Хроники отряда Кси. Противостояние

На лицо упала капля, потом другая... Что-то тяжелое свалилось на грудь.

– Капитан, очнись, капитан... – голос Мио пробился сквозь шум в голове, а потом и сам шум начал понемногу стихать.

Ке-орн шевельнулся, кое-как поднялся на четвереньки и сбросил с себя труп Сай-фина с размозженной головой.

– Чем ты его, «ломом»?

– Да. Меня теперь тошнит.

– Ты что, никогда не убивал, Мио?

– Никогда.

– Не жалей, Сай-фин предатель. Он заслужил конец и похуже.

– Знаю, но мой желудок меня не слушается.

– Не стесняйся, это скоро пройдет. И да... ты действовал отлично. Спасибо.

Мио только кивнул, его все равно мутило. Ксанте встал во весь рост. «Ненавижу парализаторы», – подумал он, потом подошел к мертвому Сай-фину, обшарил труп, забрал планшет и быстро просмотрел список содержимого.

– Любопытно. Здесь его исследования по боевому вирусу, но не только... Бункер набит материалами, за которые Консеквенса и исследовательский дивизион пролили бы реки крови.

– Что ты собираешься делать с этим, капитан? Отдашь Альянсу?

– Нет.

– Отдашь триумвирату на Сирме?

– Тоже нет. Формулу лекарства для Ангелины и заметки о Шефферу я заберу на базу людей. Но все остальное, то, что можно использовать для войны, не получат ни наш Сенат, ни их Альянс, никто. Я собираюсь все это сжечь, остатки бункера взорвать...

Ксанте Ке-орн развернулся, стараясь потверже держаться на ногах, прошагал через промерзший бункер, протиснулся в приоткрытую дверь и очутился под открытым небом. Ледяной ветер с плато мгновенно принес снежную пыль, бросил ее в лицо, развеял остатки отвратительного химического запаха. Две луны Осшейн Первой – огромная фиолетовая Селеста и небольшая красноватая Гая медленно поднимались из-за горизонта.

«Я выиграл, – подумал Ксанте , сжимая замерзшими пальцами планшет. – Я сделал это, и не умер, и она теперь тоже не умрет. То, что сказал сумасшедший Сай-фин, уже не имеет значения. Это победа».

– Пошли, Мио, приготовим все необходимое для хорошего костра...

Глава 21. На грани

Глубокий космос

Март очнулся в состоянии необычайного покоя. Удушье и страх отступили, сердце стучало ровно. Он попытался сесть и это получилось удивительно легко, небольшая скованность в левом плече, оставшаяся от старого ранения, тоже исчезла.

Кай в соседнем кресле словно бы дремал с отрытыми глазами, но впечатление оказалось обманчивым – супервиро мгновенно заметил движение шефа Кси.

– С добрым утром. Ну как, не хочешь кого-нибудь убить? Начать, например, с меня?

– Издеваешься? Нет, не хочу. Иди к черту со своими шутками.

– Неплохо, неплохо... Ни агрессии, ни апатии. Как самочувствие?

– Будто заново родился. Слух, зрение, кости, мышцы, нервы – все в идеальном состоянии. Радость жизни... Черт, это неописуемо.

Кай с довольным видом кивнул.

– Очень хороший результат. Супервиро ты, конечно, не стал, но один шанс на миллион поймал. Поздравляю.

– Ты это тоже чувствуешь?

– К сожалению, нет. Для меня наноботы -- привычка. Они меня не радуют.

– А у меня это навсегда?

– Не думаю. пройдет время -- снова станешь как все.

– А я-то думал, что чудеса бывают.

– Чудо даже то, что ты жив.

– Где мы сейчас? По дороге домой?

Эсперо повернул голову и уставился на Марта ледяным взглядом.

– Мне жаль портить тебе праздник, но мы мы в глубоком космосе, координаты посмотри на экране.

Март убрал волосы со лба и оперся о панель челнока. Яркие неясного значения символы мельтешили перед глазами.

– Ладно. Ты победил. Мне не угнаться за тобой в скорости мысли. Просто объясни, что происходит.

– Челнок взлетел, но он оказался слишком поврежден. После варп-прыжка двигатель отказал, нас выбросило в случайном месте. Ремонт невозможен, даже если я возьму нечеловеческий скафандр и выберусь наружу без настоящего шлюза – здесь нет запасных деталей.

– Выводы?

– Надеяться на спасателей.

Март помрачнел. Недавняя, незамутненная радость сразу померкла.

– Ты ведь отлично понимаешь последствия... Если нас подберет корабль Альянса, будет очень сложно выгородить тебя и выдать за кого-то другого... но это не самое страшное, существуют варианты и похуже. Если явится сирмийский флот, для нас это смертельно, если гирканский – смертельно тоже.

Эсперо кивнул. Лицо супервиро не изменилось, только скулы слегка напряглись.

– Да, ты прав. Но ждать нельзя. Скоро кончатся вода и еда, но тут нарисовался вариант похуже.. Посмотри на карту – видишь ту точку? Звезда Кастор. Мы попали в поле ее притяжения и падаем на поверхность довольно быстро. Недели у нас нет, максимум сорок-пятьдесят земных часов.

– Вот дерьмо...

– Да, ситуация неприятная. Именно поэтому я не стал ждать, пока ты очнешься, и сразу отправил сигнал «SOS».

– Кто-то ответил?

– Пока никто, и энергия кончается. Скоро челнок станет обычным космическим хламом. Очень советую тебе вместо своей горелой одежды взять костюм ксеносов, а поверх надеть их скафандр. И то, и другое довольно прочное.

– - Там же четыре руки.

– - Плевать. Главное, что оно герметично

Март встал и мгновенно ощутил невероятно острый голод и такую же острую жажду.

– - На, пей, -- Эсперо протянул свою флягу. — Еда у меня тоже есть — сублимированная. На пару приемов нам хватит.

Март ободрал оболочку из мягкой фольги, впился зубами в твердую сладко-соленую плитку и мгновенно съел порцию.

– Голод – это от регенерации, -- буркнул Кай.
– - Одежда -- там, сзади, в грузовой нише. Вроде, почти чистая.

...Штанин (или рукавов) у комбинезона оказалось не четыре, а шесть. Март оделся и все лишнее завязал узлами. Обуви не нашлось и он оставил собственные прожженные во многих местах ботинки. Подходящий с виду скафандр освободил от упаковки и отложил в сторону.

– Ты готов? – снова позвал Кай. – Если готов, на пару часов сменишь меня в роли пилота.

– Что-то ты ненормально спокоен. Впрочем, как всегда.

– Нас учили отключать страх смерти. Заменять его инстинктом выживания.

Март вернулся и сел в кресло, стараясь приспособиться к неудобному «костюму». Эсперо откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он не выглядел спящим, скорее, погруженным в глубокую медитацию. Март попытался сконцентрироваться на системе связи челнока, но не смог. Эйфория спасения уже исчезла. В кабине становилось все жарче.