Хроники Единорога. Охота

– Ужас...

– Скорее: опасно, - бесцеремонно перебил его Молодой. – Мы не можем покинуть этого места, пока ты не научишься удерживать своих мыслей на поводке. Только представь, что мы возвращаемся в город, а ты в трамвае передаешь в трамвае непосредственную трансмиссию с места преступления или с удовольствием вспоминаешь последнюю ночь с девочкой, мальчиком или кого ты там предпочитаешь...

– А разве здесь не... – обеспокоился Лис.

– Здесь нам ничего не грозит, - перебил Молодой, во второй раз не давая Мундеку закончить. – К счастью, у тебя не такой мощный передатчик, как у Рыдзыка. Или же эти стены хорошо экранируют. Во всяком случае, там, - эти слова, наверняка, сопровождались каким-то жестом, указывающим направле­ние, только в темноте его не было видно, - выдержать можно. И слава Богу, я хоть ненадолго мог вздремнуть между сеансами по оздоровлению. – Блин...

Лис должен был признать правоту Пётрека, чтение мыслей других людей – это ничего приятного, в особенности, если не умеешь сдерживать или, по крайней мере, фильтровать лавину поступающих стимулов. Об этом он знал очень даже хорошо. Годы практики. Потерянные годы... Интересно, а чья бло­када подействует в другую сторону? Так, поглядим, нужно лишь немного сконцентрироваться...

Биоэнерготерапевт где-то в темноте тяжело вздохнул. К сожалению, он не отозвался ни словом, поэтому Лис не был уверен, то ли это эффект освобождения от присутствия чужих мыслей в голове, то ли обычное проявление депрессии.

Утешало его одно: он вырвался из кошмара. Выжил. А все благодаря Молодому. Несколько се­кунд пребывания в мыслях Пётрека дало понять телепату, как много изменилось с того момента, как пули прошили его тело. Парень уже осознавал случившуюся с ним перемену, но до сих пор не знал, что она была окончательным и бесспорным решением тайны, которую столько лет пытался решить Левинский. Здесь и сейчас было открыто не хватающее звено, соединяющее нормальных людей и эсперов. Здесь и сейчас Лис познал механизм, позволяющий вызволить в человеке воистину могущественную, практи­чески божескую силу.

Как обычно, это было настолько просто, что буквально гениально. Неожиданно все стало ясным. Достаточно поставить потенциального эспера на границе жизни и смерти, и все барьеры, ограничиваю­щие его силы, разлетятся. Именно это и должно было твориться с жертвами пирокинеза. Момент невнимательности, дремота, излишне убедительное видение, иллюзорная угроза... Обычный человек просыпается с криком, но тот, кто способен силой мысли разжечь огонь, хотя этого еще и не знает...

Ключом к божественности является страх, не тот обычный, сопровождающий нас ежедневно, но звериный, буквально атавистический испуг, который охватывает человека перед самой смертью. Перепуг, заставляющий прыгнуть в глубочайшую пропасть, если имеется хотя бы миллионная часть процента на спасение. Это мгновение, когда проявляются все, до сих пор скрытые паранормальные способности. Вот дорога к невообразимому могуществу. Для тех, кто ими обладают... и переживут момент испытания.

Лис осознал эту истину через несколько секунд после того, как поглотил – ну да, буквально поглотил – безумное количество информации из разума коллеги. Он не считывал его актуальных мыслей, как когда-то, но теперь обратился туда, куда до сих пор не имел доступа. В самые дальние закоулки памяти, к забытым образам, кружащим между нейронами в самой глубинной периферии сознания. Еще он обнаружил данные, которых мозг биоэнерготерапевта еще не успел – или же не был в состоянии - ассоциировать... Лис не терял времени на концентрацию над одинарными потоками, он поглощал все чуть ли не оптом, словно бы списывал информацию на жесткий диск через самые скоростные в мире каналы. И, что самое интересное, ему не нужно было ничего усваивать. Это знание просто появлялось у него в голове, словно бы была там с самого начала. В том числе, и та его часть, которую телепат даже не желал знать.

