Хроника одного скандала

— Дай Бэш волю — она бы хранила деньги в коробке из-под печенья, в пятифунтовых бумажках. Все дело в том, что моя жена до смерти боится денег, потому что до нее не доходит, как они работают…

Меня отвлек голос Шебы, доносившийся из соседней комнаты.

— Нет… Нет, но… — Она была явно взволнована. — Я абсолютно уверена, что это ошибка… Конечно… Конечно… Нет, я все понимаю, но это уж чересчур!

Ричард снисходительно улыбнулся:

— О господи. Не иначе как мамаша Шебы… Что вам предложить на десерт, Барбара? Есть очень неплохие мандарины…

В этот момент Шеба сорвалась на крик:

— Ради бога, как вы можете! Нет, нет, я знаю, что она совершенно невыносима… Да, просто я… Ей всего семнадцать, не забывайте!

Улыбка исчезла с лица Ричарда.

— Что там такое, Бэш? — выкрикнул он. — Ничего не случилось?

Шеба не ответила.

— И это я понимаю, — сказала она неизвестному собеседнику на другом конце провода. — Однако речь сейчас не о терпении…

Я поднялась, чтобы собрать со стола посуду, но Ричард остановил меня взмахом руки и напружинился, силясь расслышать Шебу.

— Разве в ваши обязанности не входит помочь ей с этим справиться? — спрашивала Шеба. — А по мне, так вы вовсе не прилагали усилий…

Я села на место.

— Батшеба! — заорал Ричард и вышел из гостиной. — Какого черта тут происходит? — донесся до меня его недовольный возглас.

Они перебросились парой негромких фраз, после чего Шеба нетерпеливо взвизгнула:

— Ради всего святого, Ричард, ты дашь мне поговорить с этим человеком?

Ричард стремительным шагом вернулся в гостиную и принялся со звоном и бряцаньем собирать тарелки. На меня он не смотрел.

Через минуту-другую Шеба, положив трубку, присоединилась к нам.

— Черт бы побрал эту школу, — сказала она.

— На чем порешили? — спросил Ричард.

— Завтра мы должны ее забрать.

— Что за бред! — рявкнул Ричард.

Я не могла не вмешаться.

— Моя помощь нужна?

— Нет, спасибо. Боже, мне так неудобно. Простите, Барбара. — Шеба повернулась ко мне с улыбкой: — С Полли неприятности. Ее исключают из школы.

— А в чем проблема?

— Хулиганит, говорят.

— Полная чушь, — фыркнул Ричард.

— А именно? — уточнила я.

— Да творит черт знает что, — ответила Шеба. — Терроризирует девочек из младших классов. Вымогает деньги. Гангстерша, если верить руководству.

— Полная, собачья чушь! — воскликнул Ричард.

— Что ты заладил? — накинулась на него Шеба.

Явно оскорбленный, Ричард тем не менее в бутылку не полез.

— Чушь собачья, — негромко повторил он.

Улыбнувшись, Шеба похлопала меня по плечу.

— Спасибо, Барбара. Ужасно мило с вашей стороны, но тут уж ничем не поможешь.

Назавтра Шеба с Ричардом поехали в Брайтон. Прежде всего они встретились с директрисой, затем со школьным психоаналитиком. Беседы вышли долгими и утомительными, чему Шеба была даже рада. Ей хотелось отсрочить встречу с дочерью, которая неминуемо должна была вылиться в скандал. Место психоаналитика в школе занимал мистер Оукшот, человек любезный, но недалекий. Он сообщил Шебе и Ричарду, что хулиганство их дочери служит признаком низкой самооценки и что нужно копать глубже, чтобы понять такую девушку, как Полли. Дескать, под маской грубиянки скрывается личность, «полная тревог и неуверенности в себе».

