Хроники Элении (сборник)

— Сэр рыцарь, — приветствовал его Стрейджен с ответным поклоном.

— Ну, хорошо. Так что же все это значит, Спархок? — спросил пандионца Платим. — Телэн нам дорогой болтал о каком-то народном ополчении.

— Народное ополчение? Неплохо звучит, — одобрил Спархок. — Но подождем немного с разговором. С минуты на минуту сюда должен прийти граф Лэндийский, да и королева вот-вот появится из этой комнаты — возможно, она уже стоит за ее дверью и подслушивает нас. — И тут же услышал, как Элана гневно топнула ножкой о пол.

— Ну, как идут ваши дела? — поинтересовался Спархок у Платима.

— Очень даже хорошо, — с сияющей улыбкой ответил толстяк. — Эти солдаты церкви, присланные первосвященником на подмогу Личеасу, оказались такими невинными овечками, что мы вслепую могли грабить их.

— Всегда приятно слышать.

Тут дверь отворилась и в залу вошел лорд Лэнда.

— Прошу прощения за опоздание, Спархок, — извинился он. — Но я уже не могу бегать так, как раньше.

— Не стоит беспокоиться, милорд Лэндийский, — ответил Спархок, и, обращаясь к двум отпетым мошенникам, продолжил: — Имею честь представить вам графа Лэндийского, главу королевского совета ее величества. Лорд Лэнда, это — Платим, а это — милорд Стрейджен из Эмсата.

Они обменялись поклонами.

— Милорд? — с любопытством спросил Стрейджена граф.

— Если хотите, моя причуда, лорд Лэнда, — иронично улыбнулся Стрейджен. — Пережиток моей неразумной молодости.

— Стрейджен у нас — один из лучших, — вставил свое слово Платим. — Правда, у него много весьма странных идей, но дела его идут лучше наших, в Симмуре.

— Ты чрезвычайно любезен, Платим, — с поклоном ответствовал Стрейджен.

Спархок подошел к двери в королевскую опочивальню.

— Мы все уже в сборе, моя королева, — громко произнес рыцарь.

Немного погодя дверь отворилась, и в залу вошла Элана. На ней было голубое атласное платье, а аккуратно уложенные светлые волосы украшала алмазная тиара. Она остановилась и окинула всех присутствующих взором, исполненным поистине королевского достоинства.

— Ваше величество, — торжественно произнес Спархок, — разрешите представить вам Платима и Стрейджена, ваших новых полководцев.

Платим очень неумело поклонился, однако Стрейджен сполна восполнил неловкость своего приятеля.

— А она хорошенькая, не правда ли? — Платим толкнул в бок своего светловолосого собрата по ремеслу.

Стрейджен поморщился от такого бестактного поведения.

Элана, несколько сбитая с толку, стояла в нерешительности, оглядывала комнату.

— Ну, а где же наши остальные друзья? — наконец спросила она.

— О, они возвратились в Замок Ордена, ваше величество, — ответил Спархок. — Нужно собраться к отъезду. Хотя, Сефрения обещала попозже зайти. — Он протянул королеве руку и проводил ее к стоящему у окна богато украшенному креслу. Элана села, аккуратно расправив складки своего платья.

— Позвольте мне? — неожиданно произнес Стрейджен.

Спархок в недоумении взглянул на него.

Стрейджен неторопливо подошел к окну и запахнул тяжелые занавеси.

— Весьма неблагоразумно сидеть спиной к открытому окну, ваше величество, — отвесив легкий поклон, пояснил свои действия Стрейджен. — Насколько мне известно, у вас не так мало врагов.

— Но дворец тщательно охраняется, — возразил лорд Лэнда.

Стрейджен утомленно посмотрел на Платима.

— Видите ли, лорд Лэнда, — вежливо вступил в разговор Платим, — если бы понадобилось, я мог бы в считанные минуты провести во дворец хоть двадцать, хоть тридцать своих людей. Ваши рыцари вне всякого сомнения превосходны на полях битв и сражений, но охранять что-то, когда у тебя на голове — шлем… В юности я изучал искусство кражи со взломом. Хороший вор тот, кто чувствует себя как дома и на крыше, и на улице. — Он вздохнул, а затем мечтательно протянул: — Да, славные были денечки. Ничего нет лучше изящно проделанной кражи.

— Однако это, по-моему, нелегкое занятие для человека твоей комплекции, — заметил Стрейджен. — Тебя разве только черепичная крыша и выдержит.

— Не такой уж я толстый, Стрейджен.

— Ну, конечно.

Элана с тревогой взглянула на Спархока.

— Может, ты все-таки объяснишь, что вы собираетесь со мной делать, — спросила она.

— Защищать тебя, моя королева, — ответил рыцарь. — Энниас хочет видеть тебя мертвой, и он уже успел это доказать. Теперь, когда он узнает о твоем выздоровлении, он непременно попытается проделать это вновь. Люди, которых он пошлет убить тебя, не будут церемониться и ждать особого приглашения. Платим и Стрейджен знают в точности все о том, какими путями можно незаметно пробраться во дворец, и примут необходимые меры предосторожности.

— Мы можем заверить вас, ваше величество, что ни одна живая душа не проскользнет мимо нас, — пообещал королеве Стрейджен своим красивым низким голосом. — Однако, несмотря на то, что мы не хотим причинить вашему величеству лишних неудобств, боюсь, вам придется ограничить себя в свободе передвижений.

— Например, не сидеть у открытого окна? — спросила его Элана.

— И это тоже. Мы составим список наших предложений и передадим его вам через графа Лэндийского. Полагаю, Платим и я недостойны находиться в присутствии вашего величества, поэтому лучше мы будем оставаться в тени, насколько это будет возможным.

— Вы так галантны, милорд, — произнесла королева. — Но я не вижу ничего недостойного в том, что в моем присутствии будут находиться честные люди.

— Честные? — грубовато рассмеялся Платим. — Мне кажется, нас обижают, Стрейджен.

— Лучше честный головорез, чем льстивый придворный, — резко оборвала его Элана. — Скажите, а вы правда иногда проделываете это с людьми? Ну, я имею в виду их головы?

— Не знаю как насчет голов, но в свое время я перерезал несколько глоток, — ухмыльнулся Платим. — Кстати, весьма подходящий момент, Телэн, чтобы сказать королеве о моей просьбе.

— О чем это он? — спросил Спархок.

— Речь идет о небольшом вознаграждении, Спархок, — пояснил Телэн.

— Да?

— А Стрейджен вызвался помочь нам безвозмездно, — продолжил мальчик.

— Зато у меня будет возможность обогатить свой собственный опыт, — добавил Стрейджен. — Двор короля Воргуна никогда не отличался изысканностью манер и куртуазностью обращения. Напротив, эленийский двор всегда считался самым изысканным и утонченным. А я, как старательный и прилежный ученик, всегда рад возможности расширить свои познания. Платим же со своей стороны лишен тяги к знаниям и хочет получить в качестве вознаграждения что-нибудь более осязаемое.