Хранители

— Надо снова выбираться на Дорогу, — сказал он. — Здесь мы никаких троп не найдем, и к Броду иначе не пройти.

После завтрака собрались и пошли. Спуск оказался легче, чем представлялось поначалу, и вскоре Фродо опять смог ехать верхом. Оказалось, что пони, если ему не мешать, прекрасно умеет выбирать дорогу и, похоже, заботится о том, чтобы раненого хоббита поменьше трясло. В свете ясного утра все немножко приободрились, и даже Фродо почувствовал себя лучше, но скоро глаза его снова застлала серая дымка, и мир вокруг потускнел и выцвел.

Пиппин, чуть обогнавший остальных, обернулся и воскликнул:

— Здесь тропа!

И в самом деле, это оказалась тропа, сильно петлявшая, порой пропадавшая среди валунов, но все–таки тропа, поднимавшаяся из лесов впереди к оставленному путниками перевалу. Когда–то ей часто пользовались, а те, кто ходил по ней, на силу не жаловались. Старые деревья были разбиты и отброшены в сторону, валуны, скатившиеся сверху, убраны на обочины. Спуск сразу заметно ускорился. Конечно, идти по тропе было несравненно легче, но зато и беспокойней. Мало ли кто проложил ее в этой глуши! Скоро вошли в темный хвойный лес. Тропа перестала петлять, раздалась вширь и привела их под козырек утеса, поросшего деревьями, прямо к кособокой, висевшей на одной огромной петле двери, за которой угадывался вход в пещеру.

Путники остановились и попытались заглянуть в щель. За дверью было темно. Сэм, Колоброд и Мерри навалились плечами, и дверь приоткрылась. Мерри и Колоброд протиснулись внутрь. Далеко можно было не ходить. На полу во множестве валялись старые обглоданные кости, а у входа, среди черепков, стояли два здоровенных, грубо вылепленных глиняных кувшина.

— Если тролли вообще бывают, то здесь у них точно берлога! — заявил Пиппин. — Эй! — позвал он дрогнувшим голосом. — Выходите оттуда! Ясно, чья это тропа. Лучше нам убраться подобру–поздорову.

— Спешить незачем, — сказал, выходя, Колоброд. — Тролли жили здесь, но очень давно. Опасности никакой. Ладно, пошли дальше, посмотрим.

От порога пещеры тропа свернула направо и нырнула в чашу. Пиппин с независимым видом бодро шагал впереди рядом с Мерри. Ему очень не хотелось показать Колоброду, как он струсил перед дверью в пещеру. Сэм с Колобродом шли позади, у стремян Фродо. Тропа вполне позволяла идти гурьбой. Однако уже через несколько минут пришлось остановиться. Из–за близкого поворота вылетел как ошпаренный Пиппин. За ним вприпрыжку несся Мерри. Оба выглядели здорово перепуганными.

— Там тролли! — выдохнул Пиппин. — Там, на прогалине! Мы их из–за деревьев видели. Огромные!

— Ну–ка, поглядим. — Колоброд поднял суковатую дубину и легким скользящим шагом двинулся вперед. Фродо молчал. Ему было худо. Испуганный Сэм нервно озирался.

Полуденное солнце сквозь ветви полуоблетевших деревьев пятнало поляну островками света. Путники, осторожно раздвинув кусты, выглянули. Три огромных тролля и вправду расположились на прогалине. Один нагнулся, словно ища что–то под ногами, а два других уставились на него. Колоброд беззаботно подошел к нагнувшемуся троллю и огрел его палкой по заду.

— Эй, вставай, каменная туша! — смеясь, позвал он.

Хоббиты затаили дыхание. Однако ничего не случилось. Картина на поляне оставалась неизменной. Первым расхохотался Фродо. Его неуверенно поддержали остальные.

— Ну и ну! — Фродо даже закашлялся от смеха. — Это же надо! Собственную семейную историю забыть! Это же те тролли, которых Гэндальф словил. Они как раз не могли поладить, как им лучше приготовить тринадцать гномов и одного хоббита.

— Я и думать не думал, что мы в этих самых местах, — оправдывался Пиппин. Ему было неловко, ведь историю про троллей он сто раз слышал от Бильбо, правда не очень–то в нее верил. Теперь он недоверчиво глядел на каменных истуканов, гадая, не может ли какое–нибудь волшебство вдруг оживить их.

