Христос и церковь в новом завете

Это одно из сравнительно немногих эксплицитных [457] высказываний в Новом Завете об отношении к государственным властям, хотя эта тема всегда имела и имеет немаловажное значение [458] . Понятно, почему мы встречаем подобные увещания именно в Рим., адресованном к христианам — жителям столицы.

Заметим прежде всего, что во времена Нового Завета государственная власть в религиозном (точнее, идеологическом) отношении была языческой. Но при этом она далеко не всегда была настроена активно или агрессивно антихристиански. Последним обстоятельством можно отчасти объяснить очевидное различие оценок государственной власти в данном Павловом увещании и, скажем, в Откр., где власть имеет устрашающий звериный, т. е. античеловеческий и богоборческий облик (Откр. 13; см. § 59. 2). На эти два новозаветных полюса в данном вопросе обращают внимание едва ли не все комментаторы [459] . Важно не абсолютизировать ни одно из этих видений как единственно и исчерпывающе истинное и выражающее в полноте отношение Нового Завета к государству во все времена.

457

В то же время в Новом Завете можно найти довольно много косвенного материала по этому вопросу (например, эпизоды из жизни Господа и Его учеников, где они так или иначе высказывают отношение к властям предержащим): Ин. 19, 11; Деян. 23, 2-5 и т. п.

458

См. об этом: Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря перед судом Нового Завета. Актовая речь в Богословском Институте в Париже 22 февраля 1948 г. М. 2001; Мусин А. Церковь. Общество. Власть. Опыт патрологического исследования. Взаимные отношения Церкви, общества и государства по учению ранних отцов Церкви и церковных писателей I–III веков. СПб.–Петрозаводск. 1997. Первая глава посвящена учению Иисуса Христа и апостолов по этому вопросу.

459

Например: «Время, когда ап. Павел писал Рим., несомненно, благоприятствовало такой оценке римской государственной власти. Это было в начале правления Нерона (Quinquennium Neronis), когда императорская власть стояла на достаточной высоте». — Кассиан, еп. С. 228.

Да, с одной стороны, такая, как кажется, диаметральная противоположность оценок — представители власти как слуги или служители (греч. dia/konoj, leitourgoi\) [460] Божии (Рим. 13, 4. 6) и власть как зверь, хулящий Бога (Откр. 13, 5-6), — не может не озадачивать. Тем более, что речь доходит до таких частностей, как уплата налогов и занятие вообще экономической деятельностью. Ср.:

Для сего вы и подати [ЕК: налоги] платите... (Рим. 13, 6)

и

¹⁶ И он (т. е. зверь — А.С.) сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, ¹⁷ и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его (Откр. 13, 16-17).

460

«Не надо преувеличивать значение термина leitourgoi\ (по-русски: служители), заступающего в ст. 6 место dia/konoj (по-русски: слуга), дважды встречающегося в ст. 4. Новейшие исследования показали, что термин leitourgo/j не имеет специфически сакрального значения, как думали раньше, и не позволяет усматривать в государственном делании своего рода священное служение». — Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 15.

И все же между этими подходами нельзя усматривать простое, прямолинейное противоречие, ибо они говорят о разных сторонах одной и той же медали.

Следует припомнить, что сам ап. Павел был римским гражданином, чем явно дорожил. Во всяком случае, именно римские законы и представители власти на местах не раз служили Павлу защитой против самосуда религиозных противников (см. Деян. 16, 35-39; 17, 6-9; 18, 12-17). В конце концов, он сам потребовал суда перед лицом кесаря (см. Деян. 25, 11). Но дело даже не в личных мотивах Павла. Он пишет о власти, которая худо-бедно осуществляет функции социально-экономического и политического порядка, не покушаясь на духовную жизнь своих граждан (ср. слова римского наместника Галлиона, который разбирал «дело Павла» в Коринфе: «когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом», Деян. 18, 15). В отношении законности и порядка Римская империя имела довольно хорошо поставленный государственный механизм [461] .

