Хребет Индиго

— Извините, — я подняла руки.

— О Боже, — она прижала одну руку к сердцу, а другой откинула прядь светлых волос с лица. — Мне очень жаль, офицер. Я могу передвинуть свою машину.

— Ничего страшного, — я наклонилась, чтобы заглянуть внутрь. — У Вас всё в порядке?

Она кивнула и яростно вытерла лицо, пытаясь осушить слезы.

— Просто плохой день. На самом деле, очень плохой день. Может быть, пятый худший день в моей жизни. Шестой. Нет, пятый. Мы едем в машине уже несколько дней, а мой сын не перестает плакать. Он голоден. Я голодна. Нам нужно поспать и принять душ, но я заблудилась. Я уже тридцать минут езжу по городу, пытаясь найти это место, где мы должны остановиться.

— Куда Вы едете? — спросила я, бросив взгляд на заднее сиденье.

Ее ребенок продолжал плакать, его лицо покраснело, а маленькие кулачки сжались.

Она достала стикер и протянула её вверх.

— Можжевеловый Холм.

— Моджевеловый Холм? — на этой гравийной дороге жил только один человек.

— Да. Вы знаете, где это? — она бросила руку в сторону лобового стекла. — Мои указания привели меня прямо сюда. Но здесь нет дороги с обозначением Можжевелового Холма. Да и вообще ни одна дорога не обозначена.

— Проселочные дороги в Монтане редко бывают обозначены. Но я могу показать Вам.

— Правда? — надежда в ее грустных глазах разбила мне сердце. Казалось, что эта женщина не получала помощи долгое, долгое время.

— Конечно, — я протянула руку. — Я Уинслоу.

— Мемфис.

Имя не удивило меня. Элоиза произносила его уже несколько недель. Нокс ворчал так же долго.

— Добро пожаловать в Куинси, Мемфис.

— Спасибо, — она вздохнула, и новые слезы каскадом потекли по ее щекам.

Я поспешила к своему «крузеру», а затем направилась к Можжевеловому Холму

Через четыре часа, поменяв «крузер» на Durango, я была дома.

Гриффин качал Хадсона на крыльце, бутылочка была прижата ко рту моего сына.

— Привет. Как всё прошло?

— Хорошо.

Я села в кресло рядом с ним и махнула рукой, чтобы он передал мне моего мальчика. Когда он прижался к моей руке, я вздохнула.

У Хадсона были мои темно-синие глаза, но в остальном я надеялась, что он будет похож на Гриффина. У него уже были густые каштановые волосы отца. И даже когда ему было всего два месяца, у него был устойчивый характер Гриффина. Он редко кричал, в отличие от сына Мемфис, Дрейка.

— Помнишь ту девушку, которую Элоиза наняла для работы в отеле? Мемфис Уорд? Та, которая переезжала сюда из Нью-Йорка?

— Да.

— Я встретила её сегодня. Она заблудилась, пытаясь найти дом Нокса. Ее сын примерно того же возраста, что и Хадсон. Но не такой милый.

— Ни один ребенок не может быть таким милым, как Хадсон.

— Именно, — я вытащила пустую бутылку изо рта сына и подняла его на плечо, поцеловав в щеку и погладив по спине. — Она кажется доброй. Немного взволнованной, но я думаю, что все мы такие в свои плохие дни.

Гриффин покачал головой и усмехнулся.

— Я все еще не могу поверить, что Элоиза убедила Нокса позволить незнакомке жить над его гаражом. Он с ума сойдет. Весь смысл того, что он построил этот дом на дороге в никуда, заключался в том, чтобы избегать людей.

В последнее время Элоиза с трудом находила надежных работников в гостинице, а когда Мемфис подала заявку, ее квалификация оказалась настолько завышенной, что Элоиза решила, что это шутка. Однако она провела виртуальное собеседование, и когда Мемфис согласилась на работу, Элоиза была в восторге.

Только через неделю, после неудачных попыток найти квартиру, Мемфис позвонила Элоизе, чтобы отказаться от работы. Но моя невестка была не из тех, кого останавливают препятствия. Она убедила Нокса позволить Мемфис пожить у него несколько месяцев, пока в городе не освободится новая квартира.

Мемфис должна была снять студию, которую Нокс построил над своим гаражом. Квартира была предназначена для компании, потому что он не хотел, чтобы люди ночевали в его гостевых комнатах, как они делали, когда приезжали к нам.

— Твоя сестра должна стать следующим мэром.

Гриффин усмехнулся.

— Кстати, о мэрах.

По дороге катился знакомый синий Bronco с дедушкой за рулем. С тех пор как он вышел на пенсию в начале года, он решил несколько раз в неделю навещать и баловать своего правнука.

— Он собирается украсть тебя у меня, — сказала я Хадсону. — А я только что вернулась домой.

— Он не один, — Гриффин снова кивнул на дорогу, и, конечно, вереница машин двинулась в нашу сторону. — Похоже, мы устраиваем ужин.

Несколько часов спустя, после того как Энн и Лайла приготовили для всех нас, дом был полон смеха. Дедушка и Харрисон смотрели футбольный матч. Талия, Матео и Элоиза были на причале. Нокс не пришел, вероятно, потому что был дома и переживал из-за своего временной соседки.

Мы с Гриффином лежали на диване, прижавшись друг к другу, пока наш сын спал на руках у своего отца.

— Может, рассказать им? — спросил он.

Я посмотрела в эти ярко-голубые глаза и кивнула.

— Да.

— Общий сбор, — позвал он, и когда в гостиной собралась вся семья, он усмехнулся. — У нас семейное объявление.

Семья. Его. Моя.

Наша.

А через восемь месяцев к ним присоединилась наша дочь, Эмма Иден.

Notes

[

<-1

]

вид фаворитизма, заключающийся в предоставлении привилегий родственникам или друзьям независимо от их профессиональных качеств.

[

<-2

]

На английском Идены пишется как Edens, отсюда Е

[

<-3

]

Название приготовленных на костре маршмеллоу между двумя печеньками.