Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

– Тоже устал? – спросил я.

Вот уж не думал, что такое чудище способно выдохнуться.

Посмотреть было на что. Столько воронья разом я видел разве что над полем недавней битвы.

За свою долгую, в странствиях и познании проведенную жизнь я слыхал с полсотни легенд о населенных призраками лесах. Чащобы всегда глухие, темные и древние, деревья там почти все мертвы, их ветви – словно руки скелетов, воздетые к небесам. Этот лес, пожалуй, был похож только по густоте, однако, судя по ощущениям, призраков в нем хватало.

Накинув поводья на луку, я вытащил из седельных ножен меч и направился к лесу. До него было около четверти мили. Жеребец побрел за мной, футах в восьми, едва не касаясь ноздрями земли, словно принюхивался к следу.

Больше всего ворон оказалось над середкой леса. Я уже не слишком доверял собственным глазам, однако там, среди деревьев, приметил темное приземистое строение. Приближаясь, я все убавлял шаг, – должно быть, какая-то доля здравого смысла у меня еще оставалась. Эта самая доля и подсказывала, что для подобных деяний я не гожусь. Не родился я воинственным рыцарем, которого хлебом не корми, а дай пробраться в логово зла.

Нездоровое любопытство – мое проклятие. Презрев доводы рассудка, оно тащило меня за бороду вперед.

Мне встретилось дерево, описанное во многих легендах: древнее, полузасохшее, в мой рост толщиной. Словно часовой, возвышалось оно над лесом по крайней мере футов на тридцать. Его подножие окружали кустарники и молодые деревца высотой мне по пояс. Я сделал остановку и прислонился к его стволу. Решал, то ли продолжать путь, то ли, наоборот, удержаться от неосмотрительных поступков. Жеребец шел, пока не уткнулся мордой мне в плечо. Я обернулся…

Последовало краткое змеиное шипение, а следом – глухой удар по дереву.

С отвисшей челюстью взирал я на стрелу, еще дрожавшую в трех дюймах от моих пальцев. И уж совсем собрался броситься наземь, но тут сообразил, что стрела эта предназначалась вовсе не для моей груди.

Наконечник, древко и оперение – все было чернее сердца жреца. Покрытое чем-то вроде эмали, в дюйме от наконечника древко было обернуто белым. Выдернув стрелу, я поднес ее к глазам и прочел адресованное мне послание:

«Еще не время, Костоправ».

Написано на диалекте Драгоценных городов.

Интересно.

Пожалуй, и впрямь еще не время.

Я содрал бумагу с древка, скатал в шарик и забросил в кусты, а затем огляделся в поисках стрелка. Разумеется, вокруг никого.

Вложив стрелу в свой колчан, я вскочил в седло, развернул коня и шагом двинулся вперед.

Мелькнувшая в воздухе воронья тень заставила меня поднять глаза – и увидеть семерых смуглых карликов, поджидавших на вершине холма.

– Все вам, ребята, неймется…

Я снова спешился, достал лук, надел тетиву, вынул из колчана черную стрелу и двинулся по склону, прикрываясь конем. Карлики развернули своих игрушечных лошадок и поехали ко мне.

Приблизившись на удобное расстояние, я высунулся из-за коня и выстрелил в ближайшего. Стрелу он увидел и попытался увернуться, чем только навредил себе. Я метил в шею пони, а стрела пронзила ногу всадника, достав и животное. Пони взбрыкнул и понесся, волоча за собой хозяина, чья нога застряла в стремени.

Вскочив в седло, я направил коня в образовавшуюся брешь. Карликовые лошадки бежали слишком медленно; где им меня нагнать.

Словом, мы поскакали вперед, и за час я перестрелял всех пони, причем мой жеребец шел легким галопом и, похоже, развлекался от души. Никогда еще я не видал лошади, которая оглядывалась на погоню и соразмеряла аллюр, чтобы держаться в дразнящей близости.

Я понятия не имел, откуда взялись эти карлики, однако их вокруг было немало, судя по тому, что появлялись все новые. Из осторожности я продолжал выбивать их по одному. Если понадобится, можно потом послать Отряд и набрать сколько угодно пленных.

Интересно, как там Госпожа, Гоблин и остальные? Вряд ли, учитывая превосходство наших зверюг, им причинен какой-либо вред, но все же…

Мы разминулись, поэтому не было смысла тратить остаток светового дня на их поиски. Лучше возвратиться на дорогу, повернуть к северу, найти жилье и обсушиться.

Мерзкая морось досаждала куда сильнее, чем преследователи.

А пуще дождя мучила тайна лесного стрелка. Пугала до мурашек.

Вороны реальны, как и тот ходячий пень. Сомневаться в этом уже глупо. И ко всему пень знает мое имя.

Пожалуй, стоит привести сюда весь Отряд и прочесать округу.

Дорога была из тех, волшебных, что превращаются в трясину глубиной по пояс от малейшего плевка. В этой части света ограды были не в чести, поэтому я свободно ехал по обочине. Очень скоро показалась деревня.

Можно назвать это милостью судьбы. Или же совпадением. Моя жизнь – сплошная череда совпадений. С севера в деревню въезжали всадники, покрытые грязью еще сильнее, чем я. То были не сморщенные смуглые карлики, однако я дал волю подозрениям и огляделся в поисках укрытия. Встречные везли с собой гораздо больше оружия, чем я, а моего хватило бы на целый взвод.

– Йо-о! Костоправ!

Ну надо же! Мурген!

Приблизившись, я узнал в остальных троих: Плетеного Лебедя, Корди Мэзера и Ножа. Какого лешего они здесь делают?

26. Вершина

Отними у человека все, но окажи моральную поддержку – и он моментально вспомнит о своем праве на жалобы и критику.

Хозяева Теней собрались на верхнем ярусе устремленной к небесам башни, в новой столице-крепости под названием Вершина, в двух милях к югу от Тенелова. То была необычайно мрачная цитадель, превосходящая размерами иные города. Ее массивные стены достигали ста футов в высоту. Всякая вертикальная поверхность была облицована плитами из шлифованной бронзы либо железа, на которых уродливыми серебряными литерами алфавита, известного лишь нескольким инкрустаторам, были запечатлены свирепые запреты и устрашающие проклятия.

Хозяева Теней встретились в зале, нисколько не отвечающем их любовью к сумраку. Сквозь прозрачные потолки и хрустальные стены лилось яркое солнце. Трое прибывших съежились в его лучах, даже укутанные в самые темнейшие из своих одеяний. Хозяин парил рядом с южной стеной, устремив взгляд вдаль и лишь изредка оглядывая зал. Он был намертво сосредоточен на своих мыслях.

Снаружи, за многие мили от башни, однако видимая с такой огромной высоты, лежала просторная, ровная долина, ярко блестевшая в лучах солнца – белая, как дно давно исчезнувшего моря.