Хроники Мартина Хьюитта

– Я уверен в этом. Смотри, повозка на дороге. Видишь – там, между деревьев? Да, это полицейский фургон. Мы должны спуститься вниз и сообщить Хардвику о его прибытии.

Мы развернулись и быстро пошли обратно вниз по склону. Мистер Хардвик и его человек все еще были там, к тому же появился еще один деревенский зевака. Предупредив мистера Хардвика, что вскоре он может ожидать полицию, мы отправились вниз по гравийной тропинке, огибающей ручей, к нижней части леса.

Здесь Хьюитт действовал очень осторожно, внимательно высматривая следы на мягкой земле по обеим сторонам от тропинки. Однако их не было, так как гравийный край ручья сам по себе был считай что пешеходной дорожкой, а деревья и подлесок были густыми с каждой стороны. Мы вышли из леса на небольшой участок открытой местности, который огибала тропа, и здесь, прямо на обочине, где ручей впадал в канаву, Хьюитт внезапно наткнулся на еще один след. Сыщик был необычайно взволнован.

– Смотри, – сказал он, – вот правая ступня, подошва треснута и такого же размера левая ступня. Этот человек в изношенной обуви всю дорогу прошел по твердому гравию вниз от истока ручья. Пойдем, Бретт, нам предстоит небольшая пешая прогулка. Судя по всему, обед твоего дядюшки нам придется пропустить.

– Может нам следует предупредить его?

– Мой добрый друг, нельзя терять время. Мы должны проследить за этим человеком, или, по крайней мере, я должен. Выбор за тобой, можешь вернуться в поместье, можешь продолжить расследование вместе со мной.

Я колебался всего мгновение, представляя как будет опечален милейший полковник, ждущий нас к обеду. Но я принял решение следовать за Мартином.

– В любом случае, – сказал я, – если наш путь будет лежать вдоль дороги, мы, вероятно, встретим кого-нибудь, идущего в направлении Рэзерби. И передать сообщение для него не составит большого труда. Но в чем ваша теория, мой друг? Я пока в полном замешательстве. Все, что сказал Хардвик, кажется не подлежащим сомнению. Мы же видели следы, доказывающие, что все трое шли к месту трагедии вместе, да и остальные обстоятельства указывали на то же самое. У кого еще здесь мог быть мотив для такого преступления? Если, конечно, это не был один из вкладчиков, обманутых покойным Снизи.

– Мотив, – сказал Хьюитт, – я полагаю, весьма необычный. Не задавай мне пока вопросов, но я думаю, что ты удивишься, узнав, что это убийство сродни тем, что происходили сотни лет назад. Пойдем, нам надо поспешить.

И мы направились дальше по тропе.

Почва тут была твердой, следы на которой не оставались, разве что по обочинам, но Хьюитт туда даже не смотрел. За поворотом тропинка вывела нас на широкую проселочную дорогу. Тут Хьюитт остановился и внимательно осмотрел землю. Ничего похожего на узнаваемый след не было видно. Вдруг Мартин резко повернул направо, и мы продолжили свою прогулку, не глядя на дорогу.

– Как ты узнал, в какую сторону нам следует идти? – спросил я.

– Разве ты не заметил? – ответил Хьюитт. – Погоди, я покажу на следующем повороте.

Через полмили дорога разветвлялась, и здесь Хьюитт нагнулся и молча указал на пару маленьких веток, поставленных крест-накрест. Самая длинная из них была направлена в левую сторону дороги. Мы взяли влево, и пошли дальше.

– Эти люди совершили ошибку, – заметил Хьюитт, – Они оставляли сообщения своему другу, не задумываясь, что враги тоже могут их прочитать.

Мы поспешили вперед, не говоря больше ни слова. Я был сбит с толку тем, что сказал и сделал Хьюитт, и не мог сформулировать ни одного разумного предположения, что же нас ждет в конце экспедиции. Кем был этот загадочный человек в изношенных туфлях? Какое он имел отношение к убийству Снизи? Что означало это варварство с отрубленной рукой? Кем были эти люди, оставлявшие знаки с помощью скрещенных веток?

По пути нам встретился мой знакомый, с которым я передал короткую записку своему дяде. Мы продолжили наше путешествие и вскоре свернули на главную дорогу. Здесь, на углу, опять было любопытное послание из веточек. Колесо какой-то телеги проехало и раздавило их, но они не сместились настолько, чтобы вызвать сомнение в правильности направления. Дальше мы вошли в гостиницу, и Хьюитт купил пинту ирландского виски в плоской бутылке, а также буханку хлеба и немного сыра, которые мы унесли, завернув в бумагу.

