Хроники Хокмуна. Рунный посох

— Что ты хочешь? — обернулся Рыцарь.

— Ты убедил Малагиги помочь мне, сказав, что я служу кому-то, кому служишь и ты. Но я ничего не знаю об этом.

— Когда-нибудь узнаешь.

— Кому ты служишь?

— Рунному Посоху, — сказал Рыцарь в Черном и Золотом и, зазвенев поводьями, направил коня к воротам. И прежде чем Хокмун успел спросить еще что-нибудь, он был уже на улице.

— Он сказал — Рунному Посоху? — нахмурившись, пробормотал Оладан. — Я думал, это миф…

— Да, миф. Я думаю, Рыцарь любит тайны. Несомненно, он пошутил, — сказал Хокмун и, широко улыбаясь, хлопнул Оладана по плечу. — Если мы когда-нибудь еще увидим его, то обязательно спросим об этом. А сейчас я хочу есть, и хороший обед был бы…

— Королева Фробра устраивает сегодня пир во дворце. — Оладан подмигнул другу. — Такого изобилия я еще не видел. И потом, я думаю, что интерес королевы к тебе объясняется не только чувством благодарности.

— Выдумаешь тоже… Надеюсь, она не очень огорчится, когда узнает, что я уже принадлежу другой.

— Как?!

— Да, мой дорогой друг. Идем. Отобедаем за королевским столом и будем готовиться к отъезду.

— Зачем так торопиться? Мы здесь — герои и, кроме того, по-моему, заслужили хотя бы небольшой отдых.

Хокмун улыбнулся.

— Оставайся, если хочешь. А я спешу на свадьбу — на свою свадьбу.

— Ладно, — притворно вздохнул Оладан. — Я не могу пропустить такое событие. Придется и мне поспешить.

Наутро королева проводила их до ворот.

— Подумай хорошенько, Дориан Хокмун. Я предлагаю тебе трон — тот самый, которого так домогался мой брат.

Но Хокмун уже смотрел на запад. Где-то там, в двух тысячах милях и нескольких месяцах путешествия отсюда, его ждала Исольда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он… Граф Брасс тоже ждал, и Хокмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом поражении Гранбретании. А Богенталь, наверное, и сейчас стоит рядом с Исольдой в башне, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга, и пытается утешить бедную девушку, которая ждет своего суженого и не знает, вернется ли он.

Хокмун поклонился, сидя в седле, и поцеловал руку королевы.

— Я благодарю вас, ваше величество, и очень тронут вашим предложением, но я дал слово и должен держать его — и ради этого готов отказаться даже от двадцати тронов. Поэтому я должен ехать. Да и потом, мой меч нужен тем, кто борется против Темной Империи.

— Тогда иди, — с печалью в голосе сказала Фробра, — но помни город Хамадан и его королеву.

— Я никогда не забуду вас.

Он дернул поводья и направил своего голубого коня по простирающейся перед ним каменистой равнине. Оладан, обернувшись, послал королеве воздушный поцелуй, подмигнул и поспешил за другом.

Дориан Хокмун, герцог Кельнский, возвращался на запад.

АМУЛЕТ БЕЗУМНОГО БОГА

Джиму Кауторну за вдохновение и поддержку

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Дориан Хокмун, последний из герцогов Кельнских, не подчинился Черному Камню и помешал Гранбретании покорить город Хамадан. Обратив в бегство армию своего заклятого врага барона Мелиадуса, Хокмун вновь отправился на запад, к осажденному Камаргу, где его ждала невеста — дочь графа Брасса Исольда. Вместе с Оладаном, зверочеловеком с Булгарских гор, Хокмун ехал верхом через Персию к Кипрскому морю, надеясь найти там моряков, которые согласятся перевезти их в Камарг.

