Хроники Акспахи

В итоге кота уговорили и троица, наконец, попала внутрь. Стоявшему на входе охраннику-корейцу Лев что-то прошептал и показал свою лицензию охранника. Тот понятливо улыбнулся и на чистейшем старославянском молвил:

– Проходите.

Кабак назывался «Мьбяо», что, естественно, придавало местной кухне определенный колорит и корейский лоск. Было много красного цвета, шариков, малиновых скатертей и снующих туда-сюда официанток-кореянок, говорящих преимущественно на узбекском диалекте.

Друзья выбрали столик в углу и устроившись, начали думать над принесенным меню. Лев как всегда решил начать с истинно корейского пива «Балтика» светлое, животные же надолго погрузились в пучину южно-корейских названий и иероглифов. Кошур твердил о знании данного сегмента всемирной кухни, и предлагал заказать всем троим. Сурен степенно прерывал киску, утверждая, что не зря кота прозвали Кошуром. В этом мол кроются иудейские корни самого маленького и наглого члена семьи с Рабфаковской. Так что если и мнить себя знатоком ему, то только в кошерной пище. Котэ отфыркивался и пытался найти понимание у хозяина, уже занявшегося вторым бокалом «пенного» и не обращавшего внимания на возню зверей.

Конец ознакомительного фрагмента.