Хроники Ордена Церберов

Я достигаю той самой вершины, с которой так сладко и восхитительно падать вниз, но теперь уже оттягиваю прыжок сама. Еще капельку. Еще чуть-чуть. Давай вместе. Я подожду.

И я балансирую на этой грани, держусь, сколько могу — но все же срываюсь.

И когда меня раз за разом сжимает изнутри, я выгибаюсь, стараясь быть как можно ближе, теснее, плотнее — и чувствую, как во мне становится горячо от его семени. Я обвиваю его спину руками и с наслаждением ощущаю ее мелкую дрожь, его доверчивое бессилие и приятную тяжесть, и смакую это разделенное на двоих удовольствие...

— Спасибо, конечно, — расслабленно пробормотала я, немного придя в себя и снова обретя способность ощущать все свои мышцы, а не только те, что внизу, — но, вообще, я не за этим пришла.

Илиан, еще недавно такой же расслабленный и обмякший, как и я, издал какой-то странный утробный рык и... и... 

Собака злая! Чего он кусается?! Я же сказала спасибо!

А Илиан тем временем скатился с меня и как ни в чем не бывало спросил:

— И зачем же ты пришла?

Это прозвучало, будто он был мне не рад. У меня возникло искушение поварить воду на этот счет, но я потерла укушенное место и передумала.

— Ее сиятельство графиня (твоя матушка?) подарила мне книгу. “Наиполнейший список чудовищ Закатного леса, что в графстве Бирн, что в Агорском королевстве лежит”. 

— Подарила — владей. Даже если его сиятельство будет против, выдвигать претензий не станет. 

— Я не о том. Мне тут в голову пришло: а почему этой книги нет в библиотеке Логова? Ведь наши крутились тут прорву времени, когда ты пропал и потом, когда нашелся. Почему никто не озаботился сделать список?

Илиан потянулся всем телом: запрокинув руки за голову и вытянувшись, как большой кот. Мышцы на груди напряглись, на миг показав тренированное мужское тело во всей его красе, и расслабились.

Сбилась бы с мысли — если бы они у меня когда-нибудь водились. А Илиан встал и прошел к ванне, бессовестно (зато с каким удовольствием!) оскверненной мною.

— Ты видела, кто эту книгу написал? 

Я напрягла память, припоминая, что было выведено затейливыми вензелями на кожаной обложке кроме названия. 

— Кирос Разумный? — откликнулась я, бездумно следя, как Солнышко поболтав ладонью в воде, принялся колдовать, 

Очищающее, согревающее… эй, а этого я не знаю! 

Над ванной курился прозрачный парок, а по комнате поплыл цветочный аромат.

Почему меня такому не учили?!

— Правильно, — он кивнул сам себе, еще раз попробовал воду, в этот раз остался доволен, и неторопливо полез в ванную. 

И сумел сделать со мной то, что не удалось болотному змею из Хорвуса: загипнотизировать.

Как зачарованная, я наблюдала, как он переступает через высокий бортик одной ногой, другой… как напрягается от этого подтянутый зад, как двигаются мышцы на спине…

— Это мой предок, — продолжил тем временем Илиан. — А ты видишь после его имени приписку "Клык” или “Око ордена Цербера”? Или "боевой маг"? 

Солнышко опустился в воду, я моргнула и отмерла.

Но дар речи ко мне так сразу не вернулся, и потому в ответ на вопрос я неопределенно промычала. 

— Он был пятым или шестым сыном тогдашнего графа Бирнийского. Не слишком талантливым магом, слабым воином — но увлеченным исследователем. Кстати, талантливым таксидермистом — некоторыми из его изобретений на этом поприще до сих пор пользуются, в том числе и Орден. Все, описанное в книге, он сам не видел. Ну, в лучшем случае — в дохлом виде. А остальное — по рассказам местных жителей из числа охотников. А еще — из преданий и легенд. Скорее всего, наши решили, что достоверность этого текста не выдерживает никакой критики, и сочли его бесполезным. 

Я задумчиво погрызла щеку изнутри: нет, не сходится.

– Илиан, ты помнишь, в Логовской библиотеке есть манускрипт "Фантастические твари и где они обитают”?

Судя по хмыканью, Камушек помнил.

— Ты когда-нибудь видел нюхлера? Или хоть раз слышал про Карпатские горы? Вот! Но манускрипт в Логове есть и его бережно хранят! А книгой про вполне убедительных тварей достоверно существующего Бирнского леса почему-то никто не заинтересовался! Что скажешь?

— Танис.

— Что?

— Спинку потри.

Я стиснула зубы. Помолчала. Вот утоплю я его сейчас в этой лохани — и что? И ничего, одна только куча проблем!

— Не сопи, — почти утопленник ухмылялся и был доволен собой. — Вернемся в Кремос — напишу письмо в Логово. Ты же все равно туда книгу отправить и собиралась, верно? Вот к ней записку и приложу. А там посмотрим, что нам ответят…

Ладно. Пусть уж живет!

А пока…

Мочалка оставляла на широкой мужской спине мыльные разводы и красные следы: просьбы напарника, да к тому же старшего в паре, следует выполнять со всем тщанием. Я и выполняла — терла так, что, надеялась, у Камня кожа свернется. Но где там, эту дубленую шкуру поди, сотри!

Впрочем, надежды я не теряла.

Как и любопытства:

— Солнышко, а как так вышло, что ты все это знаешь? Ты же память потерял!

— Память, но не мозги же, — недовольно отозвался напарник. — Уж собственную-то родословную кто угодно способен выучить. А эта книга входила в перечень деяний моих предков…

— И, Танис…

Голос Илиана звучал очень вкрадчиво, и мне бы насторожиться, но я слишком уж увлеклась, натирая необъятную спину. Так что грозный рявк стал для меня неожиданностью:

 — Я же просил не называть меня “Солнышком”!

Я попыталась отмахнуться мочалкой, но мочалка — не Плясунья, и я смогла только взвизгнуть, когда меня сгребли в захват, перекинули через край ванны и смачно окунули в пенную, с цветочным ароматом воду.

Солнышко в гневе, как мы помним, страшен. Наказание вышло бурным, шумным, мокрым и после себя оставило томную слабость и пенные лужи вокруг ванной.

Уже позже, я забралась с ногами в постель его сиятельства виконта и, прикрыв срам рубахой, заново сушила волосы: ворошила, перебирала влажные пряди, бездумно глядя вглядываясь в переливы света в магическом светляке.

— Зачем они так, Илиан? Твой брат. И отец…

Если меня щелкнут по носу за этот вопрос — пускай, он в своем праве. Но я действительно не могла понять, как так можно? С родным ребенком…

Расслабленно валявшийся рядом с мной мужчина невесело усмехнулся, щуря глаза на свет:

— Знаешь… их можно понять. Первое время отец старался меня вернуть. Пытался договориться с орденом и по-хорошему, и по-плохому, но так ничего и не добился: Цербер так и не выпустил его наследника из зубов. Тогда он попытался повлиять на мое обучение. Тоже вышло не очень удачно: орден отчасти был не против уступить, чтобы не ссориться с графом, но в приоритете у них все же собственные науки и практики. А после них новички мало на что годны.