Хроники Игрока. Однокрылый

— Они начали перетаскивать тела, но… — он вскочил и, пробежав несколько шагов, вновь опустился коленом на землю. — Но в этот момент кто-то из заложников очнулся… не могу точно сказать кто. Следы женские, похожи на эльфийские, но наши срединные эльфы сильнее на наступают на переднюю часть стопы…

Десантники дружно посмотрели на Марину, от чего она тут же раскраснелась.

— А то что? Как умею, так и хожу, — пробурчала она себе под нос.

— Скорее всего, это была Касуми, — сказал я. — Она японка и эльфийка у нее с континента Му. Вроде как из местных «Хай эльфов»…

Поляк если и услышал меня, не ответил, перебежками перемещаясь от одной ведомой только ему точки к другой.

— Вот здесь ее нагнали и повалили на землю… — он показал на поврежденный и разрытый участок лесной подстилки. — И…

Он снял перчатку и дотронулся ладонью до земли. Когда следопыт поднял руку, кончики пальцев у него были красными. Маринка сдавленно пискнула за спинами своего конвоя. Впрочем, Дариуш не спешил с выводами. Он аккуратно понюхал, затем лизнул и тут же сплюнув, вытер руку о подол своей кожаной куртки.

— Это кровь, — констатировал он вполголоса.

— Кровь это же эфемерная субстанция… разве ее пятна не должны исчезать спустя всего несколько минут? — задал вопрос Рейнхолд вполне резонный для жителя бывшей игры.

— Кровать той женщины… Леонарды была вся перепачкана спекшейся кровью… — тихо прошептала Марина.

— Что? — не понял капитан.

— Она хочет сказать, что правила этого мира вновь поменялись, сделав его ближе к тому из которого пришли мы… — глухо ответил я.

Как-то за всеми волнениями и заботами, свалившимися на меня в последние дни — я не замечал очевидных вещей. Точнее замечал — но не придавал им особого значения. Окровавленное ложе Леонарды, моя безуспешная попытка прогуляться под проливным дождем в лес, после которой пришлось отмывать доспехи и чистить одежду. Ведь всего этого никогда не было в игре. Да и в первые дни моего пребывания в этом теле, я даже не задумывался о том — что могу банально испачкаться. Меня ранили в Гробнице Графа Лурка, я шлялся по ночному лесу и дрался в горящей деревне, копался на пепелище и…

И даже не заметил того простого факта, что «правила» бывшей игры изменились. В «Хрониках Ортена» можно было испачкаться — но то был просто визуальный эффект — дополнительная текстура, которую накладывали модель персонажа. Не нужно было мыться или чистить одежду. Грязь исчезала сама собой спустя пару минут. Я вспомнил, как выйдя из тента Гильдии Авантюристов, найденной где-то ветошью, вытирал свой плащ лицо и доспехи. На автомате — как будто, так и нужно… как будто делал это всегда, после каждого боя.

Нахмурившись, я прикусил губу. На мной скромный взгляд все это могло обозначать только то, что я как и многие другие бывшие игроки медленно но верно вживался в этот мир. Переставал замечать изменения — действовал на автомате, все дальше и дальше удаляясь от нашей матушки Земли и становясь настоящим человеком из Ортена.

Встав, поляк внимательно изучил землю вокруг изрытого ногами участка вокруг себя и покачав головой сказал.

— Если эльфы на континенте Му не имеют крыльев, то вашу знакомую… — он хмуро посмотрел на меня. — Унесли. В ту сторону. Туда ведут следы мужских сапог, и палой листве если присмотреться остались капли крови.

Поляк махнул рукой в сторону глубокого оврага и пошел к нему, не дожидаясь нашей реакции. Я последовал за ним, по широкой дуге обходя место стычки. Рейнхолд не отставал, как и вырвавшаяся из-под опеки десантников Марина.