Но в Сиранийской пустыне они сбились с пути. Умирая от жажды и усталости, Хокмун и Оладан увидели вдали гряду зеленых холмов. На склонах холмов мирно паслись дикие овцы, а у подножия лежали развалины Сориандума…

Тем временем в Европе росла грозная сила Темной Империи, а где-то пульсировал Рунный посох, и могущество его, растекаясь на тысячи миль окрест, меняло судьбы людей, совсем несхожих нравом и устремлениями…

Из «Истории Рунного посоха»

Глава 1 СОРИАНДУМ

На развалинах города лежала пыль веков. Выветрелые камни, рассыпающаяся кладка, полуразрушенные башни. Дикие овцы щипали траву, пробивавшуюся между растрескавшимися плитами мостовой, а на колоннах с осыпавшейся мозаикой свили гнезда пестрые южные птицы. Некогда величественный и грозный, город был прекрасен в своей безмятежности. Под ногами стелился густой утренний туман. По безмолвным древним улицам гулял легкий ветерок. Копыта коней, идущих в поводу мимо позеленевших от старости башен, вдоль развалившихся стен, заросших оранжевыми, охряными и фиолетовыми цветами, приглушенно цокали по камням. Это был Сориандум — город, покинутый жителями.

Под густым слоем пыли люди и кони походили на ожившие статуи, выкрашенные в бурый цвет. Двое путников неторопливо шагали по мостовой, очарованные красотой мертвого города.

Один из них был высок и худощав; усталая, но легкая походка выдавала в нем опытного воина. Его длинные волосы выгорели на солнце, а в выцветших глазах затаилось безумие. Но самым примечательным в его облике был тусклый черный камень во лбу, прямо над переносицей. Этим клеймом его наградили ученые-колдуны Гранбретании. Звали этого несчастного Дорианом Хокмуном, герцогом Кельнским. Властелины Темной империи, замыслившие подчинить себе весь мир, лишили его земель, и Хокмун поклялся отомстить гранбретанцам — самому могущественному народу на истерзанной войнами планете.

Следом за ним брело существо с длинным луком и колчаном за спиной. Он был одет только в бриджи и высокие сапоги из мягкой кожи, да и зачем ему одежда, если он с ног до головы зарос жесткой рыжей шерстью? Ростом он едва доходил Хокмуну до плеча. Это был Оладан, сын колдуна и великанши из Булгарских гор.

Отряхнувшись от пыли и песка, Оладан сказал;

— В жизни не видел города прекраснее. Но почему он обезлюдел? Как могли жители покинуть такое чудесное место?

Хокмун потер камень во лбу. Он всегда так делал, когда бывал озадачен.

— Может быть, поветрие… Кто знает. Будем надеяться, что зараза — если это так — выкосила всех подчистую. Но об этом подумаем потом, а сейчас мне слышится плеск воды. Вода, друг мой Оладан, это как раз то, что нам нужно в первую очередь. Во вторую очередь нам нужна еда, в третью — сон, а уж размышления — в четвертую…

На одной из площадей они обнаружили стелу из голубовато-серого камня с рельефным изображением пловцов. Из глаз каменной девы в небольшой бассейн под стелой струилась ключевая вода.

Утолив жажду, Хокмун провел мокрыми ладонями по запыленному лицу и уступил место Оладану. Потом он напоил лошадей.

Достав из седельной сумки истрепанную карту, которую ему дали в Хамадане, он водил по ней пальцем, пока не наткнулся на слово «Сориандум». Вздохнув с облегчением, он улыбнулся.

— Мы не так уж сильно отклонились. Сразу за холмами течет Евфрат, а за ним, примерно в неделе пути — Тарабулас. Отдохнем здесь денек и двинемся дальше.

— А перед отъездом вам 'захочется осмотреть город, это как пить дать, — ухмыльнулся Оладан.

Он побрызгал на грудь водой и поднял с земли лук и колчан.

— Вы говорили, что во вторую очередь нам нужна еда. Я тут неподалеку приметил хорошего барана. Скоро вернусь. Сегодня на ужин у нас будет жареная баранина.

Он сел в седло и направил коня к разрушенным городским воротам.

Не теряя даром времени, Хокмун разделся и опустил руки прохладную воду. Постанывая от удовольствия, он вымылся и достал из седельной сумки чистую одежду — шелковую рубашку, подаренную королевой Хамадана, и синие расклешенные штаны. Радуясь возможности отдохнуть от доспехов из кожи и стали, которые он, опасаясь погони, носил даже в пустыне, Хокмун оделся в чистое и обул легкие сандалии. Вряд ли преследователи доберутся сюда, а сам город, похоже, не таит в себе опасности… Только меч, помня о постоянной опасности, он оставил при себе.