Услышав эту речь в пересказе Шебы, я расхохоталась. Просто очаровательно, с какой слащавой сентиментальностью все эти доброжелатели оправдывают собственную изворотливость. Насколько мне известно, педагоги годами хором славили Шебу и Ричарда за воспитание дочери, столь сильной духом, полной мужества, стойкости и прочих достойных качеств — или уж не знаю, из чего там положено складываться характеру современных девочек. Однако, столкнувшись с бесчинствами Полли, те же педагоги принялись наперебой доказывать, что ее крутой нрав — не более чем бравада. Полли до чрезвычайности «ранима», утверждали они. Ее «терзает тревога». Прошу прощения — а кого не терзает тревога? Как ты справляешься со своей тревогой — вот что важно. Полли тушит сигареты о руки двенадцатилеток, вымогая у них сладости. И это «бравада»? Я вас умоляю. Это верный признак жестокости.

Когда пришло все же время забирать дочь, Ричарда и Шебу проводили в школьный лазарет. Оказалось, что Полли выселили из комнаты, временно устроив в кабинете школьной медсестры.

— Ага! Вот, значит, где обитает злодейка! — бодро вскричал Ричард при виде дочери, дожевывающей грушу.

Назло холодной погоде Полли облачилась в мини-шорты и футболку с надписью «Королева стерв» поперек груди. Шеба подняла скомканные носки из-под стола медсестры и протянула дочери.

— Быстро одевайся и поехали, — приказала она, мгновенно пожалев о своей строгости. — Нам нужно к Бену.

Полли насупилась, но подчинилась и пошла в обход комнаты, собирая в кучу разбросанные вещи. Она показалась Шебе уставшей, сильно похудевшей и очень, очень красивой. Впечатление, что с последнего приезда домой ее ноги стали на пару сантиметров длиннее.

Думаю, Шебе было нелегко наблюдать, как расцветает ее дочь. Я не раз ловила не слишком дружелюбные взгляды, которые она бросала на Полли. Шеба явно завидовала, хотя и старалась заглушить в себе эту зависть. Конечно, она знает, что и сама блистала, но расставаться с короной всегда тяжело, не так ли? Несколько раз Шеба была на грани слез, жалуясь мне на отвисшие ягодицы или обнаруженный под коленом новый варикозный узелок. Такое впечатление, сетует она, что ее внутренности медленно, но неотвратимо рвутся на поверхность, требуя к себе внимания после многолетней верной службы. Добро пожаловать, говорю я новому члену клуба «тех, кому за…». Но Шеба не желает такого членства. Каждую ночь она спит в бюстгальтере, чтобы грудь не обвисла, — одна из подруг матери еще в юности сказала ей, что это самый надежный способ. Каждую ночь! Я объясняла, что это бесполезно. Втолковывала, что даже проведи она в горизонтальном положении всю жизнь, заковав грудь в железную перевязь, — все равно ее гордость в конце концов будет похожа на полупустые мешки. Но нет, она отказывается снимать лифчик.

На пути в Лондон Шебу с Ричардом и Полли застал дождь, и на ближайшей станции обслуживания они остановились перекусить. Шеба отказалась обедать внутри (подобные забегаловки наводят на нее тоску), и Ричард предложил купить что-нибудь на вынос. Шеба с Полли смотрели, как он бежит к кафе, съежившись под проливным дождем. Полли попросила включить радио. Шеба отказалась — не то настроение. Они ждали Ричарда, глядя через ветровое стекло на стоянку, вслушиваясь в шум дождя и дыхание друг друга.

Однажды Шеба рассказала мне, как навещала мать сразу после смерти отца. Женщины приготовили омлет и накрыли стол в гостиной дома на Примроуз-Хилл. Обе изо всех сил старались быть тактичными и внимательными друг к другу, и все же обстановка была гнетущей. В конце концов миссис Тейлор опустила вилку.

— Бог ты мой. Ничего у нас с тобой не выходит.

Возражений Шебы мать не приняла. К чему отрицать очевидное, сказала она, качая головой. Даже когда Рональд был жив, в его отсутствие она с трудом находила общий язык с детьми. Насколько, по ее словам, проще изображать родительницу перед другим взрослым, чем быть ею. Шеба была потрясена этим признанием.