Христа распинают вновь

Казандзакис долго и упорно работал в жанре трагедии, обращаясь к нему снова и снова в течение всей своей жизни. Писателя всегда волновали образы выдающихся исторических деятелей, герои библейских легенд. Но он не просто пересказывает эти легенды, не ограничивается воспроизведением исторических событий и лиц, а творчески переосмысливает их, создает образы сильных людей, влияющих на ход исторических событий.

В обрисовке этих образов сказалось увлечение автора философией Ницше, сильно повлиявшей на формирование мировоззрения писателя в ранний период его творчества. Однако следует подчеркнуть, что Казандзакис никогда не являлся чистым идеалистом (равным образом и чистым материалистом), а всегда оставался эклектиком, причем после второй мировой войны в его мировоззрении стали преобладать материалистические тенденции.

Если уж говорить о философских взглядах Казандзакиса, то следует подчеркнуть, что, будучи талантливым писателем, он так и не сумел до конца разобраться в сложных философских вопросах. Он изучил множество философских систем, как идеалистических, так и материалистических, но, боясь оказаться в плену какой-нибудь одной из них, стал на путь эклектизма. Именно этим объясняются глубокие противоречия, присущие мировоззрению писателя и отразившиеся в образах некоторых его героев. Но постепенно идеи научного социализма, дух нашей эпохи оказывают все большее влияние на Казандзакиса, и к концу своей жизни он вполне сознательно связывает свою судьбу с силами мира и прогресса.

Одна из ранних трагедий Казандзакиса «Христос» была издана в 1928 году. Отдельные мотивы, отдельные ее образы перейдут впоследствии в другие произведения Казандзакиса. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей, убежденным в том, что мир и счастье могут быть завоеваны только в результате упорной и кровавой борьбы, к которой он и призывает людей:

Я несу вам мир, но его ноги утопают по колена в крови. Я несу вам любовь, но она подобна мечу над вашей головой.

В трагедии «Константин Палеолог» идея борьбы достигает своего апогея. Понимая неизбежность поражения, главный ее герой все равно продолжает бороться и любуется романтикой этой безнадежной борьбы ряди борьбы.

В трагедии «Христофор Колумб» ясно угадывается влияние многочисленных идеалистических философских систем на мировоззрение Казандзакиса. Когда соратники Колумба, не веря в успех задуманного им предприятия и не желая больше испытывать лишений, уговаривают его вернуться на родину, Колумб — совсем в духе субъективных идеалистов — отвечает: «Я родился для того, чтобы открыть новую страну. Я существую; значит, и она, эта неведомая страна, существует тоже».

Трагедии Казандзакиса не имели большого значения для развития греческого театрального искусства. Но они небезынтересны как литературные произведения, ибо характеризуют и творчество писателя, и его идеологию на определенном этапе. Их герой — сильная личность, бунтарь, смело идущий навстречу смерти, знающий, что он одинок и поэтому бессилен перед превосходящей силой противника. Но его трагическая гибель сама по себе часто является энергичным протестом и одновременно стимулом для дальнейшей борьбы.

Самым большим по объему произведением Казандзакиса является «Одиссея» — монументальная эпопея, над которой он работал с перерывами в течение пятнадцати лет… Казандзакис заставляет гомеровского героя продолжить свои скитания по миру, знакомит его с новыми странами и народами, вкладывает в его уста критические замечания об их образе жизни. Преодолев неимоверные трудности, став свидетелем многих печальных и страшных событий, Одиссей решает построить некий «идеальный город». Однако испытания и невзгоды даже здесь не покидают героя. Землетрясение и извержение вулкана разрушают город, один за другим гибнут товарищи Одиссея, и он вынужден снова пуститься в странствия по белу свету.

Известный греческий поэт Никифорос Вреттакос очень метко определил значение «Одиссеи» такими словами: «„Одиссея“ — это вой в бездне. Это… картина отчаявшегося человека XX столетия». Таким «отчаявшимся» очень часто оказывался и сам Казандзакис. Ему тоже довелось много скитаться, блуждать, колебаться, долго искать выхода, но, в отличие от большинства буржуазных интеллигентов, он никогда не терял веры в неиссякаемые силы народа и не прекращал борьбы. «Сущность нашего бога, — писал Казандзакис, — это борьба. В ней разворачиваются и действуют боль, радость и надежда».

Последнее десятилетие жизни писателя — наиболее значительный и плодотворный период его творчества. За эти годы писатель создал романы, которые, собственно, положили начало его широкой известности за рубежом и заставили греческую общественность взглянуть на творчество Казандзакиса иными глазами. Правда, после опубликования этих романов у писателя появились многочисленные враги в лице святой церкви и ее служителей. В 1953 году греческая церковь требует принятия срочных мер против автора романов «Капитан Михалис» и «Христа распинают вновь», а в 1954 году папа римский заносит роман «Последнее искушение» в индекс запрещенных книг.

Все романы Казандзакиса тесно связаны с его предыдущим творчеством. Но это, конечно, не просто варианты прежних произведений, — мы видим эволюцию как в мировоззрении, так и в творческом методе писателя. Романы характеризуются простотой композиции, ярким, красочным, предельно ясным языком, изобилующим меткими эпитетами и богатыми, точными сравнениями. Многолетний писательский опыт, прекрасное знание жизни греческого народа, обширные познания в области литературы привели к тому, что именно в жанре романа нашел Казандзакис свое истинное призвание.

Еще в 1941 году — во время фашистской оккупации — Казандзакис начинает писать роман «Житие Зорбаса», а в 1946 году издает его почти одновременно в Греции и во Франции под названием «Жизнь и дела Алексиса Зорбаса».

Основная тема романа: отношение к жизни его главных героев — Зорбаса и самого Казандзакиса. Поступки этих героев, их беседы служат автору тем материалом, с помощью которого он раскрывает сущность их мировоззрения.

Участие Зорбаса в войнах Греции с Турцией и Болгарией, зверства, чинимые греческой армией, свидетелем, а иногда и участником которых стал герой романа, раскрыли ему глаза на грабительский характер этих войн. Он приходит к отрицанию буржуазного отечества, к своеобразному интернационализму. «Много несправедливых и злых дел совершил я во имя родины, — говорит Зорбас. — Я резал людей, грабил, поджигал деревни, бесчестил женщин и опустошал дома… А из-за чего? Из-за того, что это были турки или болгары. Тьфу, пропади ты пропадом, — я так часто проклинаю себя. Зато теперь я набрался ума-разума.

Теперь я смотрю на людей и говорю: вот этот человек хороший, а этот — плохой. А болгарин он или грек — это мне безразлично».

Однако, несмотря на кажущуюся простоту, образ Зорбаса сложен и противоречив. Часто этот человек искренне прощает всех своих врагов, руководствуясь в своих поступках самыми гуманными и благородными побуждениями. Но иногда он проникается жесточайшей ненавистью и презрением к людям: «Человек — это зверь! Страшный зверь!.. Ты причинил ему зло — он уважает тебя и дрожит перед тобой. Но сделай ему добро — и он выколет тебе глаза!» Зорбас не верит ни в бога, ни в черта, ни тем более в человека. Он верит только в себя. И не потому, что считает себя лучше других, нет! Он и себя считает зверем и продолжает поступать по-звериному, потому что в окружающем его обществе все основано на звериных, волчьих законах. Наслаждайся жизнью — вот нынешний девиз Зорбаса.