461

«Из ст. 4 явствует, что ап. Павел подразумевает правовое и законное правление, которое обуздывает социальное зло. Такой власти следует повиноваться по совести (ст. 5)». — Ключ... С. 367.

«И не примечательно ли, что основанием права на все времена остались юридические принципы, отлившиеся в чеканную форму в Римской империи?»; «Апостол Павел видит в государственной власти великую положительную силу, стоящую на страже добра» [462] .

Словом, апостол не случайно пишет в столицу империи, наставляя римских христиан быть в послушании к властям [463] .

Стоит обратить внимание и на явную и весьма плодотворную ветхозаветную параллель. Нет нужды подробно напоминать, чем был Вавилон для евреев, оказавшихся там в плену после разрушения вавилонянами Иерусалима и храма. Пророк Иеремия пишет послание к евреям-«вавилонянам» — наподобие того, как шесть веков спустя Павел обращался к христианам-«римлянам». И напутствует пленников сходными утешениями:

462

Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 49-50, 15.

463

Следует учитывать и некоторую конъюнктуру. Всем еще было памятно изгнание иудеев из Рима по приказу Клавдия (см. Деян. 18, 2). И вообще следует помнить настороженное отношение римской власти к беспокойному и своевольному иудейству, с которым в те годы часто смешивали и христиан. Поэтому Павел и был озабочен благополучным положением христианской общины в Риме. — см. Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 18.

И заботьтесь о благосостоянии города [т. е. Вавилона — А.С.], в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир (Иер. 29, 7).

«Для синагоги такая молитва была проблематичной и постоянно нуждалась во внешнем основании. [Далее цитируется Иер. 29, 7 — А.С.] Молитва за чужую страну и ее обитателей направлена на благополучие израильского народа и потому оправдана. Там, где это необходимо для блага собственного народа, в молитву включаются и язычники, и их власти. Только историческая ситуация позволяет Израилю молитву за врагов» [464] .

464

Мусин А. Церковь. Общество. Власть. СПб.–Петрозаводск. 1997. С. 32.

Немаловажно, что и в Новом Завете мотивировка остается сходной:

¹ ... прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, ² за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1-2) [465] .

Наверное, не только иронию истории стоит усматривать в том, что Рим будет наречен первыми христианами Вавилоном, например, в 1-м Послании Петра (см. 1 Петр. 5, 13; ср. также Откр. 14, 8; 16, 19; 17, 5; 18, 2. 10. 21). Вообще, в 1 Петр. 2, 13-17 высказываются те же увещания, что и в Рим. 13:

465

Именно отсюда взята и концовка-мотивировка прошения о властях на сугубой ектении в Православной Церкви, возникшая на этом месте, что самое интересное, в советское время (т. е. в новом Вавилонском плену!), хотя и будучи позаимствована из молитвы Евхаристического канона Литургии Златоуста: «Еще молимся о богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Узнать бы, кто был тем знатоком Писания, который в условиях нового плена впервые ввел в наши служебники такую поистине тонкую уловку, основанную на библейском фундаменте!

^13 Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, ¹⁴ правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, — ¹⁵ ибо такова есть воля Божия... ¹⁷ Бога бойтесь, царя чтите.

Однако же и преувеличивать пиетет, который ап. Павел и другие апостолы питали к римской государственности, ни в коем случае нельзя. Во-первых, власть эта была языческой, и в увещаниях к молитве за власть явно слышится желание христианизировать эту самую власть (см. 1 Тим. 2, 4). Во-вторых, власть — какая бы она ни была — принимается как данность, которую нужно терпеть ради поддержания порядка. Ни здесь, ни где-либо в других посланиях Павел не ставит целью социально-политическое переустройство современного ему общества (см. § 37. 3) [466] . Более того, за этим стоит то, что еп. Кассиан называет «отчужденностью» [467] и «глубоким и последовательным аполитизмом» [468] . Такое отношение кратко и точно выразил еще Иисус Христос:

466

См. Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 20.

467

См. Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 23 слл.

