Хранительница персиков

И, конечно, ему надо было приехать к ней.

И, конечно, ему не хотелось опять спать на ее диване. Может, ее диван притягивал Осгудов?

– Мне нравится этот район, – произнес Колин, когда к нему подошла Уилла. Он молча наблюдал за ней, пока она приближалась к нему. Может, он тоже это почувствовал – изменения в воздухе. – Он старый и тихий.

– Но соседям не нравится Брюс Спрингстин.

– Чудовищно.

Уилла остановилась у двери, держа ключи в руке.

– Что ты здесь делаешь?

Он встал – у него хрустнуло колено.

– Полиция наконец очистила место преступления в «Мадам Блу-Ридж». Завтра можно будет пересадить дерево. Хотел убедиться, что ты придешь.

Он и раньше ее спрашивал, но она так и не поняла зачем.

– Да что такого в пересадке дерева?

Он покачал головой, подойдя к ней.

– Я умру, но вытащу из тебя ту девчонку, которую я знал.

Уилла открыла дверь.

– Ну, тебе-то лучше знать, как мне стоит прожить мою жизнь.

– Я могу быть очень убедительным, – ответил он, стоя позади нее, буквально в паре сантиметров.

– Так, вычеркивай этот пункт из своего списка дел. Уже пытались, – ответила она, войдя в дом, вместо того, чтобы повернуться и посмотреть ему в лицо в этот странный вечер, наполненный волшебным воздухом. Она включила свет в гостиной.

– Пытались? Кто? – спросил он и последовал за ней.

Она поставила сумку на журнальный столик и рядом положила распечатки из библиотеки.

– Моя подруга Рейчел. Она проходила Аппалачскую тропу* и так оказалась здесь. Хотела, чтобы я полюбила пеший туризм так же, как и она. Но не получилось.

Аппалачская тропа — размеченный маршрут для пешеходного туризма в североамериканской горной системе Аппалачи.

– Ну, посмотрим, – сказал он, будто еще оставалась надежда. Он осмотрелся и увидел комнату, заставленную коробками.

– Что это? Ты переезжаешь?

– Нет. Это вещи моей бабушки. Я их принесла с чердака, – она прошла на кухню, по пути бросив Колину: – Не ела с обеда. Приготовлю себе сэндвич. Тебе сделать?

– Нет, спасибо, – ответил он, последовав за ней на кухню. – Я недавно поел. Совместный ужин в особняке «Пекан» – это святое. Не представляю, как Пэкстон все это терпит.

Он думал, что ужин с его семьей – это еще один круг ада; она думала, что это звучит мило.

– Это же чудесно, что вы ужинаете вместе.

– Возможно, ты права. Возможно, мной руководит остаточное чувство обиды.

В его голосе слышалась усталость. Он сел на стул за кухонным столом; увидев фотографию около миски с персиками, Колин взял ее, чтобы рассмотреть поближе. Уилла оставила ее там, так как боялась даже прикасаться к ней, в тайне надеясь увидеть, как она двигается.

– Хорошая фотография твоего отца.

– Да, – просто согласилась она, не смотря на изображение, и открыла холодильник.

– Знаешь, он гордился тобой.

Это лишь банальная фраза – как он мог знать, что чувствовал ее отец?

– Нет. Но я знаю, что он любил меня.

Он наблюдал, как она доставала из холодильника индейку, хлеб, ростки фасоли и творожный сыр.

– Извини, что не объявлялся с вечера пятницы.

Уилла положила на стол все продукты и потянулась за фиолетовой тарелкой, стоящей в шкафчике над раковиной.

– Тебе не за что извиняться.

– Тот скелет выбил всех их колеи. Это был настоящий шок. Ты как?

– Хорошо, – она замолчала, намазывая творожный сыр на два куска хлеба. Не смотря на него, она добавила: – Ко мне в воскресенье приходил Вуди Олсен по этому делу.

– Серьезно? И зачем?

Казалось, он был искренне удивлен. Она посмотрела на него через плечо. Он не знал о том, что Вуди подозревает ее бабушку. Значит, Пэкстон не говорила ему и о признании Агаты. У Уиллы появилась надежда, что в этой ситуации они с Пэкстон по одну сторону баррикад – ничего никому не говорить, пока они не узнают больше.

– Он спрашивал, говорила ли когда-нибудь моя бабушка о захоронении на том холме. Но она не говорила.

– Поэтому ты притащила вниз все эти коробки?

– Да, – ответила она и, продолжая готовить сэндвичи, поменяла тему разговора: – Ты выглядишь уставшим. У тебя наверняка были тяжелые выходные.

Он засмеялся.

– Я все еще пытаюсь выспаться – сон попросту ускользает от меня. Но мои выходные не были настолько тяжелыми, как выходные Пэкстон. А что случилось в ту ночь, когда она спала у тебя?

– Она и это тебе не рассказала?

– И это? А что еще она не сказала мне?

– Ничего.

Колин немного сомневался, прежде чем задать вопрос:

– Знаю, что вы с Пэкс не подруги, но ты ведь не напоила ее специально? В шутку?

Уилла повернулась к нему. Он думал, что это ее вина?

– Я даже не… – Она запнулась, не зная, как оправдать себя и не сдать Пэкстон. Наконец она сказала: – Нет, это была не шутка. И сейчас я в замешательстве. Я думала, что твоя вера в существование моей скрытой неподвластной никому любви к шуткам – именно то, что тебе и нравится во мне.

Она отвернулась от него и доделала сэндвичи. Этот разговор ее смутил.

– Ты не должен был приходить ко мне таким уставшим. Думаю, в другом настроении ты бы не говорил то, что сказал сейчас.

Она услышала скрип ножек стула – Колин поднялся.

– А ты не думала, что именно поэтому я и приехал к тебе? – спросил он, подойдя к ней.

Он встал рядом с ней, наблюдая, как Уилла закрыла баночку с творожным сыром и промыла ростки фасоли в раковине. Он протянул руку и убрал несколько непослушных прядок ей за ухо. Это было очень нежно движение, но ее словно ударили, будто волна накрыла с головой. Прикосновение было мягким, но она удивилась, сколько силы в нем было. По сравнению с ним удар волны – ничто.

– Приходи завтра в особняк, посмотришь на пересадку дерева, – произнес Колин.

Наконец Уилла подняла глаза и посмотрела на него. Плохая идея. На нее смотрели уставшие, темные, соблазнительные глаза, которые видели перед собой женщину, которой она больше не являлась.

– Зачем?

Он улыбнулся.

– Это все часть плана по соблазнению.

Она позволила этим словам проникнуть глубоко внутрь, думая о том дне, когда он крепко прижимал ее к себе в особняке.

– Так теперь это соблазнение?