Хромосома-6
Шрифт:
– Альфонсе Кимба, – ответил Кевин.
Доехав до деревни, они остановились перед оживленным местным магазином и вышли из машины. Кевин вошел внутрь разузнать, где живет Кимба.
– Тут места прямо сверхочаровательные, – заметила Кэндис, оглядываясь вокруг. – Похоже на Африку, только на ту, какую в «Диснейленде» иногда показывают.
Деревню отстроила «Генсис» при содействии министра внутренних дел Экваториальной Гвинеи. Дома были круглые, из побеленных саманных кирпичей, с соломенными крышами. Загоны для домашнего скота сделаны из тростниковых рогожин, привязанных к деревянным
Кевин вернулся быстро и оповестил:
– Все в порядке. Он тут рядом живет. Пойдемте, пешочком прогуляемся.
Деревня жила своей жизнью: сидели и прохаживались мужчины, хлопотали женщины, носилась ребятня. Разводился огонь в стародавних очагах для готовки еды. Все вокруг был напоено радостью и дружелюбием, причиной тому послужило окончание долгого сезона дождей.
Альфонсе Кимба оказался ростом меньше пяти футов, кожа его была черной как смоль. Когда он приветствовал своих нежданных гостей, с его широкого плоского лица не сходила улыбка. Хозяин попытался представить своих жену и ребенка, но те, застеснявшись, быстренько забились в уголок потемнее.
Альфонсе предложил гостям присесть на тростниковую циновку. Затем достал четыре стакана и плеснул в них прозрачной жидкости из старой зеленой бутылки, в которой некогда хранилось моторное масло. Гости, робея, взяли стаканы в руки: выглядеть невежливыми не хотелось, но и пить никакого желания не было.
– Спиртное? – спросил Кевин.
– О да! – ответил Альфонсе, и улыбка на его лице стала еще шире. – Локото называется, из кукурузы. Очень хороший! Я его из своего дома привез, из Ломако. – Пигмей с явным наслаждением потянул самогон из стакана. В отличие от экватогвинейцев он говорил по-английски с французским акцентом, а не с испанским. Его родное племя, монганду, жило в Заире. В Зону он попал с первым завозом бонобо.
Поскольку напиток содержал алкоголь, который, как считается, убивает вредные микроорганизмы, гости осторожно пригубили самогон. И тут же, невзирая на добрые намерения, скривились: пойло оказалось очень крепким и едким.
Кевин объяснил, что они приехали разузнать о бонобо, которые живут на острове. Об опасениях, что некоторые обезьяны приобрели черты проточеловека, он не распространялся. Спросил только, считает ли Альфонсе, что здешние обезьяны ведут себя так же, как и те, что обитают на его родине, в Заире.
– Эти все такие молодые, – ответил пигмей. – Поэтому очень непослушные и дикие.
– Вы на остров часто ходите? – поинтересовался Кевин.
– Нет, мне запрещают. Только когда мы отлавливаем или выпускаем, да и то с доктором Эдвардсом.
– А как же вы дополнительное питание на остров отвозите? – спросила Мелани.
– Там плотик есть, – пояснил Альфонсе. – Я его на веревке по воде подтягиваю, а потом обратно толкаю.
– А с этой едой бонобо жадничают или делятся друг с другом? – задала вопрос Мелани.
– Очень жадничают. – Пигмей даже головой осуждающе покрутил. – Вырывают, дерутся, как сумасшедшие,
особенно из-за фруктов. Еще я видел, как один обезьянку убил.– Зачем? – спросил Кевин.
– Думаю, чтобы съесть, – ответил Альфонсе. – Он ее унес, когда вся еда, какую я принес, кончилась.
– Это больше похоже на шимпанзе, – сказала Мелани Кевину. Тот согласно кивнул и спросил пигмея:
– В каком месте на острове отлавливали бонобо?
– Всегда по эту сторону озера и ручья, – сообщил Альфонсе.
– Никто на ту сторону, к скалам, не ходил? – уточнил Кевин.
– Нет, никогда.
– Как вы попадаете на остров для отлова? Все на плоту переправляются?
Альфонсе от души рассмеялся. Даже слезинки с глаз кулачками отер.
– Плот совсем маленький, – сказал он. – Мы с него все на ужин к крокодилам пошли бы. Мы по мосту переходим.
– А почему мостом не пользуетесь, когда еду приносите? – спросила Мелани.
– Потому что надо, чтобы доктор Эдвардс дал мосту вырасти, – объяснил Альфонсе.
– Вырасти? – переспросила Мелани.
– Да, – подтвердил пигмей.
Трое гостей обменялись взглядами. Они явно не поняли. Кевин сменил тему:
– А огонь вы на острове видели?
– Огонь – нет, – сказал Альфонсе. – А дым видел.
– И что вы подумали?
– Я? Ничего не подумал.
– Вы видели когда-нибудь, чтобы кто-то из бонобо делал вот так? – спросила Кэндис. Она разжала и сжала пальцы, потом резко отбросила руку от тела, подражая движениям того бонобо, которого усыпляли в операционной.
– Да, – ответил Альфонсе. – Многие так делают, когда заканчивается дележ еды.
– А как с криком? – спросила Мелани. – Они много звуков издают?
– Полно, – подтвердил Альфонсе.
– Как и бонобо там, в Заире? – уточнил Кевин.
– Больше. – Подумав, Альфонсе оговорился: – Правда, там, в Заире, я таких бонобо так часто не видел и не кормил их. Там, дома, они сами себе еду добывали в джунглях.
– А что они кричат? – полюбопытствовала Кэндис. – Можете нам Для примера что-нибудь крикнуть?
Альфонсе застенчиво засмеялся. Оглянулся на жену, убеждаясь, что она не слушает, затем тихонько изобразил в звуках:
– Иии, ба да, лу лу, тад тат. – И снова засмеялся. Ему было неловко.
– Они гукают, как шимпанзе? – спросила Мелани.
– Некоторые, – ответил Альфонсе.
Гости переглянулись: вопросы у них исчерпались. Кевин поднялся. Следом поднялись женщины. Поблагодарили Альфонсе за гостеприимство и отдали ему не выпитый самогон. Если Альфонсе и обиделся, то виду не подал. Улыбка все так же сияла у него на лице.
– Да, вот еще что, – припомнил пигмей, когда гости были уже на пороге. – Бонобо на острове любят покрасоваться. Всегда как подойдут к еде, так обязательно на ноги встают. Как люди.
– Всегда? – уточнил Кевин.
– Чаще всего, – подтвердил Альфонсе.
Троица направилась обратно через деревню к машине. Никто не произнес ни слова, пока Кевин не завел двигатель.
– Ну, молодцы, о чем думаете? – обратился к женщинам Кевин. – Продолжим путешествие? Солнце-то уже село.
– Я голосую «за», – откликнулась Мелани. – Мы уж вон куда заехали.