Хроники Края. Полночь над Санктафраксом
Шрифт:
Глядя на этого молодого человека со сведенным судорогой лицом, который был лишь на несколько лет старше его, Каулквейп спрашивал себя, какие же ужасы пережил Прутик, когда «Танцующий-на-Краю» попал под удар бури чувств. Ведь в конце концов, если пролетевшая мимо туча вызвала драки у глыботрогов, то что же произошло с капитаном воздушных пиратов, который видел гибель своего корабля?
И в это мгновение черная как смоль туча затянула небо и столовая погрузилась во тьму. Профессор Темноты, для которого внезапно наступивший мрак был особенно интересен, вытащил из складок своей мантии измеритель уровня освещенности. Сосредоточившись на этом,
– Любопытно, – пробормотал Каулквейп.
Тяжелая рука вдруг опустилась ему на плечо, и он чуть не свалился с табуретки.
– Так-так-так, – раздался знакомый насмешливый голос. – Да ведь это же наш любимый маленький заморыш из Нижнего Города!
– Вокс! – ахнул Каулквейп, взглянув в надменное лицо высокого подмастерья-облаколога.
– Я слышал, будто кто-то не вносит денежки, – заметил тот. – Фу-фу, так дело не пойдет.
Каулквейп вздрогнул.
– Пожалуйста, – умоляюще начал он, – просто мой отец, он…
– Рассказывай сказки Профессору Облакологии, червячок! – грозно отрезал Вокс и, как тисками, снова сжал плечо Каулквейпа.
На улице опять начался отвратительный моросящий дождь, приносящий гнев. Бешенство от несправедливости, измучившей его, зажглось в глазах Каулквейпа. Он же не виноват, что его отец погиб!
– Профессор Облакологии? – спросил он. – Профессор Облакологии!? – Его голос перешел в крик. Вокс уставился на него в изумлении. – Передай это своему Профессору вместо платы! – и с этими словами Каулквейп швырнул миску с дымящейся похлебкой прямо в лицо высокого подмастерья.
– А-а-а! – заорал Вокс, рухнув прямо в толпу просеивателей тумана, разбросав по пути миски с похлебкой.
Каулквейп встал и быстро направился к дверям, лавируя в толпе; едва ли он заметил, что сшиб с ног пару-другую опоздавших.
Снаружи было еще темнее, чем внутри, и вдали от шума столовой – гораздо страшнее. Черные тучи с пурпурной окантовкой по краям клубились над головой, как бурлящая древесная смола. Ветер пахнул серой. И хотя Каулквейп не знал, что чувствометры полыхали оранжевым светом, он ощущал в себе неведомую доселе неразбериху чувств: гнев, возбуждение и страх, иголками вонзавшийся в каждый нерв, – и все это было столь же безумно, переменчиво, как и погода вокруг него.
Крэк-чик-чик. По всему небу сверкали в разных направлениях багровые молнии, и гром, раздававшийся вслед за ними, грохотал вокруг воздушного города, сотрясая его до самого основания.
Чувствуя головокружение, Каулквейп направился к Главной Библиотеке, чтобы найти там пристанище. Быстро и бесшумно, стараясь держаться в тени, пробирался по мокрой каменной мостовой. За углом он остановился. Огляделся. Путь был свободен. Начиная с охранной башни, справа от посадочной площадки и налево, насколько хватало глаз, место было пустынно.
Когда он снова тронулся с места, небо озарилось вспышкой во второй раз, и Каулквейп краем глаза заметил какое-то движение. Он повернулся и стал присматриваться: в тусклом свете можно было разглядеть молодого Помощника Профессора. Тот стоял на каменной балюстраде посадочной площадки, расставив ноги, подняв голову, с распростертыми руками ладонями кверху.
Вокруг него вились и трещали молнии.– Прутик! – закричал Каулквейп. Непонятно, то ли весь сумбур внутри его, то ли просто сумасшедшая погода заставили его назвать Помощника Профессора по имени. Неужели он собирался прыгнуть? – Остановись! Стой!
Эти призывные крики заглушил новый раскат грома. Прутик зашатался на краю балюстрады и взмахнул руками.
– Нет! – завопил Каулквейп. В ужасе он бросился вперед и схватил Прутика за край накидки. – Ой! – воскликнул он, когда мех ежеобраза внезапно превратился в острые иглы, которые вонзились в кожу у него на руках. Капли крови показались на кончиках пальцев.
Снова сверкнула молния. Прогремел гром. Ветер усилился, начал брызгать легкий блестящий дождь. Во всем Санктафраксе настроение изменилось и перешло в радостное. Из столовой донесся счастливый гам Каулквейп, которого внезапно охватило опьяняющее чувство собственной силы, схватил Прутика за руку и стащил с балюстрады. Тот упал на землю.
– Простите, Помощник, – прошептал Каулквейп, – я думал, вы собираетесь спрыгнуть.
Прутик поднялся на ноги.
– Что ты сказал? – очнулся он.
У Каулквейпа рот раскрылся от удивления:
– Вы что-то сказали! А еще говорят, что вы немой…
Прутик нахмурился и прикоснулся к губам.
– Я и был немым, – задумчиво прошептал он. Затем огляделся так, как будто впервые осознал, где находится. – Но… что я здесь делаю? – спросил он. – И кто ты такой?
– Каулквейп, профессор, – ответил тот, – младший служка, – если вам угодно.
– Ну, мне-то вполне угодно, – заметил Прутик, которого позабавила официальность, с какой обращался к нему этот паренек. Потом он нахмурился. – Как ты сказал… Профессор?
– Да, – ответил Каулквейп, – хотя точнее, конечно, было бы сказать: Помощник Профессора. Вы новый Помощник Профессора Света, по крайней мере если верить слухам.
Прутик выглядел ошеломленным. «Должно быть, это Профессор Темноты устроил», – решил он.
– Именно Профессор Темноты привез вас в Санктафракс, – подтвердил Каулквейп. – Из Каменных Садов, как говорят. Он…
– Каменные Сады, – думал вслух Прутик.
– Значит, мне это не привиделось. – Он повернулся к Каулквейпу, растерянный и изумленный. – И все же… – Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться и что-то вспомнить. – Но что же я такое забыл?… – и медленно почесал в затылке. – Все как будто во сне происходило. Я помню мою команду, путешествие, как мы вошли в вихрь, а потом… Ничего! – Он замолчал. – До нынешнего момента, когда ты явно остановил меня и не дал броситься вниз и разбиться насмерть. – Прутик улыбнулся. – Спасибо. Как, ты сказал, тебя зовут?
– Каулквейп, – ответил Каулквейп. – Я не знаю, что на меня нашло. Я не должен был вас спасать. – Он в отчаянии уставился в землю. – Я должен был прыгнуть вместе с вами. Мне незачем жить на свете!
– Ну-ну, что ты, – мягко посочувствовал молодой профессор и положил руку на плечо Каулквейпа. – Ты ведь на самом деле так не думаешь.
– Думаю, – выдохнул Каулквейп, свесив голову. – Я из Нижнего Города. Мой отец умер, и теперь некому платить за мое здесь пребывание. Когда меня найдут, то выгонят вон из Санктафракса. Так зачем же мне жить?