Глава 1 Тайна трещит по швам

Сердце колотилось как бешеное, будто пыталось вырваться наружу. Я несся по туннелям, срываясь с каждого поворота, будто за мной гнались демоны. Хотя нет — эти твари намного хуже. С демонами, как рассказывали в детских сказах, можно было хотя бы договориться, а вот с Серыми — никак. Только покорность и безусловное подчинение.

Позади раздался глухой взрыв. Воздух содрогнулся, а ударной волной чуть не вывернуло лодыжки. Я не стал оборачиваться, так как инстинкт подсказывал, что если замедлюсь, то могу сдохнуть. Только через пару секунд позволил себе бросить взгляд через плечо. Там, где был потайной выход, теперь красовался огромный завал.

Туннели сужались, извивались, будто сами пытались меня сбросить. Раньше они были мне как дом. Теперь — как ловушка. Эхо шагов за спиной. Они близко. Или это мои собственные шаги отражаются от стен?

«Выживи!» — звенело в голове. Эд, грёбаный толстый ублюдок, который только что собирался сдать меня Серым… кричал это, прежде чем всё рухнуло. Который втирал мне про «свою шкуру дороже» все эти годы. И теперь… что? Пожертвовал собой? Ради меня? Ради племянника, или… ради последнего Белозерского? Мысли путались, а сердце колотилось уже не от бега, а от понимания, что я, кажется, никогда не знал этого человека по-настоящему.

Взрыв, грязь, чужие голоса. Ужасные, ровные, хищные.

Петляю — влево, вниз, снова вверх. Прыжок через завал. Удар по ребрам — оступился, задел торчащую трубу. Плевать. Ноги сами несут. Лестница. Скользкая, ржавая. Поднимаюсь по ней как по спасительной жиле.

Справа водосток. Мутная жижа — по щиколотку. Поскальзываюсь, ловлю перила, перепрыгиваю на другую сторону. Брызги летят во все стороны. Усмехаюсь сквозь хриплое дыхание. Представил, как Лев в своей выглаженной форме лезет сюда. Красота.

Но усмешка быстро сходит. Если этот ублюдок выжил, то уже несется следом. А если нет… Тогда за мной идут другие.

Еще одна развилка. Мелькает граффити — знак, оставленный когда-то Лавашом. Туда. Прыгаю вниз, прямо в воду, бегу дальше, наощупь. Света почти нет.

На одной из развилок слышу шаги. Впереди. Прячусь, затаив дыхание. Слишком громко стучит сердце — будто сейчас выскочит через зубы. Два силуэта. Но они не Серые. Бандиты? Контрабандисты? Плевать. Пропустил их, выскользнул в боковой проход.

Десять минут. Пятнадцать. Еще прыжок. Ржавая лестница. За ней — вход в один из старых каналов. Место, где меня точно не будут искать.

Только тогда позволил себе остановиться и опереться спиной о влажную стену. Все тело трясёт. Пальцы сжимают амулет на груди. Металл теплый. Жив. Я жив.

Сквозь грязный воздух я вырвался к очередной лестнице. Решетка над головой была заржавевшей, но поддалась, когда ударил плечом. Гулкий скрежет металла отозвался во всех туннелях. Надеюсь, они примут это за крысу размером с овчарку.

Свежий воздух ударил в лицо, как пощёчина. Ночь. Мокрый асфальт блестел в свете редких фонарей, будто кто-то разлил нефть. Я выбрался на поверхность, захлопнул решетку и втянулся в тень под сточным мостиком.

Выдох. Вдох. Легкие не верили в происходящее.

Шаги. Проклятье.

Из-за угла вывернул фургон. На бортах — герб Империи. Серые. Две фигуры в униформе выскочили из кабины, переговариваясь между собой. Я замер, вжавшись в грязный бетон моста. Сердце застыло, дыхание прервалось. Один из агентов, высокий, с бритым затылком, направился в мою сторону — прямо ко мне.

Молчи. Не дыши. Ты — тень. Ты — ничто.

Он остановился в двух метрах. Затянулся сигаретой, скинул пепел на решетку люка, из которого я только что вылез. Блядь… Только бы не догадался.

— Тут следы, — сказал он. — Мокрые. Недавние.

— Да тут бродяг полно. — отозвался второй. — Пошли, проверим южную сторону.

Первый замер, потом развернулся, сплюнув в лужу.

— Надоели мне эти поиски. Будто мы найдем кого-то в этом дерьме.

Минута ожидания. Потом ещё одна. Только когда шаги стихли, позволил себе пошевелиться.

Чуть не попался… На волоске, мать его…

Поднявшись, отряхнул грязь с куртки. Старая вывеска над заброшенным ларьком подсказала, где нахожусь — всего в двух кварталах от «Пьяной ели». Почти дома.

Задний двор старой прачечной с облупленными стенами и забитыми окнами послужил следующим укрытием. Город встречал гулкой тишиной. Слишком гулкой.

Слишком поздно понял это.

— Стоять! — прозвучал командный голос. — Без резких движений!

Из темноты вышли двое. Серые. Бронежилеты и с амулетами на груди. Первый — обычный боец с тупой рожей и пустыми глазами. Второй — точно агент, с тем самым взглядом, от которого внутри всё холодеет. Чистенький, выглаженный, будто только что с парада. Ненавижу таких.

— Проверка документов.

Вместо ответа я шагнул назад и рванул вбок, нырнув между ящиками и мусорными баками. За спиной прогремело: «Стоять, тварь!» и тут же — топот тяжелых ботинок.

Через забор перемахнул одним движением, но зацепился за проволоку. Металл вспорол плечо. Больно, сука. Плевать. При приземлении уже слышал, как этот гад нагоняет. Он оказался быстрее, чем я думал.

Резкий рывок — и сильная рука впилась в ворот куртки.

— Попался, щенок! — выдохнул он мне в затылок.

— Мне кажется, ты хочешь… — попытка использовать дар оборвалась из-за вспыхнувшего на груди амулета. Вот дерьмо! Значит, придется по-старинке.

Удар в пах вышел быстрым. Когда противник согнулся, схватил его за форменную куртку, дернул на себя — и встретил его лицо коленом. Хруст. Кровь. Тело бойца сползло по стенке мусорного бака.

Второй серый уже наставил пистолет. Прямо в грудь.

— Только рыпнись! Стреляю!

Я не дал ему шанса.

Резкий выпад вбок — он жмёт на курок, но локоть уже вбивается ему под руку, прямо в нерв. Пистолет грохается на асфальт. Развернувшись, хватаю серого за шею и впечатываю в стену. Его кулаки находят мою скулу, ухо, живот. Плевать. На шее у него поблескивает амулет.

Хватаю цепь. Рывок. Он тянется к своей последней защите, но поздно. Теперь мой ход.

— Мне кажется, тебе хочется отключиться и забыть, что меня видел, — шепчу, пропитывая каждое слово эфиром.

Зрачки серого расширяются, тело дёргается и оседает безвольной куклой.

Наступившую тишину нарушает только стон первого бойца. Второй валяется без сознания. Сам отделался ссадинами, порванным рукавом и мерзким привкусом крови во рту.

Подбираю пистолет, быстро разряжаю и швыряю в мусорный бак. Для меня он совершенно бесполезен — только привлечет внимание. Следом срываюсь с места и ныряю в темноту переулка.