468

Там же. С. 27.

Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22, 21 и пар.).

Таков был ответ Христа благочестивым фарисеям, которые далеко не в последнюю очередь гнушались, среди прочих ритуальных нечистот мира сего, именно мытарей — сборщиков налогов в пользу Рима. А как раз мытарей и не возгнушался Христос, провозгласивший сей непревзойденный по остроумию и простоте принцип отношения к любому государству.

Такое двоякое отношение к государству: положительное (как к относительному благу в этом мире), но в то же время отстраненное (как к чему-то временному, подобно всему, что в мире), — было и остается свойственным Церкви во все времена. Проблемы возникают, когда взаимодействие Церкви и государства начинает пониматься или в слишком тесном смысле («симфония» обычно приводит к перекосу в пользу Церкви или государства), или когда христиане склоняются к однозначно отрицательному отношению к государству.

И тут уже открывается другая сторона медали. Когда государственная власть, несмотря на высокие достижения в социально-экономической области, вторгается в духовную сферу человеческой жизни, покушаясь на свободный выбор веры своих граждан, тогда — в таком своем качестве — она становится богоборческой силой, Вавилоном-разрушителем храма, блудницей (Откр. 17), развращающей нравы, и зверем, поедающим людей (ср. также Лк. 21, 12; Деян. 4, 19): «В тоталитарном строе государство становится богом» [469] . Беда, когда разные лики государственной власти — звериный и «более-менее человеческий» — зачастую смешиваются в сознании самих верующих: когда чуть ли не в любом государственном деянии видится поступь зверя.

469

Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 49.

Поэтому более глубоким представляется иное понимание столь резкого различия в оценке государственной власти между апостольскими посланиями и Апокалипсисом. Послания, особенно в заключительных своих частях (Рим. 13) — это прежде всего наставления, обращенные к настоящему моменту. Они имеют историко-практический характер, тогда как апокалиптика осмысливает историю в целом, окидывая ее взглядом извне; это метаистория (см. § 57. 2). Скорее, именно такой разницей «жанра», а не сменой исторических условий (отсутствие гонений/наличие гонений) определяется различие в отношении к государству. Ведь приведенные строки из 1 Петр., по своему содержанию почти совпадающие с увещанием Рим. 13, 1-7, были написаны во времена начавшихся гонений в начале 60-х годах. [470]

470

«В эпоху гонения, особенно когда оно еще не приняло характера систематического преследования Церкви, со стороны христиан требовалась сугубая осторожность. Они должны были стараться не обострять положения и делать все, чтобы не раздражать языческое начальство. За известной гранью начиналось исповедничество... Апостолом Петром руководила мудрая рассудительность, ... он старался избежать обострения конфликта. Тайнозритель Иоанн прямо говорит о гонении и не старается найти слов в защиту государства. Принципиального отрицания государства нет и у него». — Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 29-30, 45.

«Апокалиптика учит не столько тому, как христианин должен жить в истории, сколько, как метко замечает протоиерей Сергий Булгаков, учит христианина «мужественно и до конца претерпеть историю» [Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна. (Опыт догматического истолкования). М. 1991. С. 351]» [471] .

Бросающаяся же в глаза или кажущаяся двойственность отношения Нового Завета к государству есть ни что иное, как прямое следствие двойственности или, точнее, антиномичности отношения к этому миру (а государство, общество — неотъемлемые части мира [472] ): с одной стороны, мир — творение Божие, которое Он возлюбил (см. Ин. 3, 16), а с другой стороны, «мир лежит во зле» (1 Ин. 5, 19; ср. 2, 15-17) [473] .

471

Мусин А. Церковь. Общество. Власть. СПб. — Петрозаводск. 1997. С. 20.

472

Само слово мир (мiръ) имеет два значения: 1) мироздание; 2) общество.

473

См. Кассиан (Безобразов), еп. Царство Кесаря... С. 3-7, 37-8; Мусин А. Церковь. Общество. Власть. СПб. — Петрозаводск. 1997. С. 20-1.