Хребет Индиго

— Эмили из газеты на первой линии для вас.

— Скажи ей, пожалуйста, что я на встрече и прими сообщение.

— Конечно. — Она закрыла дверь, оставив меня наедине с собственными мыслями.

Я вертелась на своем стуле, то вправо, то влево, то вправо, то влево. Мой взгляд не отрывался от стопки папок.

Почему? Почему смерть Лили беспокоила меня?

— Нет записки.

Это была самая большая недостающая часть.

— Ее машина.

Почему она была в нескольких милях от хребта Индиго? Кто отвез ее туда?

— Ее туфли.

Если она шла пешком, где были ее туфли?

В субботу, после беспокойной, благодаря человеку, от поцелуя которого у меня закружилась голова, пятничной ночи, я вернулась на хребет Индиго. Я обследовала местность, поднявшись на хребет не один, а два раза. Затем я снова пошла по тропинке к тому месту, где мы нашли машину Лили.

Ни улик, ни пропавшей пары обуви.

Что мне действительно хотелось сделать в этот день, так это снова отправиться на тропу, но стопка файлов не уменьшалась, поэтому я сделала глоток своего уже остывшего кофе и принялась за работу.

Восемь часов и слишком много папок, чтобы их пересчитывать, не принесли ничего особенно примечательного, хотя я добавила еще три пункта в список новых требований к оформлению документов. Дженис назначила встречи один на один с каждым офицером отдела, и с завтрашнего дня я буду беседовать с каждым из них в индивидуальном порядке.

Я положительно оценила каждого — за исключением офицера Смита, — но была и критика. Я сомневалась, что приобрету много друзей к тому времени, когда эти встречи закончатся, но мне все равно. Теперь это был мой отдел, черт возьми, и мы собирались начать создавать отчеты, достойные прочтения.

К тому времени, когда Дженис пришла пожелать мне спокойной ночи, я была измотана и голодна. Я как раз собирала несколько папок, чтобы забрать их домой на ночь, когда зазвонил телефон.

— Привет, дедушка.

— Я готовлю гамбургеры на ужин.

— Я уже в пути. Мне нужно что-нибудь докупить?

— Холодное пиво.

— Будет сделано. — Я улыбнулась и поспешила выйти за дверь. Заскочив в магазин за его любимым «Coors Original», я направилась на другой конец города.

Дедушка жил на окраине Куинси, в районе, приютившемся у реки. Этот дом принадлежал ему и моей бабушке до того, как она умерла пятнадцать лет назад. За всю мою жизнь дом не изменился. Снаружи он был все того же горохово-зеленого цвета. Внутри была симфония бежевого цвета.

Моя бабушка обожала кур, и ее коллекция статуэток петухов и кур гордо возвышалась над кухонными шкафами. Проходя через входную дверь, я словно попадала в свое детство. Его любовь к ней сохранилась в устаревших цветочных занавесках, вязанных крючком салфетках и расшитых крестиком подушках, которые она оставила после себя.

— Дедушка? — позвола я, когда вошла.

Он не ответил, и я направилась к задней террасе. Когда я вышла на улицу, меня встретил дымный аромат его барбекю и еще одно знакомое лицо.

— А вот и она. — Фрэнк, сосед и друг моего дедушки, поднялся с шезлонга. Он хлопнул в ладоши, затем раскрыл объятия. — Я ждал, когда ты придешь к нам в гости.

Я засмеялась и вошла в его объятия.

— Привет, Фрэнк.

— Скучал по твоему лицу, милашка. Добро пожаловать. Рад, что ты теперь одна из нас.

Была ли я одной из них? Потому что я чувствовала себя чужой, и неприятные ощущения в животе предупреждали меня, что так может быть всегда.

Фрэнк отпустил меня, положив руки мне на плечи, чтобы осмотреть меня с ног до головы.

— Ты уже совсем взрослая. До сих пор не могу поверить, что ты наша начальница полиции. Я смотрю на тебя и вижу ту маленькую девочку с косичками, которая приходила и делала пирожки из грязи в саду Рейн.

— Как Рейн?

— Приезжай. Увидишь сама. Она будет рада, если ты ее навестишь.

— Я так и сделаю, — пообещала я, чувствуя себя виноватой за то, что не заглянула к ней.

Рейн и Фрэнк переехали в соседний дом, когда я была маленькой. В те выходные мы приехали навестить дедушку и бабушку, и я вспомнила, как здорово, что их «U-Haul» был из Миссисипи.

Они были старше моих родителей и моложе моих бабушки и дедушки, но после того, как бабушка умерла от внезапного сердечного приступа, когда мне было пятнадцать, Фрэнк и Рейн присматривали за дедушкой. Они были рядом с ним после смерти его жены.

И когда он потерял сына и невестку.

Фрэнк и Рейн были рядом с дедушкой, когда я не могла. Они были частью семьи. Фрэнк был лучшим другом моего дедушки. Теперь я была здесь, и мы все могли стать семьей.

— Ты останешься на ужин? — спросила я.

— Не могу. Я чинил этот старый джип для Рейн. Новое крыло только что привезли, так что мне нужно кое-что подправить. — Он шлепнул себя по плоскому животу. — И она обещала мне паэлью на ужин.

Фрэнк, как и дедушка, был серебристым лисом с широким и мускулистым телосложением. Летом они почти каждые выходные ходили вместе в походы, а на неделе ездили на машине в местный спортзал.

— Я лучше пойду, — сказал он.

— Я так рада тебя видеть, Фрэнк.

— И я тебя тоже, Уинни. — Он одарил меня доброй улыбкой, затем повернулся и пожал руку дедушке. — Не хочешь порыбачить завтра после работы?

— С радостью.

— Договорились. — Фрэнк помахал рукой, затем спустился по лестнице на терассу, пересек лужайку и скрылся в своем гараже.

— Как моя девочка? — Дедушка подошел и заключил меня в медвежьи объятия.

— Я в порядке. — Я прижалась к его широкой груди. Его сердцебиение было сильным под моим ухом, успокаивающий ритм, который был постоянным ритмом всю мою жизнь. — Как ты?

— Голоден.

Я рассмеялась и отпустила его.

— Что я могу сделать?

— Принеси мне холодное пиво.

Пока он жарил мясо для гамбургеров, я готовила булочки, начинки и салфетки. Затем мы вдвоем поели на терассе, а река за двором играла вечернюю музыку.

— Спасибо, что приготовил ужин, — сказала я, когда посуда была убрана, и мы отправились на вечернюю прогулку по его кварталу.

— Без проблем. Рад, что смог тебя разыскать. Я пытался позвонить по другому номеру. Там сказали, что твой ящик голосовой почты переполнен.