Христос: миф или действительность?

В описанных теориях невозможно найти ни одной, которая не содержала бы каких-нибудь коренных изъянов, серьезных внутренних пороков, исключающих согласие с ней. Наиболее типичный из этих пороков — односторонность, трактовка вопроса в свете одних данных и игнорирование других, противоречащих первым. Напрашивается сравнение с нарисованным в профиль портретным изображением человека, лицо которого асимметрично или у которого нет одного глаза: если рисовать его в профиль, то независимо от того, с какой стороны смотреть на него, портрет будет неправильным. Единственный правильный прием в этом случае — рисовать анфас. Но тогда будет видно, что оригинал — кривой или что лицо его несимметрично! Да, но это будет правильное изображение. Беда всех описанных здесь вариантов образа Христа заключается как раз в том, что их авторы подходят к нему с одной стороны, они используют одни черты его образа, данные в Новом завете, и отмалчиваются о других или объявляют их несущественными.

Для Л. Толстого несущественны и неприемлемы те черты характера Иисуса, в которых он выступает как гневный и нетерпимый человек, не только применяющий иногда бранные слова, но и действующий бичом, угрозами, сулящий применение меча. Для А. Введенского важно, наоборот, затушевать призывы Иисуса к непротивлению, его восхваление «нищенства духом», его апологию пассивности. К. Каутский оставляет в стороне те высказывания Иисуса, в которых он призывает безропотно воздавать кесарю кесарево, а митрополит А. Храповицкий закрывает глаза на осуждение Христом богатства и богатых. Такой «профильный» подход обнаруживается, пожалуй, у всех авторов, взгляды которых на личность Христа мы выше приводили. Для объективного научного решения вопроса он, конечно, не подходит.

Нужно трактовать личность Христа во всей ее противоречивости, независимо от того, считать ли ее порождением религиозной фантазии или реальным историческим персонажем.

II. Жил ли он в действительности?

Длительное время вопрос, существовал ли когда-либо в действительности человек, вошедший в историю под именем Иисуса Христа, был предметом ожесточенных и яростных споров. В последние десятилетия острота этих споров как будто несколько смягчилась. Тем не менее и теперь вопрос об историчности или мифичности Христа вызывает дискуссии в научной и популярной литературе. Конечно, в этой публикации мы не можем обойти его — он тесно связан с ее темой.

Нужно подойти к его решению совершенно объективно, без всякой предвзятости, без натяжек и передержек, вытекающих обычно из стремления во что бы то ни стало внушить читателю заранее предуказанный вывод.

Подходы и решения неприемлемые

Связано ли атеистическое мировоззрение с обязательным отрицанием историчности Христа? Нет, ни в коем случае.

Одно время в литературе, изданной в СССР, этому вопросу придавалось преувеличенное значение. В ряде книг и брошюр, относящихся к 20-м и 30-м годам, в остро полемическом тоне утверждалось, что исторического Иисуса никогда не было и не могло быть и что кто признаёт его, тот идет на поводу у поповщины. Можно понять, каким образом логика атеистической борьбы в то время заводила ее участников несколько дальше, чем позволяют требования научной объективности. Но теперь, через несколько десятилетий, мы имеем полную возможность ввести обсуждение вопроса в рамки этих требований.

В самом деле, почему Иисуса как исторической личности не могло быть? В разное время существовали разные люди под многими именами, одним из них мог быть человек, носивший имя Иисус или Иошуа. Как известно, это было имя, широко распространенное среди древних евреев. Каждое религиозное или любое другое общественное движение основывается людьми, и христианство в этом отношении не могло быть исключением. Какие-то люди были основателями этой религии. Почему одним из них, может быть, даже главным среди них, не мог быть человек по имени Иисус?

Другое дело, что в дальнейшем, после его смерти, нормальный человеческий образ мог в представлениях верующих приобрести мифологически искаженные, «обожествленные» черты. Но из этого не следует, что самого человека, вокруг которого после его смерти нагромоздилось много легенд и мифов, не могло быть.