— Тут не только семейную историю надо знать, — улыбнулся Колоброд. — Ясным днем, при солнышке вы примчались и начали пугать меня живыми троллями на лужайке! Вы даже старого вороньего гнезда у одного из них за ухом не заметили. Для живого тролля это не самое обычное украшение.

Все рассмеялись. На Фродо напоминание о первом удачно кончившемся приключении Бильбо подействовало замечательно. Ласково пригревающее солнышко словно растопило дымку у него перед глазами, и он впервые за много дней приободрился. Приветливая полянка располагала к отдыху, и путники решили перекусить, расположившись между огромных трольих лап.

— Может, споет кто–нибудь, пока солнышко высоко, — предложил Мерри, — Сколько дней уже ни песен, ни рассказов не было.

— Считай, от самой Заветери, — кивнул Фродо. Все с беспокойством посмотрели на него. — Да не тревожьтесь вы обо мне, — улыбнулся Фродо. — Мне лучше. Петь, правда, наверное, не смогу. Может, Сэм вспомнит что–нибудь?

— Давай, Сэм, — поддержал Мерри. — У тебя в голове полно всего, чего ты скопидомничаешь?

— Да я не знаю, — смутился Сэм. — Вот разве что… Это, конечно, не ахти какая поэзия, если вы понимаете, про что я… Так, чепуха в общем–то. Просто тролли напомнили.

Встав и убрав руки за спину как примерный ученик, он начал напевать сначала негромко, но потом разошелся.

Тролль восседал на груде скал, Урчал, стонал и кость глодал, Уж много лет таков обед — Поскольку с мясом тяжко. Ляжка! Ряшка! Сидел один и кость сосал, Поскольку с мясом тяжко. Погожим днем приходит Том: — Вид этой кости мне знаком! Мой дядя Тим! Что стало с ним! Его ты слопал гнусно! Вкусно? Грустно! И — хлоп об землю башмаком: — Ты дядю слопал гнусно! — Дитя, — сказал в ответ нахал, — Ну да, я дядю обокрал. Но он уж вот который год Лежит в могильной яме! В дряни! В хламе! И он не слишком обнищал В своей могильной яме! А Том орет: — Молчи, урод! Тебе так это не пройдет! А ну–ка, брось чужую кость И к ней не прикасайся! Майся! Кайся! Верни немедля, обормот, И больше не касайся! Но тролль в ответ: — А вот и нет! Ты сам сгодишься на обед. В душе тоска — хочу мяска, А ты — толстяк изрядный. Ладный! Складный! Сойдешь на парочку котлет, Раз ты пухляк изрядный! И тут, слегка его рука Щипнула Тома за бока. Рванулся Том и башмаком Как даст, ему по заду — Гаду! Смраду! Досталось славного пинка Бессовестному заду! Но этот зад (на Томов взгляд), Как оказалось, во сто крат Был тверже скал, где восседал Наш тролль, голодный зверски, — Дерзкий! Мерзкий! И Том удару сам не рад — Подошве больно зверски! Отныне хром бедняга Том, Его нога горит огнем. А тролль сидит, урчит, сопит И чавкает ужасно — Грязно! Страстно! И тот же зад всегда при нем, И так же тверд ужасно.

— Ну, это нам всем наука! — захохотал Мерри. — Хорошо, что ты его палкой огрел, Колоброд, а не ногой!

— Где это ты песенку выкопал? — ревниво спросил Пиппин. — Никогда раньше не слыхал.

Сэм в ответ пробурчал что–то неразборчивое.

— Придумал, конечно! — уверенно произнес Фродо. — Чем дальше мы идем, тем больше я о Сэме узнаю такого, чего и не предполагал раньше. То он заговорщиком был, а теперь вот с троллями шутки шутит. Кончится тем, что волшебником окажется или воином отважным.

— Не хочу я ни тем ни другим быть, — вконец смущенный, пробормотал Сэм.

После полудня их путь пролегал в сплошной лесной чаще. Вполне возможно, что вперед их вела та же самая тропа, по которой шагали некогда Гэндальф, Бильбо и Торин со своими гномами. Через несколько миль вышли на очередной водораздел. Дорога лепилась внизу по подножию холмов, Седонна осталась далеко позади. Горы впереди все еще казались далекими. К ним волнами уходили поросшие вереском холмы.

Колоброд показал на камень, торчащий из травы ниже по склону. На нем можно было разглядеть выветрившиеся знаки, похожие на руны гномов.