– Это для нашего ужина, – сказал Хьюитт, когда мы вышли.

– Но мы же не собираемся выпить вдвоем пинту виски? – спросил я с некоторым удивлением.

– Не волнуйся, – с улыбкой ответил Хьюитт, – возможно, мы найдем того, кто нам поможет. Кто-то, кто не настолько взыскателен к качеству выпивки как ты.

Мы ускорили шаг, потому что начинало смеркаться и Хьюитт боялся, что в темноте ему будет трудно распознать знаки из веток. Мы повернули еще два раза, следуя указанию скрещенных палок. Для меня было странно и жутко охотиться за чем-то невидимым и непонятным, следуя по таинственным указателям. После второго поворота мы устремились трусцой по длинному извилистому переулку, но вскоре Хьюитт тронул меня за плечо и мы остановились. Он указал вперед, где за изгибом живой изгороди что-то большое возвышалось и подсвечивалось всполохами света.

– Теперь пойдем спокойным шагом, как бы просто прогуливаясь, – сказал Хьюитт, – сделай вид, что мы забрели сюда совершенно случайно.

Мы пошли прогулочной походкой, Хьюитт весело насвистывал. Вскоре мы свернули за поворот и увидели, что неясные очертания чего-то крупного оказались на самом деле передвижным фургоном, стоявшим вместе с двумя другими на лужайке рядом с переулком. Это был цыганский табор, по-видимому, остановившийся совсем недавно, потому что мужчина закреплял веревку от шатра, стоявшего рядом с фургонами. Двое или трое угрюмых цыган лежали у костра, который горел в центре лагеря. В дверях одного фургона стояла женщина с большим чайником в руке, а у ступенек на перевернутом ведре сидел симпатичный старик. Хьюитт подошел к костру и с непередаваемой смесью неуклюжего поклона и улыбки обратился к компании в целом: «Кушто бок, палс!» [9]

9

Пусть удача будет с вами, друзья! (пер. с цыганского)

Мужчины, отдыхающие у костра, даже не шевельнулись, не обратив на незнакомцев ни малейшего внимания. Человек, занятый шатром, лишь мельком окинул нас взглядом, а старик поднял глаза и приветливо кивнул.

Быстро сообразив, кто более расположен к беседе, Хьюитт сразу же подошел к старику.

– Саршин, даддо! Варст делл мэнди тути [10] , – сказал Мартин, протягивая руку.

10

Как поживаешь, отец? Дай пожму твою руку. (пер. с цыганского)

Старик улыбнулся и пожал руку, но ничего не сказал.

– Тэтти фор певни, чалс. Делл мэнди пешка, лелл пош тэтти, [11]  – продолжил Хьюитт, достав плоскую бутылку виски.

Виски сделало свое дело. Быстрее, чем за двадцать минут мы стали цыганам братьями. И еще нам понадобилось столько же, чтобы уже по-свойски пить с ними чай. Мужчины, которые на первый взгляд производили на нас впечатление настоящих головорезов, на деле оказались достаточно приветливыми. Как оказалось, они были лишь полукровками и мало понимали цыганскую речь. Но двое других, включая старика и женщину, были настоящими цыганами и свободно разговаривали на своем языке. Они направлялись в сторону Уирксби, где планировали оказаться дня через три.

11

Вода и спирт в бутылке, друзья. Оставьте мне воду, себе возьмите спирт! (пер. с цыганского).

Хьюитт объяснил, что мы тоже путешественники, и заглянули к ним на минутку. Затем он начал рассказывать цыганские истории, а они в ответ свои, чем очень меня озадачили, потому что я не понимал практически ни слова. Позже Хьюитт объяснил, что это были в основном байки об охотниках, время от времени сдабриваемые анекдотами о том, как справиться с лошадьми. Сейчас я достаточно много знаю о цыганах, и смог бы принять участие в таком разговоре, но в то время я понимал от силы пару слов. Пока беседа неспешно лилась у костра, человек занимавшийся веревкой для шатра, не проявлял особого интереса к разговору. Он лежал, отвернувшись от огня, и курил трубку. Его кожа была намного смуглее, чем у большинства присутствующих.