Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях

– Среди вас есть предатель, Аслан, – сказала колдунья.

Конечно, все поняли, что она имеет в виду Эдмунда, но после всего, что произошло, и утреннего разговора сам мальчик меньше всего думал о себе и по-прежнему не отрывал взора от Аслана; казалось, для него не имеет значения, что говорит колдунья.

– Ну и что, – совершенно спокойно отреагировал Аслан. – Его предательство было совершено по отношению к другим, а не к вам.

– Вы забыли Тайную магию? – удивилась колдунья.

– Предположим, забыл, – печально ответил Аслан. – Расскажите нам о Тайной магии.

– Рассказать вам? – едва ли не взвизгнула колдунья. – Рассказать, что написано на том самом Каменном Столе, возле которого мы стоим? Рассказать, что высечено, словно ударами копья, на жертвенном камне Заповедного холма? Вы не хуже меня знаете магию, которой подвластна Нарния с давних времён. Вы знаете, что, согласно ей, каждый предатель принадлежит мне. Это моя законная добыча, за каждое предательство я имею право убить.

– А-а, – протянул мистер Бобёр, – вот почему, оказывается, вы вообразили себя королевой: потому что вас назначили палачом!

– Спокойно, – промолвил Аслан и тихо зарычал.

– Поэтому, – продолжила колдунья, – это человеческое отродье – моё. Его жизнь принадлежит мне, его кровь – моё достояние.

– Что ж, тогда возьми его! – проревел бык с головой человека.

– Дурак, – сказала колдунья, и жестокая улыбка скривила ей губы. – Неужели ты думаешь, твой повелитель может силой лишить меня моих законных прав? Он слишком хорошо знает, что такое Тайная магия, как знает и то, что, если я не получу крови, как о том сказано в Древнем законе, Нарния погибнет от огня и воды.

– Истинная правда, – сказал Аслан. – Я этого не отрицаю.

– О, Аслан, – зашептала Сьюзен льву на ухо. – Мы не можем… я хочу сказать: ты не отдашь его, да? Неужели ничего нельзя сделать против Тайной магии? Может быть, можно как-нибудь подействовать на неё?

– Подействовать на Тайную магию? – переспросил Аслан, обернувшись к девочке, и нахмурился.

И никто больше не осмелился с ним заговорить.

Всё это время Эдмунд стоял по другую сторону от Аслана и неотступно смотрел на него. У мальчика перехватило горло, он подумал, не следует ли ему что-нибудь сказать, но тут же почувствовал, что от него ждут одного: делать то, что ему скажут.

– Отойдите назад, – потребовал Аслан. – Я хочу поговорить с колдуньей с глазу на глаз.

Все повиновались. Ах как ужасно было ждать, ломая голову над тем, о чём так серьёзно беседуют вполголоса лев и ведьма!

– Ах, Эдмунд! – расплакалась вдруг Люси.

Питер стоял спиной ко всем остальным и глядел на далёкое море. Бобры взялись за лапы и свесили головы. Кентавры беспокойно переступали копытами. Но под конец все перестали шевелиться и стали слышны даже самые тихие звуки: гудение шмеля, пение птиц далеко в лесу и шелест листьев на ветру. А беседе Аслана и колдуньи всё не было видно конца.

Наконец раздался голос Аслана:

– Можете подойти. Я всё уладил. Она отказывается от притязаний на жизнь вашего брата.

И над поляной пронёсся вздох, словно всё это время они сдерживали дыхание и только теперь вздохнули полной грудью. Затем все разом заговорили.

Лицо колдуньи светилось злобным торжеством. Она пошла было прочь, но вновь остановилась и сказала:

– Откуда мне знать, что обещание не будет нарушено?

Аслан, приподнявшись на задние лапы, так взревел, что колдунья, вытаращив глаза и разинув рот, подобрала юбки и пустилась наутёк.

Глава четырнадцатая. Триумф колдуньи

Как только колдунья скрылась из виду, Аслан сказал:

– Нам надо перебираться отсюда: это место понадобится для других целей. Сегодня вечером мы разобьём лагерь у брода через Беруну.

Конечно, все умирали от желания узнать, как ему удалось договориться с колдуньей, но вид у льва был по-прежнему суровый, в ушах у всех ещё звучал его грозный рык, и никто не отважился ни о чём его спрашивать.

Солнце уже высушило траву, и они позавтракали прямо на лужайке под открытым небом. Затем все занялись делом: одни сворачивали шатёр, другие собирали вещи. Вскоре после полудня они снялись с места и пошли к северо-востоку: шли не спеша, ведь идти было недалеко.

По пути Аслан объяснил Питеру свой план военной кампании:

– Как только колдунья покончит с делами в этих краях, вместе со своей сворой наверняка отступит к замку и приготовится к обороне. Возможно, тебе удастся перехватить её на пути туда, но поручиться за это нельзя.

Затем Аслан нарисовал в общих чертах два плана битвы: один – если сражаться с колдуньей и её сторонниками придётся в лесу, другой – если надо будет брать её замок штурмом, – а также дал Питеру множество советов, как вести военные действия: куда, например, поместить кентавров или выслать разведчиков. Наконец Питер сказал:

– Но ведь ты же будешь с нами.

– Этого я тебе обещать не могу, – ответил Аслан и продолжил давать Питеру указания.

Вторую половину пути Аслан не покидал Сьюзен и Люси, но почти ничего не говорил и казался очень печальным.

Ещё не наступил вечер, когда они вышли к широкому плёсу там, где долина расступилась в стороны, а река стала мелкой. Это были броды Беруны. Аслан отдал приказ остановиться на ближнем берегу, но Питер сказал:

– А не лучше ли разбить лагерь на том берегу? Вдруг колдунья нападёт на нас ночью?

Аслан, задумавшийся о чём-то, встрепенулся, тряхнул гривой и спросил:

– Что ты сказал?

Питер повторил свои слова.

– Нет, – ответил Аслан глухо и безучастно. – Нет, этой ночью она не станет на нас нападать. – Потом, глубоко вздохнув, добавил: – Всё равно хорошо, что ты об этом подумал. Воину так и положено. Только сегодня это не имеет значения.

И они принялись разбивать лагерь там, где он указал.

Настроение Аслана передалось остальным. Питеру к тому же было не по себе от мысли, что ему придётся на свой страх и риск сражаться с колдуньей. Он не ожидал, что Аслан покинет их, и известие об этом его потрясло. Ужин прошёл в молчании. Все чувствовали, что этот вечер сильно отличается от вчерашнего вечера и даже от сегодняшнего утра. Словно хорошие времена, не успев начаться, уже подходят к концу.

Чувство это настолько овладело Сьюзен, что, улегшись спать, она никак не могла уснуть и ворочалась с боку на бок, считая белых слонов: «Один белый слон, два белых слона, три белых слона…» – но сон всё не шёл к ней. Тут она услышала, как Люси протяжно вздохнула и заворочалась рядом с ней в темноте.