Хроники Равалона. Трилогия

Сложенный из угловатых камней, третий Корпус имел при себе семь забегаловок. Полагаясь на опыт, их строили на приличном расстоянии друг от друга, рассчитывая, что если маги буду крушить один кабак, это не затронет другие. Сейчас посетители и обслуга сгрудились возле статуи великого Черного Мага Дзугабана Духара Фаштамеда из далеких Восточных царств. Так как никто не знал, как выглядит этот маг, то статуя, выполненная в виде простого куба, стояла на постаменте с небольшой табличкой, напоминающей, кого должен увидеть зритель.

Согласно легендам, Дзугабан заложил первый камень в символическое основание Школы Магии. Он построил здесь, на восхитившей его природной гармонией равнине, раскинувшейся от озера Кавиш до Правайстского леса, тренировочный лагерь убийц-камикадзе, которые изучали Заклинания, максимально поражающие атакуемую площадь и забирающие при этом жизнь использовавших их магов. Со временем, когда басилевсы, султаны, халифы, эмиры и прочие правители Ближнего Востока, не совсем понимавшие, зачем тащиться за тысячи километров от собственных государств, когда под рукой и так полно фанатиков-ассасинов, отказались от услуг Дзугабана, тому пришлось давать уроки волшебства сыновьям владетелей Граничных баронств и атаманам Приграничья, чтобы заработать на хлеб насущный. Так, в результате культурного развития, противостояния нескольких Орденов волшебников и повальной коррупции, возникла Школа Магии — крупнейшее учебное заведение в Западном Равалоне.

К сожалению, портретов или хотя бы словесных описаний Дзугабана Духара Фаштамеда история не сохранила, а предложение Третьего Архиректора лепить статую с его благородного роланского профиля и не прошло. Остановились на абстракции — кубе, долженствующем символизировать четыре Стихии (верхние углы), четырех Бессмертных — двух богов (Аколлона, Зевающего от Своей Мудрости, и Ктора, Помнящего, Что Ничего Достаточно не Бывает) и двух убогов (Глузаарада, Мрачного от Того, Что Он Все Знает, и Кацкиель, Которая Еще Всем Припомнит), считающихся покровителями магии и магов (нижние углы), четырех Пре-Мудрых, первых легендарных магов5 (прямые линии справа и слева) и четырех Будущих, магов, которые должны были стать вровень с Бессмертными (прямые линии вверху и внизу).

Все это вместе должно было символизировать Дзугабана. Для придания скульптуре величия и трансцендентного характера ее хотели сначала сделать стометровой в высоту и из мифрила, потом подумали, что студенты начнут воровать мифрил, и решили использовать золото, но затем сообразили, что и золото ослепит не познавшие категорический императив умы, и остановились на мраморе. Но в последнюю минуту мрамор поменяли на простой камень, а на оставшиеся деньги построили бани в замке Ректората. По ходу изменения материала для будущей статуи, достойной метаморфоз материи в колбах алхимиков, менялись и ее размеры, так что куб теперь был метровой высоты, метровой ширины, и, соответственно, метровой длины.

Толпящиеся вокруг шедевра скульптурной мысли простые смертные и зеваки из Магистров, у которых в это время не было занятий, были привлечены закрутившимися над кабаком октариновыми, эннеариновыми и декариновыми воронками, разбавляемыми вспышками цветов остального спектра.

— Кажется, — сказал Ал, которого Уолт поставил рядом с ку… то есть со статуей Дзугабана Духара Фаштамеда, — есть опасность формирования Инфернальных Врат.

— Ударий — придурок, а Сатаил пьян. Но не настолько же они невменяемы, — начал Уолт и замолчал, когда сверкающая всеми цветами радуги голова дракона пробила крышу кабака и начала поливать окрестности огнем. Голова была железной. Это значило, что Железную Бездну кер Шагаш блокировал, но и его собственное Заклинание на Удария до конца не сработало. Хм, здорово! Значит, деревенский парень Ударий, у которого даже второго имени не было, и седьмой сын седьмой дочери Сатаил кер Шагаш в боевых заклятьях и соответствующих им магических полях почти равны? Хреново. Так они долго могут друг друга мутузить колдовством, а если им попытаются помешать… Гм. В общем, мешать им не стоит.

С другой стороны, приятно, когда твой коллега из боевых магов, в совершенстве владеющей только Силой Железа, может противостоять старому опытному чародею, у которого полным-полно запасов Силы и разнообразных Заклинаний в ауре.

— Уолт Намина Ракура! — прогремел вдруг сзади хорошо знакомый голос, и Уолт содрогнулся. Повернулся и на всякий случай состроил глупое лицо.

Перед ним стоял заместитель заведующего кафедрой боевой магии по боевым Заклинаниям Стихии Земли Джетуш Малауш Сабиирский, его научный руководитель. Крупный, на три головы выше Уолта, с животом, который он любил называть «мое хранилище для пива», начинающий лысеть, переваливший в возрасте за сотню лет и любящий рассказывать абсолютно несмешные анекдоты, Джетуш на нынешний момент был самым лучшим магом Стихии Земли во всем Западном Равалоне, а по его утверждениям, — и в Восточном тоже. Только нелюбовь к остальным трем Стихиям не позволила ему стать завкафедрой боевой магии, о чем он сам не жалел, говоря, что в таком случае у него было бы меньше времени для распития пива.