Что же касается отношения этого вопроса к атеизму и материализму, то и здесь прямое противопоставление по принципу «либо атеизм, либо признание историчности Христа» является продуктом недоразумения. Материализму и атеизму противоречило бы признание Христа-бога — в этом не может быть сомнения. Но нет абсолютно ни малейших оснований ставить вопрос таким же образом относительно существования Иисуса-человека. Не считаем же мы утверждение историчности Мохаммеда или, например, святого Франциска Ассизского направленным против атеизма! То, что человек Иисус мог существовать в исторической действительности, не подлежит сомнению. Для исторической науки важно другое: есть ли основания считать, что он существовал?

Этот вопрос лежит именно в сфере исторической науки. Подчеркивая это, мы хотим сказать, что он не имеет философского, мировоззренческого значения и что интерес, вызываемый им, конкретно-исторический. Но будь то в философских, будь то в исторических проблемах, мы ни в коей мере не заинтересованы в том, чтобы искажать истину, подгонять ее под заранее установленные теоретические положения. Стало быть, и здесь наша задача заключается в том, чтобы объективно взвесить все известные науке факты, установив, помимо того, какие есть основания ждать открытия новых фактов, могущих изменить сложившиеся у нас представления.

В данном случае мы должны установить, к каким выводам можно прийти в вопросе об историчности или мифичности Иисуса Христа, основываясь на современном состоянии исторической науки и на тех источниках, которыми она оперирует. При этом отнюдь не исключается возможность того, что в будущем какие-нибудь новые открытия изменят вырисовывающуюся сейчас картину и заставят сделать другие выводы, чем те, которые мы делаем сейчас.

И ничем не лучше огульного отрицания — такое же бездумное и бездоказательное утверждение.

Огульное утверждение по церковно-богословским соображениям

В свое время мне пришлось присутствовать на диспуте между А. Луначарским и митрополитом Введенским по вопросу о личности Христа. Поводом к диспуту было появление двух книг Барбюса, посвященных Христу [77] .

Осенним вечером 1927 года зал Московского экспериментального театра был переполнен. Аудитория была пестрой, а в одном отношении— двуликой. С одной стороны, на диспут пришла интеллигенция, в большинстве своем неверующая и, во всяком случае, стремившаяся добросовестно разобраться в споре, который выглядел научным и поучительным в мировоззренческом отношении. С другой стороны, было немало не только верующих, но и представителей духовенства, православного и неправославного. Хотя в основных слоях русского православного духовенства Введенский как отступник от тихоновской ортодоксии не пользовался популярностью, все же здесь он выступал в качестве противника атеистических посягательств на церковное учение о личности Христа, поэтому ему была обеспечена поддержка всех присутствовавших верующих и служителей веры.

77

Н. Barbusse. Jesus. Paris, 1927; Les Judas de Jesus, Paris. 1927. Стенограмму диспута А. Луначарского с А. Введенским см.: А. В. Луначарский об атеизме и религии М., 1972, с. 218–258.

Митрополит выступил не как безоговорочный сторонник позиции, занятой Барбюсом. С самого начала он подчеркнул, что для него Христос «абсолютный бог, рожденный в плоти»; другие же могут рассматривать его как мечтателя, как удачливого или неудачливого социального деятеля, как моралиста и т. д. Под одну из этих категорий, видимо, подпадал у него и Барбюс, для которого Иисус, конечно, не «абсолютный бог». Тем не менее Введенский выражал свою благосклонность к коммунисту и атеисту Барбюсу за то, что он признает историческое существование Иисуса и, правильно или неправильно рассматривая его личность, объявляет о своей любви к нему. Что же, можно понять мысль Введенского — в наш, мол, атеистический век и это хорошо. И выразив свое несогласие с Барбюсом в его общефилософских установках, Введенский ставит своей задачей подкрепить положение об историческом существовании Иисуса Христа.

Оратор не занимается анализом исторических источников, не опровергает возражения своих возможных оппонентов и, больше того, не пытается даже вступать в спор с аргументацией, изложенной докладчиком. Основным методом внушения слушателям своих взглядов Введенский избирает ссылки на авторитеты. Одно за другим сыплются из его уст имена Гарнака, Содена, Готлиба Клейна, Сореля, Эдуарда Мейера и многих других историков, философов, богословов, признававших историческое существование Христа. Логика этой «аргументации» выглядит примерно так: вот ведь какие знаменитые люди признавали, как же вы можете отрицать?!