Хроника Великой войны

– Лорд Мальерон? – переспросил солдат, желая удостовериться, что правильно запомнил имя.

– Да.

– Я доложу. Пока же вы можете обождать во внутренних гостевых галереях.

Мальерон кивнул.

***

– Кто приехал? – лорд Добин не сразу понял слова камердинера.

– Лорд Мальерон, ваша светлость.

– Черт! – подскочил Добин. – Только его тут не хватало. Почуял горячее дело и тут же прилетел. Надеется прислужиться к гхалхалтарам.

– Что с ним делать? – поинтересовался слуга.

– Пусть отдохнет с дороги, а потом приведи его ко мне. Выдели ему покои в Малой Западной башне и смотри, чтобы с него не спускали глаз. На стены и в другие башни Мальерона не пускать.

– Будет исполнено.

Слуга вышел, оставив лорда Добина в тягостном раздумии. Если Мальерон, этот приспешник Альфреда Черного и почитатель Хамрака, прибыл из столицы в Грохбундер, значит, скоро должно было случиться что-то скверное. А Добин ещё не успел полностью отойти от потери родного Жоговена.

***

Тяжелая поступь гхалхалтарских пехотинцев, как из старого ковра, выбивала из дороги клубы пыли. Пучки травы боязливо прижимались к земле, страшась силы кованых сапог.

Гамар ехал впереди колонны. В ушах у него гудела дробь шагов, и он наслаждался её мощным перезвоном. Военачальник думал, что каждый шаг приближает его к главному сражению, к которому он шел тридцать лет, с тех пор, как стал активным членом партии войны. Все его усилия были направлены на то, чтобы в один прекрасный день этот сладостный момент настал. И вот остались считанные часы. Гамар смотрел то на горы, то на идущих солдат. Их лица были суровыми, глаза твердо устремлены вдаль, и Гамар был уверен, что они так же, как и он, жаждут боя. Все устали от неизвестности, от бесконечных переходов. Наконец все должно было решиться. Люди должны быть повергнуты, и военачальник уже представлял у себя под ногами рваные полотна знамен Королевства Трех Мысов.

***

12-ое летера подошло к концу. Лорд Карен разделся, забрался под одеяло и негромко приказал слуге:

– Затуши свечу.

Тот кивнул, подошел к столу, заслонив спиной пламя. На стене отразилась его великанская тень и вдруг исчезла. Стало темно, и неожиданно проступили на темном фоне стены два квадрата окон. В одном из них дрожал светлый лик луны, и оно казалось живым по сравнению со своим мертвым, темным двойником. Лорд Карен долго смотрел на луну. В углу возился его слуга, а снаружи раздавались шаги стражи и лай собак. Потом все затихло, и наступило вселенское молчание. Оно навалилось на лорда и властно смежило ему веки.

Ему, как это часто случалось в последнее время, особенно после сдачи

Жоговена, снилось детство. Он маленьким мальчиком бежал в море, а волны, вспениваясь у его щиколоток, рвались навстречу ему. Отлив был большим, и он бежал долго, пока наконец не прыгнул и не распростерся грудью на холодной воде. Карен-мальчик сделал несколько взмахов, упиваясь зрелищем вырывающихся пенных брызг. И вдруг разгневанный водяной схватил его за грудь и стал тянуть ко дну. Он попытался стряхнуть его, но тщетно – он тонул.

Карен дернулся и раскрыл глаза – на его груди сидел огромный серый кот хозяйки. Оранжевыми, похожими на раскрытые бутоны сказочного цветка, глазами зверь пристально смотрел на него. Лорд улыбнулся, смеясь над своим страхом во сне, потянулся к животному рукой и почесал за ухом. Кот мурлыкнул и приник к груди полководца, прося ласки. Карен гладил его и думал, что все должно быть хорошо.

За дверью послышалась возня. Слуга вздрогнул и оторвал голову от подушки. Карен увидел его растерянное со сна лицо с отлежанной, красной щекой. Кот мягко спрыгнул на пол.

Лорд встал:

– Поднимайся. У нас сегодня трудный день.

Слуга резко вскочил и, натянув штаны, бросился в сени за тазом с водой.

Через приоткрывшуюся дверь лорд услышал участливый голос хозяйки.

Умывшись и одевшись, Карен выглянул в сени. Хозяйка была там, переливая из кадки в кувшин надоенное молоко. Завидев её за такой простой, напомнившей ему наблюдения детства работой, лорд улыбнулся, и странной показалась улыбка на его темном, постаревшем лице в поросли недельной щетины.

– Молочко вам, – женщина приподняла голову.

– Спасибо.

Карен вернулся в комнату и сел за стол. В окно он видел чистое небо. С далеким присвистом пролетели по нему два десятка дракунов. Все хорошо. Армия уже в горах. Теперь гхалхалтарам придется не так-то легко.

На завтрак хозяйка отварила яйца. Карен осторожно постучал их об стол, глядя, как поползли по белым полушариям трещинки. Сначала он жадно высосал желток.

– Садись и ешь тоже, – сказал лорд слуге.

Тот почтительно склонился и присел на соседний табурет.

Карен взял кувшин, поднес его к губам и собирался сделать глоток, как вдруг со двора донеслись быстрые шаги и послышался скрип двери.

– Кто там? – спросил Карен, уставившись на слугу.

Тот, поняв желание хозяина, поднялся:

– Сейчас, пойду посмотрю.

Однако пришелец появился сам. То был один из старых дракунов. Из-под густых седых бровей он устремил взор на Карена и, чуть опустив голову, произнес:

– Лорд Толокамп прилетел.

Карен побледнел и поспешно опустил кувшин на стол, боясь, что тот выскользнет из рук.

***

Лорд Карен вышел из дома. Солнце больно ударило ему в глаза рассыпчатым ливнем ослепительных лучей. Лорд зажмурился, едва различив силуэты идущих навстречу людей. Впереди шагал узкоплечий худой человек. Карен узнал его:

– Приветствую вас, лорд Толокамп.

– Взаимно.

Худой Толокамп приблизился к командующему армией вплотную. Карен вгляделся в гладко выбритое лицо приехавшего и заметил, что тот слегка улыбается, отчего его круглый мясистый нос задрался чуть кверху.

– С чем пожаловали?

– С грамотой, в которой король Иоанн уведомляет вас о вашем отстранении.

– Вам, наверное, было трудно найти меня посреди гор? – поинтересовался

Карен, не давая своему противнику насладиться сознанием собственной победы.

– Да, отыскать вас, признаться, было нелегко, но ради такого дела я бы обошел все ущелья пешком.

– Неужели вам так хочется добиться моего отстранения?

– Скажу честно: "Да", – кивнул Толокамп, – ибо ваши действия губят армию.