Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Оливано слегка усмехнулся: «Вижу, что вы с ними не скучаете».

«Нет, что вы! Но не могу сказать, что мне нравится вилла «Лукаста». В глубине души я боюсь этого дома. Боюсь Ирены и госпожи Клары — вылитые ведьмы в темной пещере!»

«Вы очень красочно выражаетесь», — сухо заметил Оливано.

Из-за спины доктора послышался задумчивый голос Суфи: «Жизнь — не что иное, как череда красочных мгновений». Доктор обернулся: «Суфи? Ты не могла бы пояснить свое наблюдение?»

«Не обращай внимания. Я просто подумала, что красочные выражения правильно отражают сущность бытия, но это не новая мысль, и она не служит ключом к разгадке каких-нибудь тайн».

«А жаль! — отозвалась Уэйнесс. —

Вилла «Лукаста» полна тайн, хотя все они могут быть составными частями одной головоломки».

«О каких тайнах вы говорите?»

«Например, о поведении Ирены Портильс. Утром она выходит из дома собранная, аккуратная и холодная, как ледышка. После работы она возвращается в ужасном настроении, с осунувшимся, покрытым розовыми пятнами лицом».

«Я заметил нечто в этом роде. В сложившихся обстоятельствах не хотел бы высказывать догадки. Возможно, имеет место незначительная проблема медицинского характера».

«А дети? Меня просто поражает, насколько они изменились за те несколько дней, что я с ними провела. Не могу сказать с уверенностью, но мне кажется, что теперь они гораздо лучше понимают, что вокруг них происходит, быстрее реагируют, внимательнее слушают. Лидия много говорит, когда на нее находит особое настроение, и я ее понимаю — в какой-то степени. По меньшей мере, она сама хорошо понимает, о чем говорит. Сегодня — и это был настоящий триумф — она ответила на несколько моих вопросов, вполне разумно. Мирон притворяется, что ничего не замечает, но он наблюдателен и все время думает. В целом он предпочитает безмятежную отстраненность и свободу воображаемых внутренних миров. Иногда, однако, он интересуется тем, чем я занимаюсь с его сестрой — надеюсь, что рано или поздно он к нам присоединится».

«А что обо всем этом думает Ирена?»

«Я говорила с ней сегодня и поделилась примерно теми же соображениями. Она только пожала плечами и ответила, что у детей часто меняется настроение, и что их не следует слишком возбуждать. Иногда у меня возникает такое ощущение, что она хочет, чтобы они оставались молчаливыми, лишенными всякой энергии и неспособными жаловаться».

«Весьма распространенное явление».

«Вчера я принесла детям бумагу, картинки и карандаши, чтобы учить их читать. Мирон сразу уяснил себе суть процесса, но быстро соскучился и перестал реагировать. Лидия написала слово «КОТ», когда я показала ей картинку с изображением кошки, после чего Мирон, уступив моим настояниям, сделал то же самое с выражением презрительного безразличия. Ирена считает, что я теряю время зря, так как дети никогда не проявляли желания читать.

Мы изготовили воздушного змея и запустили его, что развеселило и сестру, и брата. А потом змей упал и сломался, что их очень огорчило. Я обещала им скоро сделать еще одного змея, но только после того, как они научатся читать. Мирон недовольно хмыкнул — это был первый звук, который он издал в моем присутствии. Когда Ирена вернулась с работы, я хотела, чтобы Лидия прочла ей несколько слов, но Лидия будто перестала меня слышать. Вот тогда Ирена и сказала, что я теряю время. А потом она сказала, что завтра, в воскресенье, госпожа Клара должна уехать по каким-то делам, а Ирена будет заниматься детьми весь день — купать их, готовить им воскресный обед и так далее. Она считает, что мое присутствие ей помешает, и попросила меня не приходить».

Оливано удивился: «Купать? Готовить обед? На это не уйдет весь день — два-три часа, не больше. А все остальное время Ирена проведет с детьми наедине, и никакая Марина не будет знать, что происходит». Психиатр погладил подбородок: «Никаких особых посетителей у нее не может быть — об этом бы знал весь городок. Скорее всего, она просто хочет от вас избавиться».

