Хроники Ледяного Королевства

Несколько посетителей, сидевших неподалеку от заинтересовавшей Митька группы, поднялись и пошли расплачиваться. Постепенно рассказчики стали посмелее, несколько повысили голос, и тонулунду стал слышен их разговор. Говорил черноволосый:

— Ланс, ты только послушай. Призраки?! Души! Ну не смешно ли?! — наигранно улыбаясь, говоривший прикрыл белоснежную улыбку своей правой ладонью.

— Но… мы говорим правду! Мы видели их! — тот мальчик, что еще не расплакался, твердо стоял на своем, готовый драться, чтобы доказать свою правоту.

Фигура юноши в лиловой накидке, видимо тот самый Ланс, заметно вытянулась на стуле, теперь Митек мог разглядеть его руки. У него была смуглая кожа, шоколадного оттенка. Он беззвучно привлек к себе внимание и заговорил. Его голос был глуховат, спокоен, и тон его — несколько снисходителен. Парень напротив отпил глоток вина, и под белым воротником сверкнуло золото надетой на шею драгоценной цепи.

— Видишь ли, призраков невозможно увидеть если ты не унаследовал великий дар или не обучился древнему искусству. Это защитный механизм природы. Поэтому, не многие, могут сказать, что видели привидения. И многие из них, либо лжецы, либо их разыграли. Те же кто мог видеть духов по-настоящему, никогда об этом не рассказывают, ибо это слишком тяжелое испытание. Я уверен, тебя и твоего друга разыграли, — прибавил он, чуть смягчив голос и кладя руку на сжатый кулак слушателя, — В мире существуют и иные силы, ошибочно принятые за привидения.

— Ланс, ты чего это так всерьез воспринял их байки?

Темноволосый откинулся на спинку стула, в голосе слышалось удивление.

— Марфенглан, они говорили правду, просто восприняли её иначе.

— ЧТО?! — в унисон проговорили все участники разговора, даже было выбывший из «битвы» второй ребенок, неожиданно оживился. Тем не менее, к группе сразу обратили взоры многие заседающие, теперь не только Митек прислушивался к их разговору, но и добрая половина залы.

— Да, они говорили правду! — невозмутимо продолжал Ланс, хотя голос его стал холоднее и жестче — Эта башня на кладбище, камень преклонения как его называли кочевые племена коренного населения этих гор, вещь очень древняя. Никто не знает когда его построили, кем, а главное зачем. Самое удивительное, что уничтожить её невозможно, как и проникнуть внутрь, ни единой щели, ни окон, ни дверей. Ничего.

Марфенглан был поражен, ошарашен и лишь слабо сопротивлялся. Голос же его товарища наполняла теперь железная, неколебимая уверенность и столь же неколебимая воля. Он продолжил, медленно роняя слова:

— Эта башня имеет имя, Нарт — Хон. И судя по нему, это вовсе не башня. Мой совет. — Ланс сделал неуловимый взгляд на молчавших — Не ходите туда более, никаких призраков там нет. Нечто более могущественное охраняет эту стелу.

И они замолчали. И не смотря на достаточно шумный разговор, никто кроме Митька, на них внимания не обращал, здесь это было делом обычным. Все знали о загадочной башне на кладбище, каждый, хоть разочек, но дотрагивался до неё, проверяя смелость. Лишь он, лидер Нью Барка, первый раз слышал подобную небылицу.

Скрипнула входная дверь, и в зал вошли двое высоких мужей в лиловых накидках, с такими же белоснежными волосами, как у Ланса. Но он, в сравнении с ними, превращался в простого ребенка, увлеченного странной забавой. Они были опоясаны роскошным серебряным поясом, на котором крепился длинный кинжал, вытянувшийся вдоль левой ноги. Располагали несколькими покеболами и явно знали толк в тренерском искусстве, на их груди был закреплен диковинный символ, Митек узнал в нем орден какой-то бригады Джотто, но какой, разглядеть не смог. Казалось, они кого-то искали, разглядывая сидевших в зале гостей. Ланс поднялся и пожал руку своему другу, затем что-то сказал ему и вышел на улицу, вслед за людьми в лиловом. Митек докурил очередную сигарету, загадочно посмотрел на потолок, убедившись в том, что продолжения разговора не предвидеться.

— Твое сердце ожесточено, — печально вздохнул Морти, вглядываясь в потемневшие зрачки своего товарища.

— Чего? — тотчас ответил Митек, оценивая лидера Екрутика проверяющим взглядом.

— Твой разум затмила тень, что случилось?

Митек не ответил, хотя глаз в сторону не убрал. С минуту они смотрели глаза в глаза, первый пил пиво, второй будто и совсем умер. Брок к тому времени неслышно сопел рядышком, совсем незаметный паренек в красной накидке перебирал в руках карты и скорее всего он был незнакомцем для всех заседающих. Потянулась вторая минута, а тренера все смотрели друг другу в глаза. После очередного глотка, Митек не выдержал и засмеялся. Поставил кружку на стол, пробормотал что-то не членораздельное и неестественно быстро зашагал наверх, в свою милую маленькую комнатушку на втором этаже.

