Хроники немецкого разведчика Ойгена Шварца и наркома НКВД Лаврентия Берии

Максим Максимович встал и, посмотрев в глаза вождю, не спеша стал отвечать:

– Как я понял из многочисленных бесед с представителями дипломатических кругов Запада и в частном порядке, и на заседаниях Лиги Наций, англичане и французы склоняются к тому, чтобы все же, как они говорят, не допустить в Европе новой войны, надо заставить Бенеша бескровно отдать Гитлеру Судеты. – Литвинов замолчал.

Вождь перевел взгляд на Ежова и спросил:

– Что по этому поводу может доложить разведка?

Генеральный комиссар госбезопасности и нарком НКВД поднялся, раскрыл лежащую перед ним папку, достал документ и, посмотрев на него, стал докладывать:

– По сообщению нашей резидентуры в Праге, послы Англии и Франции, Ньютон и Деклама, по поручению своих премьер-министров Чемберлена и Даладье заявили премьер-министру Чехословакии Годже дословно буквально следующее: «Исходя из наивысших гуманных принципов сохранения мира в Европе, оба наших государства, которые мы представляем, заявляют о необходимости, а точнее неизбежности мирного присоединения Судет к Германии. Кроме того, договоры Чехословакии с другими странами о взаимной помощи должны быть сразу же денонсированы, в первую очередь – с Советским Союзом. А вместо этих пактов Англия, Франция и Германия дают Чехословакии твердые гарантии незыблемости ее новых образовавшихся границ». Кроме того, они заявили: если чехи не примут эти условия, то в случае нападения Гитлера на их страну Англия и Франция, как говорится, умывают руки и Чехословакия останется один на один с агрессором. И не исключено, что он может продолжить захват и других государств, как это произошло с Австрией, если сейчас не удовлетворить требования Гитлера.

Сталин небольшим взмахом руки остановил наркома:

– Вот видите, товарищи, какая оппортунистическая политика этих двух мировых держав. И Англия, и Франция все-таки допускают, что Гитлер на одних Судетах не остановится. – Вождь молча взял со стола трубку, набил ее табаком немного подрагивающими пальцами и с видимым удовольствием закурил, как бы успокаиваясь, затем произнес: – Продолжайте, товарищ Ежов.

– Товарищ Сталин, вы как всегда правы и дальновидны, – продолжил нарком, – говоря о Германии как оплоте фашизма. Наша агентура также сообщает, что эти послы пошли еще дальше, кроме «умывания рук». Они на этой встрече заявили буквально следующее: «Союз Чехословакии и СССР против Германии вызовет негативную реакцию наших правительств. Не исключено, что тогда война может превратиться не в защиту Чехословакии. Она перерастет в крестовый поход против коммунизма. В этом случае наши государства не останутся сторонними наблюдателями в борьбе против большевиков», – нарком замолчал.

– Хорошо, товарищ Ежов, мы вас поняли, и передайте начальнику Главного управления государственной безопасности Фриновскому, чтобы и дальше сотрудники иностранного отдела активно вели разведработу по Чехословакии и Германии.

Сталин помолчал, прошелся по кабинету и продолжил:

– Несмотря на такие заявления наших западных, если можно так сказать, «партнеров», Советский Союз должен продолжать борьбу за сохранение Чехословакии. Клим, – вождь обратился к Ворошилову, – надо установить более плотные контакты с чешскими военными. В частности – с летчиками, так как румыны, насколько мне известно, закроют глаза на пролет наших военных самолетов на высоте более трех тысяч метров через их территорию в Чехословакию.

– Товарищ Сталин, – поднялся начальник Генерального Штаба Шапошников, – мы уже пригласили в Москву генерала Файфра, командующего ВВС Чехословакии, и обсудили с ним совместные действия наших авиационных сил. В частности, было решено, что СССР предоставит около тысячи истребителей с летчиками, имеющими боевой опыт для прикрытия чешского неба.

– Это хорошо, – вставил вождь и продолжил: – Борис Михайлович, как выполняется июньское решение Главного Военного Совета?

– Товарищ Сталин, Киевский и Белорусский военные округа преобразованы в особые. В них создаются шесть крупных формирований, в которые входят тридцать стрелковых дивизии, семь танковых и двенадцать авиационных бригад, пятнадцать зенитных полков, а также инженерные части. В процессе формирования Генштаб особое внимание уделяет их пополнению как личным составом, так и необходимым снаряжением, включая боеприпасы. Они по вашему приказу готовы выдвинуться к нашей западной границе. Прикрывать эти войска с воздуха будут по три полка истребителей и скоростных бомбардировщиков СБ, а также один полк тяжелых машин ТБ-3.