Дариуш медленно прошелся взад-вперед перед провалом, затем резко дернулся и подбежав к растущим плотной стеной у самого обрыва кустам, засунув туда по руку. Почти по плече. Пошарив там он оскалился и дернув, вытащив из переплетения ветвей перепачканную в глине, грязи и крови тряпку, бывшую когда-то беленькими женскими трусиками.

Я медленно опустил веки, чувствуя как под ними, обжигающим огнем горят глазные яблоки, в которые словно бы сыпанули песка. Досчитал до десяти, чтобы успокоиться и вновь посмотрел на следопыта, чувствуя как в груди, где то посередине, на несколько сантиметров правее от сердца разгорается неприятный опаляющий внутренности огонь.

Несколько минут Дариуш пристально смотрел на землю рядом с кустами. Поворошил ногой листья, поджав губы и сверля глазами взбаламученную бурую листву с таким видом, что у меня не оставалось сомнений в том, что видит сейчас следопыт на лесной подложке. А затем быстрым движением скинув с плеча свою паровую винтовку, поляк в два шага казался у края оврага и спрыгнул вниз.

Глава шестая

Отвесные глинистые стенки, поросшие белесой водянистой травой, льнущей к скользким на вид, спиралькам корней, уходили вниз метра на три. Почти отвесной стеной упираясь в стоячую рыжую жижу, в которую наш следопыт окунулся с головой, но тут же вынырнул и оказалось, что затопь в овраге ему всего-то по пояс. Дариуш присел, вновь почти ныряя в отвратительную субстанцию, и принялся водить в ее толще руками, делая осторожные шаги и поворачиваясь из стороны в сторону, а затем наткнулся на что-то, схватил и потянул…

Из тухлой глинистой кашицы вынырнула тонкая женская рука с изящными пальчиками, с которых вязкими комками стекали потоки склизкой грязи. Поляк тем временем продолжал тянуть, медленно отступая к стенке оврага.

Над поверхностью жижи появилось плечо, затем обнаженная грудь, покрытая слизкой пленкой, противно блестящей в редких лучах солнца, пробивающегося сквозь сумрак лесного покрова. И наконец, над поверхностью вынырнул неровный обрубок шеи, с туго обмотанной вокруг него абсолютно чистой, совершенно не тронутой разложением серой траурной лентой, на которой легко можно было различить буквы: «Касу…»

— Что это… — дрожащим голосом спросила Марина.

— Труп, — ответил я, ровным лишенным каких бы то ни было эмоций голосом, наблюдая как один за другим в овраг, обвязавшись веревками, прыгают трое дарейских десантников.

Вчетвером они с трудом приподняли нагое тело эльфийки и над глинистой жижей, показался огромный, неестественно раздутый живот, словно треснувший от пупка до солнечного сплетения. В этой страшной ране копошилось, что-то живое. Один из бойцов резко выбросил руку, схватил тонко запищавшее нечто и выдернул из жуткой дыры некое существо, отдаленно напоминающее то ли рыбу, имеющую две ярко выраженные передние конечности, то ли головастика переростка. Создание пару раз дернулось, выскользнуло из руки и с тихим всплеском скрылось в заполнявшей овраг субстанции.

— Болотный губан, — констатировал один из дарейцев. — Маленький еще…

Обмотав тело веревкой, мы вытянули останки Касуми на обрыв, и десантники оттащили его от края, на небольшую ровную площадку у корней могучего дерева, похожего на многократно перекрученный вокруг своей оси обычный европейски дуб. От встряски и не очень аккуратного подъема, края раны сильно разошлись, а затем плоть со звуком рвущейся ткани треснула.

Из расширившегося отверстия на прошлогоднюю листву полилась вонючая, тухлая жижа, вместе с огромными камнями, песком, разбухшими внутренностями и парой мерзких сильно смахивающих на личинки созданий. «Новорожденный болотный губан».
– прочитал я название одного из пульсирующих, вяло извивающихся комков и скривился от отвращения.