— Что это такое? — спросил Джетуш, указывая на воронки и дракона, который уже подпалил растущие возле третьего Корпуса яблони.

— Не имею понятия, — Уолт посмотрел на него честными глазами. — Мы вот с Алом мимо шли, хотели обсудить пятый закон магосемиотики. А тут такое…

— Возможно, Ал и собирался с тобой обсуждать проблему чарореференции, — недоверчиво сказал Земной, — но не помню, чтобы после магистерской ты возвращался к теме энергознаков. Пиво пили?

— Да вы что! — воскликнул Уолт тоном девицы в прозрачном пеньюаре, которую жена добропорядочного горожанина застала в собственной спальне и обвинила в совращении супруга. — Ведь еще не вечер!

— Ладно, это твое дело. Тебя требует главный.

— Главный? А зачем я ему понадобился. Вроде отчет я сдал нормально, да и вообще.

— Ты не понял. — Джетуш прищурился. — Главный — не в смысле Алесандр Генр фон Шдадт. Главный — в смысле Архиректор Эвиледаризарукерадин Светлый.

— А я все-таки настаиваю, что вероятность формирования Инфернальных Врат уже превышает семьдесят два процента, — сказал Ал, но Уолт его не слушал, лихорадочно раздумывая. Узнали? Как? Не могли. Хотя, может, он перестарался, когда… Хотя если бы узнали — так просто его бы к Архиректору не вызывали. Пришли бы брать, да так, что ничего бы он до самого последнего момента — а возможно и после него — не заметил. Несмотря на толпы бездарей, ежегодно поставляемых императорам, королям, герцогам, баронам и зажиточным горожанам, Школа Магии готовит и отличных магов. Временами — замечательных. Так что дело, скорее всего, в чем-то другом.

— А чего от меня хотят? — недоумевая, спросил Уолт.

— А я знаю? — пожал плечами Джетуш, и Уолт понял, что Земному самому интересно, зачем Архиректору понадобился его аспирант, пусть и неплохой, но и не из лучших. — Мне не говорили. Сказали, чтобы я тебя побыстрее нашел и отправил к Алесандру в кабинет.

— А как вы меня нашли? — заинтересовался Уолт, потому что не обнаружил вокруг себя дорожек и паутинок Заклинаний Поиска.

— А чего тебя искать? Вы проблемы магосемиотики только в одно место обсуждать ходите, — с улыбкой сказал Джетуш и глянул на кабак, от которого отвалилась уже одна стена, явив взглядам зевак кучу металлолома, вывалившегося с таким грохотом, что можно было подумать, что начался Прорыв из Нижних Реальностей.

Внезапный порыв холода ощутили все. В спину словно врезался разъяренный Тарей, бог ледяных северных ветров. У Корпуса, статуи и еще целых яблонь начали удлиняться и шевелиться тени. Зеваки бросились врассыпную, причем даже Магистры. Джетуш изменился в лице.

— Так, ты давай дуй к Алесандру, — он назвал завкафедрой без всяких регалий, и Уолт осознал, что шутки кончились, — а я, пожалуй, разберусь с тем, что устроили два недоделанных идиота. Ал, поможешь мне!

Понятное дело, волшебник такого уровня, как Джетуш, в буйстве магических потоков легко разобрался, что в бульоне из чар варятся два мага. Но правильно ли уйти и не помочь? Земной понял сомнение в глазах Уолта и толкнул его в плечо.

— Давай, иди. Неужто думаешь, что без твоей неоценимой помощи я не справлюсь? Мне, скорее, больше достанется, если ты не поторопишься.

— Ну ладно, — пробормотал Уолт и зашагал к входу в третий Корпус, в котором имелся служебный портал для перемещения между учебными зданиями. Шагая, он старался не оглядываться.

Интересно, зачем он понадобился Архиректору?

Кабинет Алесандра Генр Шдадта располагался в первом Корпусе, построенном в те времена, когда отгремели войны варварских королей, нагрянувших с Севера и разрушивших Роланскую империю, с Черной империей и Эквилидором, и недолгий мир пришел на Серединные Земли. Возрождались города, развивалась торговля, варвары окультуривались, становились царями, философы писали трактаты об утопии, жрецы воспевали новых богов и осторожно поругивали старых, кое-где заново прокладывали дороги. Соответственно, и первый Корпус был задуман как провозвестник новых времен. Строили нанятые гномы и строили надолго. Высокие потолки, внушительные арки, колонны, охватить которые могли только трое взрослых мужчин, цветная мозаика на полу, складывающаяся в изображения богов и убогов, шикарные люстры на триста свечей и даже непозволительная по тем временам роскошь — стеклянные витражные окна под три метра в огромных аудиториях. Отдельные комнаты тоже отделывались из соображений помпезности. Однако со временем функциональность первого Корпуса устарела по сравнению с магическими улучшениями в новых Корпусах. Преподаватели, сумевшие занять кресла заведующих благодаря таланту, или упорству в работе, или просто устранив конкурентов руками наемных убийц, предпочитали третий или четвертый Корпуса для своих факультетов и кафедр. Архитектура уступила магии.