Шапошников остановился, перевел дух и продолжил:

– Создан оперативный штаб управления этими восками во главе с командармом первого ранга Тимошенко.

Как только Борис Михайлович назвал эту фамилию, Семен Константинович встал. Сталин посмотрел на него и спросил:

– Вы готовы к ведению боевых действий?

– Так точно, товарищ Сталин, сейчас мы переместили штаб из Киева в Проскуров, поближе к границе, и организовали устойчивую связь всеми средствами с Генеральным Штабом.

– Это верно, товарищ Шапошников?

– Так точно, – ответил Борис Михайлович и продолжил: – Связь налажена и неоднократно проверена, товарищ Сталин.

– Как мы видим, товарищи, – начал вождь, – СССР готов оказать помощь Чехословакии, да и сама эта страна прекрасно вооружена. Ее армия насчитывает около двух миллионов человек. Авиация располагает тысячей шестьюстами самолетами. Имеется неплохой бронированный кулак, насчитывающий около пятисот превосходных танков. К этому надо прибавить шесть тысяч артиллерийских орудий. Франция может выставить сто дивизий. И вся эта совместная мощь – против немецких сорока пяти дивизий, которые может выставить Германия по их пресловутому плану по захвату Чехословакии « Грюн». Гитлер просто, как карточный шулер, блефует. А все-таки дело в том, что Запад, видимо, пойдет этому игроку, а точнее, все же шулеру, навстречу, лишь бы не иметь дело с Советским Союзом.

Сталин замолчал и стал раскуривать потухшую трубку, видимо, обдумывая мысль, которую собирался высказать, а затем произнес:

– Товарищ Литвинов, надо будет по дипломатическим каналам предупредить польское правительство, что в случае вторжения Польши в Тешинскую волость Чехословакии, – вождь затянулся, затем, выпустив дым, продолжил, – Советский Союз этот необдуманный шаг польского правительства будет считать актом агрессии. В этом случае мы, конечно, денонсируем без всякого предупреждения Договор о ненападении с Польшей от тридцать пятого года. И вот еще что, товарищ Литвинов, надо вызвать в ближайшее время германского посла Шуленбурга в наркомат. И прямо ему заявить, что СССР рассматривает критическую ситуацию вокруг Судет не как заботу Гитлера о судьбе чешских граждан немецкого происхождения, а как его стремление поработить Чехословакию.

Вождь вновь задумался и продолжил:

– Твердо передадите послу, что в случае начало военных действий Берлина против Чехословакии Советский Союз выполнит свои обязательства, данные этой стране, и сделает все, что возможно, чтобы защитить ее.

Сталин подошел к торцу стола, остановился и, прощаясь, произнес как напутствие:

– На этом пока все. Будем, товарищи, внимательно следить за ходом событий вокруг Чехословакии. И всем надо быть готовыми, особенно военным, к любым ситуациям.

Минут через двадцать в кабинет вошел Лаврентий Павлович Берия. Сталин поздоровался и, крепко пожимая руку, спросил:

– Ежов тебя не видел?

– Нет, товарищ Сталин, я находился в комнате не у Поскребышева, а у второго вашего секретаря.

– Это хорошо. И вот что, когда мы остаемся вдвоем, можешь называть меня партийным именем Коба.

– Слушаюсь! – радостно ответил Берия.

– Лаврентий, Ежов выполнил свое дело по чистке в армии, НКВД и партийном аппарате. Он владеет информацией, о которой ему следует забыть! Кроме того, превратился в настоящего горького алкоголика и по пьяной лавочке болтает много чего лишнего. Его жена Евгения, или как там ее по-настоящему зовут, не помню, превратилась в настоящую, как русские говорят, гулящая. Путается со всеми подряд. В ее постели бывал троцкист Аркус. И инженеры наших душ – писатели и журналисты Кольцов, Бабель туда же окунались, побывав в ее объятьях. Теперь, говорят, на ее чары клюнул знаменитый писатель нашего времени Миша Шолохов.

– Коба, да оно так и есть! Так как недавно получил от замначальника второго спецотдела Кузьмина рапорт, вот посмотри.

Сталин взял документ и, непроизвольно шевеля губами, стал про себя читать текст. «Контроль по литере «Н» писателя Шолохова осуществлялся путем прослушки его номера 215 в гостинице «Националь» в период с 3.06 по 11.06.38 г. Оперативные сотрудники Королева и Юревич опознали голоса в номере как принадлежащие Шолохову и жене тов. Ежова.

Контроль за номером Шолохова продолжался свыше десяти дней, вплоть до его отъезда, и во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова».