Хроники Кадуола
Шрифт:
Шард заверил его: церемония будет не более чем формальностью. От Глоуэна не требовалось выставлять себя на посмешище, произнося речь, клятву или что-нибудь в этом роде. «Поужинаешь с родней, вот и все, — успокоительно говорил Шард. — Ты же знаешь — Клаттоки, по большей части, люди скучные и поверхностные. Через несколько минут о тебе забудут, займутся сплетнями и мелочными интригами. А под конец Фратано объявит тебя кандидатом на постоянную должность и назовет показатель твоего статуса. Можно смело предположить, что он равен 24, в худшем случае 25 — что не так уж плохо, если учитывать количество кряхтящих от радикулита и убеленных сединами субъектов вокруг трапезного стола».
«И не нужно ничего
«Практически ничего. Если кто-нибудь возьмет на себя труд завязать с тобой разговор, вежливо отвечай. А если нет — ешь молча, и никто не останется в обиде».
Глоуэн присел на скамью — здесь открывался вид на лагуну и можно было любоваться игрой солнечного света и теней на воде. «В конце концов, может быть, все обойдется, — убеждал он себя. — Было бы гораздо лучше, конечно, если бы мне скостили пару баллов. Тогда можно было бы вздохнуть свободно...»
Его размышления прервались — ритмично заскрипели доски. У входа на причал появилась плечистая фигура. Глоуэн поморщился: меньше всего сегодня ему хотелось видеть Арлеса. Курносый круглолицый увалень с пухлыми губами, Арлес был на пару лет старше Глоуэна, на голову выше и килограммов на двадцать тяжелее. Буйные черные кудри отпрыска Спанчетты этим утром сдерживала модная кепка, залихватски повернутая козырьком набок.
Восемнадцатилетний Арлес уже получил завидный показатель статуса, равный 16 — благодаря тому обстоятельству, что Валарт, его дед с материнской стороны, был прямым потомком бывшего домоправителя Дамиана, отца нынешнего управляющего Фратано. [6] Только серьезное преступление или полный провал на экзаменах в лицее могли отравить жизнь счастливчику Арлесу.
6
В подробном перечислении генеалогических подробностей, обосновывающих статус, как правило, нет необходимости, и в дальнейшем они упоминаются лишь изредка..
Вступив с солнечного берега под прохладную сень навеса, Арлес зажмурился, чтобы привыкнуть к смене освещения. Глоуэн быстро подобрал кусок пемзы, вспрыгнул на шлюп и принялся драить ютовый поручень. Пригнувшись, он надеялся, что Арлес его не заметит.
Арлес медленно прошелся по причалу, засунув руки в карманы и поглядывая по сторонам. В конце концов он увидел Глоуэна, остановился и подошел поближе, явно озадаченный: «Ты чего тут делаешь?»
«Пора шлюп лакировать. А для этого нужно его надраить, сам понимаешь», — сдержанно ответил Глоуэн.
«Понимать-то я все понимаю, — неприязненно обронил Арлес. — Глаза меня еще не обманывают».
«Ну, а тогда не стой без дела — возьми пемзу в ящике и принимайся за работу».
Арлес презрительно фыркнул: «Еще чего! Пусть этим йипы занимаются».
«Почему же они до сих пор этим не занялись?»
Арлес пожал плечами: «Пожалуйся Намуру — он задаст им жару. При чем тут я? У меня есть дела поважнее».
Глоуэн продолжал начищать поручень с серьезной сосредоточенностью, довольно скоро истощившей терпение Арлеса: «Иногда, Глоуэн, ты ведешь себя совершенно непредсказуемо. Тебе не кажется, что ты о чем-то забыл?»
Глоуэн прервался и мечтательно взглянул на сверкающую лагуну: «О чем? Не припомню. Хотя, конечно, если я о чем-то забыл, значит, я об этом не помню. Вполне естественно».
