Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды

Я покрыл ее поцелуями, одновременно массируя руками и издавая сладостные стоны. Говорят, что стонать – прерогатива женщин, но что они понимают? Дамы не меньше нашего возбуждаются от видимых проявлений (в данном случае – слышимых) нашей страсти, это их дико заводит, и они реагируют соответственно.

Аленка обхватила мою голову руками (она уже полностью лежала на столе – благо, большой) и стала ее гладить, время от времени постанывая в унисон.

– Дальше! Время пить «Херши»! – я принялся лихорадочно стягивать с нее юбку, предварительно приподняв Алену и расстегнув молнию. С молнией у меня получилось гораздо увереннее, чем перед этим с пуговицами на блузке – так, что даже помощь Алены не потребовалась.

Через пару мгновений юбка обрела статус временно ненужной, и единственной преградой между мной и Алениной таинственной пещеркой оставались ее трусики. С ними я разобрался еще быстрее – но аккуратно, чтобы случайно не порвать в приступе вожделения. Все-таки нижнее белье ни в чем не виновато и еще может послужить долго!

Еще пять секунд, а Алена лежала напротив меня, полностью готовая и подрагивающая. От такого зрелища я чуть было не потерял голову, но потом вспомнил о контрацепции (забота о ближнем своем – наше первостепенная задача!) и уже после с наслаждением глубоко вошел в Алену.

Она изогнулась, немного приподнялась и обхватила меня за бедра, принуждая двигаться как можно более резко и как можно более агрессивно. А мне стоило огромных усилий удержаться от мгновенного выплеска семени, но с этим я справился.

Я перевел взгляд на стену напротив, на которой висел плакат из советских времен «На работе – не пью!» и начал пялиться на него – как будто там можно было увидеть что-то особенное! Неважно – мозг сам по себе орган весьма креативный, и он быстро дополнил старый отечественный агитпроп новым контентом.

В голове возникала мысль: «И не трахаюсь!», которая в полном соответствии с моими возвратно-поступательными движениями билась о стенки черепной коробки и отвлекала внимание от почти непереносимого напряжения внизу.

Впрочем, долго такое продолжаться не могло. Алена под моим напором выгибалась всем телом, а ее стоны, наверное, могли раззадорить и глухонемого. Я был отнюдь не таким, поэтому через пару минут сладостной пытки на самой вершине оргазма отдал ей все, что имел в запасе, и отвалился, как наотмашь подрубленный железный дровосек.

Что не помешало мне через несколько секунд прильнуть к Алене и покрыть все ее тело жаркими поцелуями в знак благодарности. Она была просто чудо, и я это отчетливо понимал. И, несмотря на мою слабость и желание прислониться куда-нибудь и уснуть, я не выпускал Алену из рук, втайне надеясь, что скоро мой организм вновь восстанет из пепла, и у меня появится возможность насладиться ею еще раз.

У нее было восхитительное тело. Еще немного девичье, но уже налитое соками, как у полновесной женщины, что вкупе с Аленкиной непосредственностью и жаром давали настолько волшебные ощущения от обладания ею, что я готов был вознести молитву господу (в которого совершенно не верил) за то, что он даровал мне такое счастье.

– Не холодно? – я приподнял Алену за плечи и стал ласково покусывать ее за ушко. Звук моего голоса был хриплым, как у биндюжника, но ничего другого я от себя и не ожидал. Напряжение сказывалось.

– Нет, совсем нет! – Аленка улыбалась и гладила меня по спине. Еще минуту назад эти же руки пытались разорвать мою рубашку (вроде, не удалось!), а теперь были мягкими и очень нежными, – тебе понравилось?

Наверное, это было для нее важно! Впрочем, молодость, молодость! От взрослой и матерой самки подобного вопроса не дождешься, поскольку у каждой из них своя сформированная картина мира, и они понимают, насколько их собственное отношение может отличаться от отношения мужчины, с которым они спят. Кроме того, такие вопросы не принято задавать – дескать, если тебе не нравится, можешь идти гулять!

– Конечно, солнышко! Я просто на седьмом небе от счастья! – я нисколько не лукавил. Я чувствовал, что готов сейчас подарить ей все, что она захочет – настолько велика была моя любовь к ней. Любовь, вызванная нашей спонтанной близостью, которая приходит, как внезапный тропический шквал, и опрокидывает, срывает и рвет на части. И еще долго ее жертва не в силах понять, что же произошло, и как такое могло случиться.

Я обнял Алену, поднял на руках, а потом перенес и вместе с ней сел на стул. Алена начала зябко подрагивать. В кабинете, признаться честно, было прохладно, и пока над нами властвовала страсть, мы не чувствовали холода, но когда она поутихла, вот тут погодные условия, как раз, и вступили в свои права.

Ничего не поделаешь, пришлось мне повторить свой цирковой номер по переноске обнаженной любимой девушки еще раз – теперь уже за ее одеждой, которая была свалена в кучу на краю стола, минуту назад бывшего нашей постелью. Получилось! Я вновь возвратился на кресло вместе со своей чудесной ношей и стал помогать Аленке одевать сначала бюстгальтер, а потом и блузку.

Впрочем, вся моя помощь в итоге свелась к нежным прикосновениям, мягким поцелуям и восторженным комплиментам, которые внезапно полились из меня бурным потоком.

Признаться честно, подобного красноречия я от себя не ожидал! И вряд ли мог бы предположить, что когда-то смогу так разливаться соловьем. Вот анекдоты – другое дело! А шептать девушке, что она буквально сводит меня с ума – такое со мной произошло в первый раз!

В перерывах между поцелуями в губы я говорил Аленке какие-то несуразности, и сам не понимал, что я такое несу. Несуразности были замешаны на любви, моем обожании и страсти – Аленка же от моих слов поплыла, как от крепкого вина. Я чувствовал, как она начинает мокнуть, и одновременно с нею я тоже начал пробуждаться к жизни.

Через пятнадцать секунд (ровно столько потребовалось, чтобы натянуть презерватив) мы опять слились с ней в одно целое – только теперь она сидела сверху, а я по мере сил направлял и контролировал ее ритм.

У меня были свободны руки, и я нашел им достойное применение. Аленкина грудь тянула меня, словно магнитом, я нежно, а иногда и чуть-чуть сильнее мял и целовал ее, потом переходил к спине и шее и возвращался обратно. И да, мне все-таки удалось продемонстрировать ей искусство эротического массажа – в то время как Алена была занята совсем другим.

Так что, вероятно, она не до конца осознала, что ее чувственные наслаждения дополняются еще и умелыми движениями моих рук, но это было неважно.

Наш темп был невысоким, и я имел все шансы продемонстрировать Алене сексуальный марафон. Вскоре я понял, что у нее слабеют ноги – ее движения стали порывистыми и немного скованными, так что пришлось нам менять позицию.

По нашему обоюдному согласию Аленка повернулась ко мне спиной, я обнял ее за грудь, немного нагибая вперед, и быстро вошел в нее сзади. Мой боец моментально отреагировал на новые вводные – он стал крепким, как дубинка в руках неандертальца, и хищно ощерил свою пасть, готовый издать горловые звуки и выплюнуть все, что накопил.