По длинным коридорам прошел он мимо бесчисленных низких дверей в западную часть гостиницы. Парень толкнул одну из них и вошел в небольшую комнату с двумя круглыми окнами, выходившими на проезжую часть, несущую автомобили к городским воротам, под гору. Усевшись в глубокое кресло у камина и раздув огонь, Митек засуетился, пытаясь сесть поудобнее.

В закопченном камине заплясали рыжие язычки пламени, озарившие стены, небольшую кровать, стол и — книги. Книги занимали все свободное место — они заполняли углы, лежали под кроватью, громоздились на каминной полке. Старые увесистые фолианты в кожаных переплетах… Читать хозяин не любил, но приходилось.

Тренер не принес хлеба, ветчины, сыра, не позаботился о мясе, ни о каком либо гарнире. Он почти ничего не ел. Вот и сейчас, неспешно вскипятил чайник и достал откуда-то из тайника початую бутылку пива, кажется купленную на Серебреной горе. Он открыл её, используя край древней кровати, поставил на стол перед камином, налил прямо из чайничка уже готовый напиток и еще глубже ушел в огненно красное кресло. «Кофе еще слишком горячий, а вот пивко в самый раз!» — подумал он про себя и смело потянулся за литровой бутылкой знаменитого варева Серебреных Гор. Смакуя вкус, Митек пришел к выводу, что оно ничем не отличается от того, что он уже успел выпить в течение сегодняшнего дня. Дальнейшее желание пить как-то пропало, он отставил алкоголь в сторону, взял железную кружку крепкого кофе без сахару, и двинулся к окну. Открыв форточку, он запустил в комнату ленивые голоса засыпающего города. Огни автомобилей медленно бежали под гору, с тротуара доносились веселые песни, в небе все еще летала морозная дымка. Он сел на свой любимый подоконник и закурил, выдыхая дым лишь после того, как успевал сделать глоток.

Призрачный лунный свет заливал низкие ограды гостиницы, люди катились угрюмой черной массой, в которой казалось, — все без исключения носят лицо Лоны Радон. На другой стороне улицы высились острые вершины небоскребов Ледяного Королевства, у любимого магазинчика едва заметно мерцал фонарь. Митек еще шире распахнул форточку, и в комнату ворвались голоса ночи, перекрывающие неспокойный шум города: едва слышный плеск водопада у ворот, шорох наддверных украшений, легкое, но слитное гудение ветра, который жил сейчас своей особой, ночной жизнью. И как всегда в такие минуты, юного мастера охватила острая, непонятная тоска по чему-то необычайному, чудесному, сказочному…

Парень задумался. С ним творилось нечто странное. Его слух и зрение заметно обострились; уже сейчас он мог по желанию сосредоточиться на едва слышном шевелении какого-нибудь монстра в соседнем переулке и уловить все тончайшие изменения в этих звуках; его глаз мог видеть гораздо дальше, чем прежде…

Он пробыл еще некоторое время вот — так, не двигаясь, хотя давно было пора ложится, хоть здесь дышалось необыкновенно легко, в воздухе было разлито чудное благоухание, теперь уже не вызывавшее головокружения. И единственное, что настораживало Митька, — когда на уютном ледяном сиденье столовой, он услышал странный разговор. Идея казалась чудной, смешной и невообразимо глупой. Взгляд снова поплыл по комнате и довольно остановился у широкой кровати, блестящей от лазурного отблеска ледяной структуры. Она уже была застелена, принятыми здесь, водяными матрасами и готова принять усталого тонулунда. Но хозяин почему-то не спешил, хотя сигарета была уже докурена, а кофе пилось как-то без желания.

Однако ночь, проведенная у преддверья второго и самого ужасного тура Ледяного Королевства, заставила его забыть обо всем. Провалившись как-то сразу в глухой, тяжелый сон, тренер внезапно проснулся среди ночи в липком, холодном поту; он не помнил, что ему снилось, зная лишь, что это было омерзительно и отвратительно до тошноты. Лежа на спине, он открыл глаза и едва слышно простонал — воздух в комнате показался ему донельзя тяжелым, затхлым и густым, как кисель. Он давил на грудь словно мешки с песком, а вдобавок полог темноты ночи, казалось, собрался в десятки и сотни иссиня-черных клубков. Они столпились прямо за окном и холодно мертво смотрели на Митька, толи стараясь напугать, толи побудить его к действию. Парень окаменел; не было сил пошевелиться, потянуться к покеболам, закричать. Откуда-то из глубины сознания стал подниматься ощущаемый всем его телом, не только ушами, смутный гул; кровать едва ощутимо вздрагивала, казалось еще немного и несчастный постоялец провалится в небытие. Морти в комнате не было, странно, но это и его комната. Откуда доносился этот гул, сказать он не мог; просто понял, что еще мгновение — и все пресечется навечно. Страха не было; просто на юношу наваливалось небытие, бесформенное, всепоглощающее, неотвратимое…