Хранительница. Памятью проклятые

— Не… не помню.

Это было такое невероятное ощущение абсолютной беспомощности.

— Алеся, если ты звонишь по просьбе Анны, то можешь ей передать, что я помню о ее дне рождения, и помню, что она хочет в качестве подарка.

— Я передам, — пообещала тихо. Влад отключился, а я еще несколько минут просто сидела, бездумно уставившись на погасший экран телефона.

Зачем я ему звонила? Что за помутнение рассудка такое?

Наверное, этот момент можно было назвать переломным, после этого непонятного и нелепого звонка я все чаще стала забрасывать учебники, уходить гулять, ссылаясь на желание чуть-чуть попрактиковаться. Ведь нет же ничего лучше, чем опробовать свои силы в деле.

Глеб не возражал.

А я искала. Сама не зная, что ищу, и буду ли рада, если в итоге все же найду.

Цель свою, как ни странно, я нашла на одной маленькой, безлюдной улочке. Ничего особенно, просто неширокий проход между домами, сама не знаю, зачем я туда свернула. Что-то толкнуло сойти с шумного проспекта, нырнуть в прохладный, сырой полумрак и замереть при виде бредущей навстречу загнанной и обессиленной девушки.

Особую мрачность нашей неожиданной встрече придавали холодная высота каменных стен, между которыми нас и свела судьба, небольшая лужа, еще не высохшая после щедрого ночного дождя и едва уловимый затхлый запах. Так пахнет в подвалах или давно заброшенных зданиях.

Одета она была хорошо, опрятно, и светлые волосы ее, собранные в причудливую косу, были тщательно расчесаны — ухоженная, симпатичная девушка. И не было в ней ничего необычного, кроме взгляда. Беспомощного, бесконечно уставшего… смирившегося с неизбежным, что ли.

— Привет, — сказала я, шагнув ей навстречу.

Наверное, подсознательно я была готова к ее вопросу, потому что, услышав его, даже не удивилась:

— Ты меня знаешь? — в потухших глазах вновь начал разгораться огонек надежды, который я была вынуждена затушить.

— Нет, но точно знаю, что именно тебя-то я искала.

— Зачем?

— Понятия не имею, — призналась честно, украв у нее последнюю надежду.

Интерес ко мне тут же угас:

— Тогда пропусти, иначе они меня догонят.

— Кто? — девушка тяжело вздохнула, я знала, что она собирается делать, хотя ни капли ее не чувствовала. Пару месяцев назад меня бы это не удивило, но сейчас казалось странным. Пусть я все еще многого не знала и не умела, но уж уловить эмоции человека, который стоит всего в нескольких шагах от меня, была способна. Раньше. Сейчас что-то не срабатывало, сила, влитая в меня против воли, давала осечку за осечкой, ошибочно утверждая, что передо мной нет ничего живого, ничего, что могло бы испытывать эмоции. — Кстати, меня Леся зовут.

— Оксана, — грустно представилась она, — хотя я уже сомневаюсь, что это мое настоящее имя.

В высшей степени странное заявление…

— Пойдем-ка где-нибудь присядем, и ты мне все расскажешь, — решила я, уверенно взяв ее за холодную ладонь. От моего прикосновения Оксана вздрогнула, но вырываться не стала, покорно позволяя увлечь себя на проспект, к небольшой, почти пустой кафешке. Мы удачно попали как раз в тот тихий отрезок времени между завтраком и обедом, когда в подобных заведениях можно было посидеть в тишине.

— Ты голодная? — уточнила я, поймав ее несчастный, но совершенно непонятный взгляд.

— Со вчерашнего дня не ела, — признание далось Оксане с трудом, — наличка кончилась, а карты мои еще два дня назад были заблокированы.

— Значит, сначала поедим, а потом ты все мне объяснишь, — решила я, впервые за почти полгода почувствовав себя если и не сильной, умной и серьезной, то хотя бы не совсем бесполезной.

Оксана несмело кивнула, следя за мной растерянным, но совершенно не удивленным взглядом. Должно быть, после всего, что с ней произошло за последние дни, она просто разучилась удивляться.

Это кафе было в чем-то старомодным, не претендовало на громкое звание ресторана, и вместо официантов, снующих по небольшому залу с меню, за прилавком меня ждала улыбающаяся девушка, готовая принять заказ.

Такие места мне нравились, было в них что-то по-особенному уютное.

Разговор у нас не клеился ровно тридцать две минуты, я это знала точно, так как постоянно поглядывала на часы. Сначала в нетерпении ждала, когда будет готов наш заказ, потом — пока Оксана утолит первый голод.

Немногим позже, хотя для меня каждая минута растягивалась в час, она отодвинула от себя тарелку с недоеденными спагетти с сыром и грибами, которые в этом заведении гордо звались пастой в сливочно-грибном соусе, залпом выпила чашечку зеленого чая и решительно, будто в прорубь, ухнула в свой невеселый рассказ.

— Все это началось три дня назад. Я возвращалась вечером домой, у меня по понедельникам репетитор, английский подтягиваю, хочу в следующем году заграницу съездить… хотела, — Оксана сдавленно кашлянула, прилагая все силы для того, чтобы не разрыдаться. Я сделала вид, что не заметила этого, нервно комкая в пальцах бумажную салфетку. Утешать у меня никогда особо не получалось, а она была совсем не тем человеком, на котором следовало бы тренироваться, — на самом деле после репетитора я еще в кино заглянула, очень хотела на один триллер сходить, а он уже из проката выходил, ну и… — рвано выдохнув и шмыгнув носом, она с трудом, продолжила, — потому к подъезду уже в одиннадцатом часу подошла, собиралась просто подняться к себе и лечь спать.

Она все-таки всхлипнула, сбилась на мгновение, вытирая рукавом толстовки непрошенные слезы. Я молча протянула ей истерзанную мною салфетку, почему-то не додумавшись вытащить из салфетницы новую. Оксана выхватила ее у меня из рук, высморкалась и с трудом продолжила свой рассказ.

Напали на нее в подъезде, схватили сзади за плечо, впечатали в стену, укололи чем-то сзади в основание шеи и несколько секунд будто пили. Потом ей удалось вырваться и убежать.

— Ты видела, кто это был?

Оксана замялась, неуверенно покачала головой:

— Со светом что-то странное творилось. Он мигал, постоянно гас, а когда меня укололи, и вовсе пропал, я не знаю, как объяснить, но меня будто в бочку с водой сунули, только вместо воды там была темнота. Густая такая, я бы даже сказала вязкая и… холодно еще стало, и почему-то звон цепей слышался.

Я пришиблено молчала, сраженная упоминанием звона цепей в темноте. Казалось бы, ну что в этом такого? Не самый страшный звук, но меня проняло.

— Как до квартиры добралась, уже точно не помню, но меня не преследовали, в этом я уверена. Хотела вызвать полицию, но не решилась. Все же, нападавших я не видела, да и в месте предполагаемого укола ничего не было. Поэтому я просто выпила успокоительного и легла спать, а на следующий день… на следующий день, к обеду, — каждое новое слово давалось ей все с большим трудом, она через силу выталкивала их из себя, — с дачи родители вернулись. У них как раз отпуск вчера, закончился вот они и…

Оксана замолчала, потерянно глядя прямо перед собой. На вид ей было лет двадцать, может чуть меньше или немного больше, она была еще очень молодая, не готовая к тому, что случилось. Да и кто бы на ее месте был готов?