Хранительница его сокровищ
Шрифт:
Лизавета не заметила, как увлеклась. Начало оказалось хорошим — прямое попадание в, так сказать, целевую аудиторию, про обитель могущественного ордена хотели послушать все. Особенно когда оказалось, что дела в обители не очень-то — погиб молодой послушник, талантливый художник-миниатюрист, а вход в библиотеку, где, видимо, произошла трагедия, запрещён всем, кроме собственно библиотекаря и его помощника.
Лизавета уже не помнила всех деталей, читала-то в последний раз давно, но язык на удивление связно пересказывал сюжет. Ей в руку дали кружку с горячим вином, это оказалось очень кстати. Но когда она дошла до исчезновения второго монаха и остановилась
— Несомненно, история хороша, и я сам завтра первым попрошу госпожу Элизабетту продолжить. Но дело к полуночи, нам следует вознести краткую молитву и отправиться спать, — кто бы мог подумать, Лис-то, оказывается, тоже был тут и слушал!
Начали расходиться. Лис и Крыска исчезли первыми, братья и служки принялись убирать всё вокруг костра. Сокол пошёл проводить Лизавету и Аттилию до шатра.
— Закончим с этим мутным делом — позову вас к себе, истории рассказывать. Вы будете иметь огромный успех и заработаете себе кучу денег. И сможете жить, как вам заблагорассудится, вы же этого хотите?
— Спасибо, господин Фалько. Если у меня не останется другого выхода — я приму ваше предложение, — вежливо кивнула Лизавета.
— А вам нужно что-то иное?
— Я бы хотела вернуться домой.
А сейчас — пойти почистить зубы и в кусты. И в этом деле она обойдётся без сопровождающих.
2.4 Лизавета наблюдает за представлением
Следующим утром всё повторилось — скрюченное тело, боль в мышцах. Встать оказалось невероятно трудно, но всё же пришлось — Агнеска стояла над душой и нудела, что пора вставать, что нужно к обеду добраться до реки, потому что там что-то делать. Что именно — Лизавета спросонья не поняла.
Вставать — так вставать. Умываться, расчёсывать волосы, которые давно уже слиплись в сосульки. Но если их обстричь, то совсем печально будет, толще-то они от этого не станут, проверено.
Разминка и растяжка немного помогли — ходить стало проще. Уже не как колода, а почти как человек. И то хлеб.
У костра Сокол что-то с улыбкой доказывал брату Джанфранко — оказывается, что еду лучше есть, чем на себе тащить, и что зёрен арро это тоже касается. И что он сам может заморскую отраву не пить, его никто не неволит, а вот господину Астальдо, ему, Фалько… и госпоже Элизабетте — пусть сварит. Или даст, и Фалько сварит сам.
Вот так, на все руки, значит. Ещё и кофе варить. Лизавета поздоровалась со всеми и подошла взять чашку.
— Подождёте немного? — подмигнул ей Сокол. — Сейчас добудем из этого бережливца глоток наслаждения.
— Знаете, подожду. Я очень люблю кофе, тьфу, арро, утром. Можно даже ничего не есть.
— Это у вас дома, наверное, можно ничего не есть. В пути лучше всё же позавтракать. Руджеро, принеси госпоже Элизабетте стул! — Сокол только глянул на мальчишку, а тот уже со всех ног тащил тот самый стул.
Поставил и спросил тихонечко:
— Госпожа Элизабетта, а вы сегодня будете дальше рассказывать про ту обитель и библиотеку?
— Буду, но, наверное, вечером, за ужином, — улыбнулась Лизавета.
Этого мальчика зовут Руджеро. Вон там Антонио, он крепок и кудряв, а ещё есть Альдо и Джованни — высокие и стройные, один брюнет, второй блондин. И пятый мальчик, рыжеватый, пока безымянный.
Тем временем Сокол принёс два небольших камня, утвердил их на земле, и как будто даже немного закопал направленными движениями рук. Затем пристроил на
этих камнях сверкающий на солнце медный кувшинчик с узким горлом — очень похожий на турку, что висит сейчас без дела в Лизаветиной квартире. Или нет, не висит, уж наверное мама с братом упаковали все вещи и вывезли их куда-нибудь. К Васе в гараж или на дачу.Точный жест — и под кувшинчиком занимается огонь. Ровное рыжее пламя, маленькие язычки. И не понять, есть ли там дрова, или же магу дрова не нужны?
Его руки так и кружат вокруг кувшинчика. Изящные длинные пальцы, металл колец задорно поблескивает на солнце, синий камешек тускло светится — он не огранённый, а отполированный. Лизавета некстати вспомнила, как этими самыми пальцами он подхватил её вчера и поднял. Сейчас и не скажешь, что в них скрыта такая сила, сейчас это прямо поэзия выверенных строк и точных жестов волшебника… Жидкость поднялась к самому горлышку, он уменьшил огонь. Потом снова прибавил, и снова уменьшил. И ещё раз.
Явно завершающий жест — и пламя убралось в ладонь. Словно сама появилась в руке деревянная палочка, которой он размешал гущу. Глянул на стоявшего рядом с разинутым ртом Руджеро, парня с короткими пепельными кудрями и серыми глазами, и тот притащил чашку.
— Три, дурень, — усмехнулся наставник.
Разлил жидкость в три чашки, отставил кувшинчик, одну протянул Лизавете.
— А меня не угостишь своим чародейским варевом? — Лис подкрался незаметно.
— Успел — бери, — кивнул Сокол на последнюю чашку, а сам растянулся на земле.
— Варвар ты, и привычки у тебя варварские, — усмехнулся, глядя на него, Лис.
Тот лежал на боку, опираясь на левую руку, аки древний римлянин с рельефа, а в правой держал чашку и откровенно наслаждался вкусом.
— Почему варвар? По-моему, это искусство, — влезла Лизавета. — И процесс приготовление зелья, и результат. И ещё господин Фалько мастер устраивать представления.
— Это-то вне всякого сомнения, — пробурчал Лис, поблагодарил за кофе и удалился к своему коню.
Но когда лагерь свернули и все тронулись с места, то именно Лис возник сбоку от Огонька. Его серый в яблоках конь Диамант не был таким своенравным, как Ураган, но тоже недобро косился на рыжего. Лис же держал его железной рукой и не позволял ничего лишнего.
— Скажите, госпожа Элизабетта, откуда вы знаете эту занимательную историю, которой вчера нас всех развлекали?
— Прочитала в книге, — пожала плечами Лизавета. — Конечно, мне пришлось её немного адаптировать под ваши здешние реалии, но сюжет остался тем самым, поверьте. Лучше вы расскажите мне, что представляет собой тот предмет, за которым мы едем. А то я чувствую себя несколько некомфортно — нужно найти что-то, о чём я ничего не знаю. Даже моё начальство на работе и то конкретнее, там обычно хотя бы есть описание предмета. Или его можно заменить подобным. А вы хотите что-то, как я понимаю, уникальное, и молчите.
— Знаете, я не думаю, что нам понадобится его вот прямо искать. Карта должна помочь с точным местоположением.
— Вы думаете, оно там нас ждёт? Так заждалось уже, наверное, каждый день бегает на дорогу, смотрит — не едут ли!
Лис сверкнул глазами — шуточка ему не понравилась.
— Не стоит так говорить о священном предмете, госпожа Элизабетта.
— Так вы расскажите о нём, и я проникнусь. Уважением и благоговением. Что именно с ним связано, какие легенды. Кто скрыл его и почему. Как выглядит предмет, в конце концов, и как выглядит каждая его отдельная часть.