Упоительное впечатление очень быстро прошло, через полтора десятка секунд Мундек, падая на кровать, почувствовал, что мир кружит у него перед глазами, совершенно как после серьезной пьянки. Даже сквозь стиснутые веки, он чувствовал, что впадает в бесконечный круговорот сходящего с ума внутреннего уха. Ему сделалось нехорошо, Лис с трудом подавил рвотный рефлекс. Он стиснул зубы и нервно глотал слюну, чтобы хоть немного уменьшить горечь в горле. Только лишь спустя несколько минут он почувствовал способность вернуться к анализу ситуации.

Сабина работу спартачила. Она была уверена, что гаснущий разум биоэнерготерапевта свидетельствует о его скорой смерти. Возможно, она даже зарегистрировала его отчаянные попытки спасения себя, но она пренебрегла ними, неверно интерпретируя слабеющие сигналы. То, что вместо того, чтобы всадить в них еще по пуле, она оставила умирающих и уехала, не ожидая физического подтверждения смерти, было ее самой серьезной ошибкой. Чисто человеческим рефлексом, понятно, тем не менее, трагичным в последствиях упущением. Ибо, прежде чем она смогла добраться до ближайшего шоссе, на лугу рядом с горящим автомобилем случилось чудо.

Молодой, несмотря на тяжкие раны, вовсе даже не умирал. Слабеющая активность мозга вовсе не означала, будто бы его разум погружается в небытие. Этот процесс предвосхищал нечто совершенно противоположное. Смертельная угроза, перед лицом которой встал организм биоэнерготерапевта, высвободила его мощь. Истинную, до сих пор скрываемую даже от него самого. Куколка превратилась во взрослую... Ну нет, усмехнулся телепат про себя, это было бы ужасным преувеличением; уж кого кого, но толстого Конечного никак нельзя было назвать бабочкой.

Лис отыскал момент перемены в глубинах подсознания Молодого, многократно анализируя его, чуть ли не физически участвуя в нем. Когда до парня дошло, что близится конец, он почувствовал то же само, что и Мундек. Страх, звериный страх, которого ни с чем нельзя сравнить. Вместо того, чтобы поддаться судьбе, он пожелал с ней сразиться. Выжить любой ценой. И как раз тогда все это и случилось. Как будто неожиданно треснула плотина, сквозь которую до сих пор лениво сочилась способность лечить. Сила, которую нельзя было сравнить с божеской, но уж наверняка во сто крат большей, чем та, которой парень располагал перед этим, заполнила его тело. Хватило буквально несколько секунд, чтобы затянулись все раны и регенерировали поврежденные ткани. Если бы кто-то увидел этот процесс своими глазами, даже если бы он был атеистом, поверил бы, что стал свидетелем чуда, такого же самого, что стояло у истоков чуть ли не всех культов.

Но изменение обладало и собственной ценой, чрезвычайно высокой ценой. Процесс самоизлечения исчерпал силы целителя, как ментальные, так и физические, практически до края возможностей. Но это вовсе не было концом, а только лишь прелюдией истинной драмы. Рядом, на глазах Пётрека умирал партнер по группе. Биоэнерготерапевт осознавал, что попытка спасения Лиса может завершиться смертью их обоих. Нужно было выбирать между отдыхом и регенерацией собственных сил и риском, связанным с их последующей потерей во время излечения телепата. Нужно было выбирать – и он выбрал. После первого сеанса он с трудом затащил раненого в дом, который был их целью, и в подвале без окон в течение последующих суток неустанно боролся за его жизнь.

То бы самый утомительный день в жизни Молодого. Если бы не крайняя усталость, он наверняка бы поставил Лиса на ноги в течение часа, а то и скорее. Но приведение собственного тела в порядок стоило ему столько энергии, что действовал он исключительно на резервах. Так что остатки сил нужно было распределить по уму. Он часто отдыхал, накапливал немного энергии и передавал ее умиравшему коллеге, не оставляя себе практически ничего. Это была самая настоящая гонка со смертью. И – похоже – чистое расточительство лечебной энергии, поскольку время, необходимое для ее пополнения, вело к очередному расстройству вплоть до прекращения жизненных функций Лиса, в результате чего они оба возвращались в исходную точку. Только не это представляло собой наибольшую проблему для Молодого. Более всего сил занимала необходимость прислушиваться к каждому звуку, к самому легкому шороху. Панический страх перед потерей добытого в подобных обстоятельствах дара отвлекал его до такой степени, что он с трудом концентрировался на процессе лчения, многократно расходуя ценную энергию понапрасну.