«Вечно у тебя на уме шуточки да прибауточки! Так я и поверил, что ты забыл про свой день рождения! Любой нормальный человек на твоем месте занимался бы домашними приготовлениями — ведь ты не хочешь выглядеть, как оборванец, на праздничном ужине? У тебя хоть белые кроссовки-то есть? Если нет, купи или займи, пока есть время. Не знаю, зачем советую —
по доброте душевной, наверное».Глоуэн покосился на Арлеса, но драить поручень не перестал: «Даже если я босиком приду, никто не заметит».
«Ха! Глубоко заблуждаешься! Никогда не следует недооценивать качество обуви. Девчонки первым делом обращают внимание на ботинки».
«Гм... Действительно, мне это не приходило в голову».
«Вот увидишь — так оно и есть. Соблазнительные пташки-милашки по-своему очень даже сообразительны — с первого взгляда назначают тебе цену! Если у тебя, скажем, сопли текут, ширинка расстегнута или обувь неспортивная, они тут же друг другу нашептывают: «Не связывайся с деревенщиной, только время потеряешь».»
«Ценные рекомендации, — отозвался Глоуэн. — Я их, несомненно, учту».
Арлес нахмурился. Никогда нельзя было сказать с уверенностью, следовало ли воспринимать замечания Глоуэна как насмешку. В данный момент Глоуэн, по-видимому, проявлял должные внимание и почтительность. Отбросив сомнения, Арлес продолжал еще более покровительственным тоном: «Наверное, не стоило бы об этом упоминать, но я разработал целое руководство, перечень безотказных способов завоевывать благорасположение прекрасного пола... сам понимаешь, что я имею в виду, — Арлес похотливо подмигнул. — Руководство основано на изучении женской психологии и каждый раз, как по волшебству, обеспечивает желаемый результат!»
«Удивительно! И каким же образом?»
«Подробности не подлежат разглашению. На практике, однако, достаточно распознавать сигналы, невольно посылаемые прелестными созданиями, неспособными не подчиняться инстинкту, и реагировать на них согласно рекомендациям, приведенным в руководстве. Только и всего».
«И твое руководство доступно всем желающим?»
«Ни в коем случае! Оно совершенно секретно и распространяется исключительно в избранном кругу «бесстрашных львов». [7] Если экземпляр попадет в руки девчонкам, те сразу догадаются, в чем дело!»
7
«Бесстрашными львами» именовала себя группа самых беспутных молодых повес на станции Араминта.
«Они уже прекрасно знают, в чем дело — им твое руководство ни к чему».
Арлес надул щеки: «Многие, конечно, уже разобрались в жизни — в таких случаях мое руководство рекомендует особые, неожиданные стратегии».
Глоуэн распрямился: «Судя по всему, мне придется отрабатывать свои собственные приемы — хотя они вряд ли пригодятся на сегодняшней трапезе клана. Хотя бы потому, что там и девчонок-то никаких не будет».
«Как так? А Фрэмма и Пэлли?»
«Они гораздо старше меня».
«Ну и что? Одна помоложе, другая постарше — не все ли равно? Тебе пора записаться в труппу «Лицедеев». Вот где можно познакомиться с настоящими красотками, глаз не оторвешь! У них в этом году будет танцевать Сесили Ведер — просто конфетка!»
«У меня нет театральных талантов».
«Ничего страшного. Маэстро Флоресте найдет тебе самое лучшее применение. У Керди Вука тоже нет никаких талантов — между нами, ему медведь на ухо наступил. И ничего, играет себе роль живой декорации, так сказать. В «Эволюции богов» и ему, и мне поручили изображать первобытных бестий. В акте «Зарождение пламени» я представляю землю и воду, в меня ударяет молния. Потом я переодеваюсь, и мы с Керди снова выходим на сцену в костюмах мохнатых бестий, стонущих под бременем невежества. Но огонь просвещения крадет Линг Диффин, исполняющий Прометея. А Сесили Ведер танцует «Птицу вдохновения» — из-за нее-то я и настрочил руководство. Даже у оболтуса Керди при виде нее слюнки текут».