«Я ей не

доверяю. Сомневаюсь, что это ее родные дети — они на нее совершенно не похожи».

«Любопытное наблюдение! Истину, между прочим, установить нетрудно». Оливано снова погладил подбородок: «Мы брали у детей анализы крови, чтобы проверить, нет ли у них каких-нибудь генетических нарушений. Разумеется, никаких нарушений мы не нашли — их поведение остается одной из тайн виллы «Лукаста». Вы звоните из гостиницы?»

«Да».

«Я перезвоню вам через несколько минут».

Экран погас. Уэйнесс подошла к окну и выглянула на площадь. В субботу вечером все население Помбареалеса, независимо от общественного положения, наряжалось в самые лучшие костюмы и отправлялось на прогулку. Подчиняясь строгим предписаниям местной моды, молодые люди носили черные брюки в обтяжку и рубашки сочных темных тонов — красновато-коричневые с полосами цвета глубокой морской воды и темно-желтые с темно-синими полосами, причем их кушаки обязательно были того же цвета, что и полосы рубашки. Самые галантные головорезы носили широкополые черные шляпы с низкой тульей, залихватски сдвинутые на лоб, набекрень или назад, в зависимости от настроения владельца. Девушки носили доходившие до колен платья с короткими рукавами и прикалывали к волосам цветы. Откуда-то доносились звуки веселой музыки. «Жизнь кипит ключом посреди пампы!» — подумала Уэйнесс.

Звонок заставил ее поспешить к телефону. На экране снова появился Оливано, теперь несколько озабоченный: «Я поговорил с Иреной. Она не смогла назвать никаких убедительных причин, по которым вам не следовало бы приходить к детям завтра. Я объяснил ей, что вы сможете посещать виллу «Лукаста» лишь на протяжении ограниченного срока, и что детям было бы полезно проводить с вами как можно больше времени. Она ответила, что не может ничего возразить, если таково мое профессиональное мнение. Таким образом, вы можете продолжать ежедневные посещения».

Утром Уэйнесс явилась к детям в обычное время. Дверь открыла Ирена.

«Доброе утро, госпожа Портильс!» — приветствовала ее Уэйнесс.

«Доброе утро, — холодно и отчетливо отозвалась Ирена. — Дети еще в постели, сегодня они неважно себя чувствуют».

«Как же так? Что случилось?»

«По-моему, они съели что-то несвежее. Вы, случайно, не давали им конфеты или какое-нибудь печенье?»

«Я принесла им несколько маленьких кексов с кокосовым жмыхом, это правда. Но я их тоже ела, и у меня они не вызвали никакого расстройства».

Ирена только кивнула, будто убедившись в справедливости своих подозрений: «Боюсь, что сегодня они не смогут ни заниматься, ни играть. Очень сожалею».

«Не следует ли мне все-таки провести с ними какое-то время?»

«Не вижу, каким образом ваше посещение могло бы принести им пользу. Они плохо спали всю ночь, и теперь их лучше не тревожить».

«Я понимаю».

Ирена приготовилась закрыть входную дверь: «Доктор Оливано упомянул, что его эксперимент не затянется надолго. Когда именно он закончится?»

«Определенная дата еще не назначена, — вежливо ответила Уэйнесс. — Все зависит от результатов моей работы».

«Вам ненормальные дети, наверное, здорово надоели, — предположила Ирена. — Мне-то уж точно все это надоело. Что ж, можете идти. Пусть дети слегка поправятся, и завтра вы сможете продолжить свои занятия».

Ирена отступила в тень прихожей, и дверь закрылась. Уэйнесс медленно повернулась и пошла обратно в гостиницу.

Полчаса она сидела в фойе, хмуро оглядываясь по сторонам; ей хотелось позвонить доктору Оливано, но ее останавливали несколько соображений. Во-первых, в воскресенье утром Оливано лучше было не беспокоить по пустякам. Во-вторых... были и другие причины.

Поделиться с друзьями: