то, — добавил он.

— Да что вы! И как же вам его описали? — уже совсем неубедительно поинтересовался Фродо.

— «Крепенький такой, невысокий, краснощекий», вот! — торжественно объявил хозяин. Пиппин хихикнул. Сэм возмущенно фыркнул — Он мне и говорит, — продолжал, ничуть не смутившись, хозяин, покосившись на Пиппина, — «не очень–то это тебе поможет. Хоббиты, Суслень, они все примерно такие. Но этот повыше все–таки, посветлее, на подбородке — ямочка, ясноглазый и, знаешь, задиристый такой». Прошу прощения, это он так сказал.

— Да кто он–то? — не выдержал Фродо.

— А? Так ведь Гэндальф сказал. Может, знаете такого? Про него говорят — маг, мол, а по мне — добрый приятель, сто лет знакомы. Вот только не знаю, что он мне теперь при встрече скажет. Маг все–таки. Как бы эль не прокис, а то и самому в чурбан какой недолго превратиться. Знаете, вспыльчивый он, потом и пожалеть может, ан дело–то сделано. Да разве поправишь теперь… — Хозяин совсем смутился.

— Да говорите вы толком, чего не поправишь? — Фродо начал терять терпение, следя за извивами Маслютиковых мыслей.

Хозяин растерянно посмотрел на него.

— О чем бишь я? Ах да, Гэндальф! Месяца три назад заходит он ко мне прямо в комнату не постучавшись. «Слушай, Суслень, — говорит, — ухожу я утром. Хочу тебя об одолжении попросить. Сделаешь?» А как же, говорю, всенепременно. А он мне: «Спешу, — говорит, — совсем времени нет. А надо весточку в Шир послать. Может, отправишь кого понадежнее?» Завтра же с утра и отправлю, отвечаю, ну, в крайнем случае послезавтра. «Лучше уж завтра», говорит он мне и письмо подает. Адрес вполне понятный. — Маслютик извлек из кармана помятый конверт и, явно гордясь своими способностями, громко прочитал: — «Фродо Сумниксу. Засумки. Хоббитон в Шире».

— Письмо! Мне от Гэндальфа! — вскричал Фродо.

— А–а, — хитро ухмыльнулся хозяин, — значит, настоящая ваша фамилия все–таки Сумникс…

— Сумникс, Сумникс, — раздраженно сказал Фродо. — Дайте–ка письмо поскорее, да объясните, наконец, почему же вы его не отправили? Вы ведь за этим и пришли, надо полагать?

Маслютик не на шутку обеспокоился.

— Эх, ваша правда, — понурившись, отвечал он. — Прощения просим. Я в самом деле страх как боюсь, что Гэндальф скажет. Ну хоть беды–то большой не случилось, а? Не нарочно ведь я. Как лучше хотел. В тот день верного человека под рукой не случилось. А потом и пошло, и поехало. Одно на другое, вот и вылетело из памяти. Я же, сами видите, человек занятой. Но если можно это дело поправить, вы только скажите, в лепешку расшибусь, а сделаю. Я так и Гэндальфу обещал. «Суслень, — он мне говорит, — это мой друг из Шира подойдет. Назовется Норохолм, обрати внимание! Чтоб никаких расспросов. Если он без меня придет, значит, плохо дело, помочь ему надо. Сделай, а я в долгу не останусь», вот так он сказал. Теперь вы — вот они, и беда, похоже, неподалеку ходит.