Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
– И думать нечего. Она и есть! Руку дам на отсечение!
– Не отдавайте, не надо. А как вы думаете, что она там делает? Альдо ни слова не сказал, что она в Англии.
– Уверена, потому что он знать об этом не знает, – вставила Мари-Анжелин.
– При других обстоятельствах в ее поездке не было бы ничего удивительного, – продолжала маркиза. – Мэри – лучшая подруга Лизы, и почему бы ей не поехать к ней и не поздравить ее, тем более что портрет ее кисти, который вот уже год украшает кабинет Альдо, настоящее чудо? Но зачем было ехать в Англию сейчас? Мне кажется, это не самое подходящее место для княгини Морозини!
– Но на фотографии она вовсе не княгиня Морозини, –
– Неужели вы думаете, План-Крепен, что Альдо ничего не знает?
– Лично я удивилась бы, если бы знал. Англия сейчас опасна для семьи Морозини. Я уверена, он запретил бы жене туда ехать.
– Альдо запретил Лизе? Это что-то новенькое. Но я согласна: Лиза отправилась на туманный Альбион без его благословения. По собственному своему пожеланию. В общем-то, я могу позвонить в Рудольфкрон и, если она вдруг не подойдет к телефону, попросить слуг, чтобы она перезвонила.
– Уловка, шитая белыми нитками. Лиза не привыкла, что мы ей звоним.
– А если связаться с Ги Бюто?
– Он не проронит ни слова.
Воцарилось молчание. Обе женщины погрузились в размышление. Любовь к приключениям заговорила в сердце Мари-Анжелин, и она предложила первой:
– А что, если нам поехать в Англию?
– Кому? Нам с вами? И что мы будем там делать, скажите на милость?
– Пока не знаю, но мой мизинчик подсказывает, что мы может оказаться полезными.
– Ваш мизинчик не святое Писание, пусть подсказывает, что пожелает. Не думаю, что именно сейчас мы должны разбежаться в разные стороны. Тем более что мы понятия не имеем, где находятся Альдо и Адальбер.
Дело в том, что три дня тому назад Ланглуа вернул свободу двум своим подопечным. Они изнывали от бездействия, нервничали день ото дня все больше, и комиссар сдался. Он был доволен, что Альдо в Париже, что он вне досягаемости для венецианской полиции, где с некоторых пор стало много убежденных фашистов! Но вместе с тем Ланглуа прекрасно понимал, что и Альдо, и Адальбер – люди действия, что им необходима возможность бороться и защищаться своими силами. Дамы из особняка на улице Альфреда де Виньи были озабочены душевным состоянием молодых людей не меньше комиссара и думали примерно то же, что и он.
Словом, Ланглуа вызвал «мальчиков» к себе и задал им один-единственный вопрос:
– Если я предоставлю вам свободу передвижения, что вы станете делать?
Оба в голос ответили:
– Поедем в Англию! Разбираться с этой историей на месте!
– Прямиком в львиную пасть, так, что ли?
– Совсем не обязательно, – отозвался Адальбер. – Все зависит от того, как взяться за дело.
– И как же вы собираетесь за него браться?
– Я не могу сидеть и ждать, когда появится мой тесть. К тому же он человек немолодой и подвергается большим опасностям. Я считаю, что нужно вернуться к началу этой истории: я отправился в Англию по приглашению лорда Эллертона. Приехав к нему, я узнал, что он не только не приглашал меня, но и исчез. Значит, первым делом необходимо узнать, что приключилось с лордом Эллертоном.
– Логично. И что же вы предпримите?
– Вы сами предложили нам воскресить Мишеля Морльера и Люсьена Ломбара, двух прытких журналистов, которые суют повсюду свои носы и уже успели оказать нам кое-какие услуги, – заговорил Адальбер. – Мы оба свободно говорим по-английски, при необходимости с бельгийским
или американским акцентом.– На вашем месте я поработала бы над внешним видом, – подала голос План-Крепен. – Удостоверение журналиста не меняет его.
– Я тоже подумал об этом, – одобрил совет Мари-Анжелин Ланглуа. – И пошел даже дальше, подумал о стилизации. Какого времени замок лорда Эллертона?
– Эпоха Тюдоров, – ответил Альдо. – Именно поэтому лорд увлекся драгоценностями того времени. Он собрал замечательную коллекцию, и она стоила путешествия даже с начинающимся бронхитом. К тому же лорд такой очаровательный господин! Он бы вам понравился, тетя Амели!
– У меня никогда не было пристрастия к старичкам, – отозвалась маркиза. – Я всегда предпочитала тип…
– Морозини? – поддел ее Ланглуа. – Вот тут-то и скрывается главная закавыка. Где-то уже прогуливается его двойник, и что же? Мы создадим еще одного? Нет, вам нужно менять внешность, господа! Причем обоим!
– И что же вы предлагаете?
– Я предлагаю следующее. Профессия журналиста, международного и местного, стала в наши времена опасной, поэтому вам нужно заняться кино: вы ищите материал и натуру для съемок фильма, действие которого происходит в эпоху Тюдоров.
– Какой мы национальности? – осведомился Альдо.
– Почему бы не американцы? Они охотно ездят в Европу и любят снимать костюмированные исторические фильмы. Прибавлю для полноты картины, что, по вашим словам, Альдо, замок Хивер, где росла Анна Болейн, совсем недалеко от замка лорда Эллертона.
– Так оно и есть. Строгий, без особенных затей дом. Семья была совсем небогатой.
– Идея мне кажется замечательной, – улыбнулась маркиза. – Одна беда, на свете существуют удостоверения личности.
– Это для нас не проблема, – уверил ее главный полицейский. – Внешний вид – другое дело. Но не волнуйтесь, сегодня вечером я приведу к вам настоящего артиста, мастера своего дела.
– Неужели под вашим началом служат и актеры?
Комиссар легко улыбнулся, что бывало с ним крайне редко, и стал еще обаятельнее.
– Уверен, вы будете удивлены, – пообещал он с лукавой усмешкой.
Вечером Ланглуа пришел в сопровождении полного мужчины небольшого роста с приятной улыбкой на лице, которая, похоже, никогда с него не сходила. Судя по поклону, с каким он склонился к руке маркизы, и по его приветствию План-Крепен, он был отменно воспитан. Комиссар представил своего спутника как Альбера Дюваля, но вполне возможно, его настоящее имя было другим. Он пришел с небольшим чемоданчиком и, внимательно осмотрев «подопытных кроликов», как обозвала Альдо и Адальбера План-Крепен, сделал выбор.
– Начнем с вас, – обратился он с улыбкой к Адальберу, – с вами проще.
Мужчина скорчил не слишком довольную мину, но обошелся без комментариев. Мастер трудился довольно долго. В результате светлые волосы Адальбера сделались ярко-рыжими, а вокруг рта и на щеках закурчавилась премилая бородка.
С Альдо мастер работал совсем по-другому, и даже не так долго. Он сделал несколько проб, и вот уже красавец Альдо состарился на добрый десяток лет. С помощью умело расположенных гуттаперчевых [502] накладок у него на лице появились морщины, желтая пленка покрыла чудесные белоснежные зубы, щеки стали выглядеть плохо выбритыми, а едва седеющие виски показались откровенно белыми.
502
Гибкие, способные подстраиваться под форму тела.