Хроники Хокмуна. Рунный посох

Оладан положил ему на плечо ладонь.

— Не горюйте, герцог Дориан. Вы же сами сказали, что это вряд ли похоже на правду. Рано падать духом, надо сначала добраться до Камарга.

Хокмун попытался выбросить из головы тоскливые мысли. Он заказал еще вина, отварной баранины и свежеиспеченного хлеба. Но как он ни бодрился, его не покидал страх за тех, кого он любил, и за красивую болотистую страну, уже превращенную, быть может, в выжженную пустыню.

Глава 6 КОРАБЛЬ БЕЗУМНОГО БОГА

С караваном Салима Хокмун и Оладан вскоре добрались до Анкары, а оттуда они направились в Зонгулак — город на берегу Черного моря. В порту им удалось (не без помощи хозяина Салима, снабдившего их необходимыми документами) договориться с капитаном корабля, который собирался идти в город Симферополь. «Улыбающаяся девушка» оказалась не бог весть какой красавицей, с нижних палуб несло гнилью, капитан и команда были похожи на оборванцев, а наполненная ядовитыми испарениями каюта стоила безумно дорого. Но Хокмуна и Оладана все это ничуть не огорчало, поскольку другие суда к берегам Крыма из Зонгулака не ходили.

Капитан Маусо — человек с вислыми жирными усами и бегающими глазками — не внушал доверия, равно как и его помощник, не выпускавший из волосатой лапы бутылку крепкого вина. Но Хокмун рассудил, что едва ли на такое корыто, как «Улыбающаяся девушка», польстятся пираты или гранбретанцы. Незадолго до отплытия Оладан и Хокмун поднялись на борт.

Утром, в прилив, «Улыбающаяся девушка» медленно отошла от причала. Вскоре латанные-перелатанные паруса наполнились ветром, мачты угрожающе заскрипели и корабль лениво двинулся под холодным, пасмурным небом в направлении норд-норд-ост.

Плотный туман приглушал звуки; вскоре в нем растаяли очертания пристани. Кутаясь в плащ, Хокмун стоял на полубаке и смотрел на исчезающий вдали Зонгулак.

На лицо герцога упали первые крупные капли дождя. Оладан поднялся на палубу и направился к другу, переступая через канаты.

— Герцог Дориан, я немного прибрал в каюте. Но от вони не избавиться — она просачивается сквозь щели. И крыс вряд ли удастся разогнать — больно уж они наглые и жирные.

— Ничего, вытерпим, — уверенно сказал Хокмун. — Бывало хуже. Да и плыть нам всего два дня. — Он посмотрел на помощника капитана, который, шатаясь, вышел из рулевой рубки. — Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы наши морские волки были чуть понадежнее. Если капитан так и будет валяться на койке, а помощник пьянствовать, нам самим придется командовать на этой посудине.

Весь день убогий корабль как щепку носило по волнам. Ветер крепчал, угрожая превратиться в шторм. Время от времени капитан, оступаясь, выходил на палубу и приказывал сменить паруса, подгоняя матросов пинками и проклятьями. Хокмуну и Оладану его распоряжения казались совершенно бессмысленными.

Вечером Хокмун поднялся к капитану на мостик.

— Добрый вечер, сударь, — вытирая рукавом длинный нос, приветствовал его Маусо. — Надеюсь, вас не слишком утомило путешествие?

— Благодарю, все в порядке. Много мы уже прошли?

— Порядочно, сударь. — Шкипер отвернулся, чтобы не смотреть Хокмуну в глаза. — Хотите, я распоряжусь, чтобы вам приготовили ужин?

— Да.

На палубу из-под мостика, мурлыкая что-то себе под нос, вышел помощник капитана. Он едва держался на ногах.

Внезапно корабль накренился от сильного порыва ветра. Хокмун вцепился в поручни, чувствуя, как они затрещали под его весом. Капитан, похоже, не заметил, что его судно едва не опрокинулось, а помощник лежал ничком на палубе, выронив бутылку, и постепенно съезжал к борту.

— Надо бы ему помочь, — сказал Хокмун.

Маусо рассмеялся.

— Ничего с ним не сделается. Пьяному море по колено.

Через минуту помощника прижало к фальшборту. Голова и плечи свесились над морем. Хокмун бросился по трапу на палубу и оттащил бесчувственное тело, от борта. И вовремя: корабль снова сильно накренился, и соленая волна лизнула палубу.

Хокмун посмотрел на спасенного им человека. Помощник капитана лежал на спине, закрыв глаза, и шевелил губами, еле слышно напевая.

— Вы правы, капитан, — пьяному море по колено, — усмехнулся герцог Кельнский.

Внезапно за бортом, на гребне волны, что-то мелькнуло. Хокмун выпрямился.

— Капитан, вы видели? — крикнул он, подходя к борту и всматриваясь в темные волны.

— Кажется, плот, — отозвался Маусо.

Через несколько мгновений Хокмун снова увидел плот, на сей раз ближе. Он был совсем маленьким. На нем лежали трое людей.

— Похоже, их корабль затонул, — небрежно заметил Маусо. — Бедняги. Впрочем, нас это не касается.

— Надо их спасти, — сказал Хокмун.

— В сумерках-то? Ничего не выйдет. Только время зря потеряем. А мне надо успеть в Симферополь — забрать груз, пока меня кто-нибудь не опередил.

— Надо их спасти, — решительно повторил Хокмун. — Оладан, веревку!

Зверочеловек поспешно притащил из рулевой рубки бухту каната. Плот был еще виден, люди лежали ничком, вцепившись в его края. Время от времени они исчезали за высоким валом воды, но появлялись снова. С каждым мгновением расстояние между плотом и кораблем увеличивалось.

Обвязав один конец каната вокруг мачты, а другой — вокруг талии, Хокмун снял плащ и меч и бросился в море.

И тотчас понял, как сильно он рискует. Плыть среди огромных волн было очень трудно. Любая из них могла ударить его о борт корабля, и, оглушенный, он сразу захлебнулся бы. Но он упорно боролся с волнами, не теряя из виду плот и стараясь, чтобы вода не попадала в рот и глаза. Трое несчастных увидели корабль и, вскочив, закричали и замахали руками. Плывущего к ним Хокмуна они не замечали.

— Держитесь! — закричал Хокмун. Собрав последние силы, он поплыл быстрее и вскоре добрался до плота, который швыряло как скорлупку.

Ухватившись за край, он увидел, что двое дерутся не на жизнь, а на смерть, а третий сидит и смотрит на них.

Еще Хокмун увидел маски с кабаньими бивнями. На плоту находились гранбретанцы — воины ордена Вепря.

В тот миг Хокмун едва не поддался искушению бросить их на произвол судьбы. Но тотчас одумался — подобный поступок был бы достоин только гранбретанца. Сначала он должен их спасти, а уж потом решать, как с ними быть.