Хроники Равалона. Трилогия

Шумно переговариваясь, компания удалилась, оставив избитого Затона в темном переулке, заваленном мусором. В тот момент он думал, что вот он — конец. Что наконец-то все. Что молодые гномы сделали то, на что не способен был даже он сам.

Отреченный.

Тогда вспомнилось — как крепкие жрецы тащат его к алтарю, как Наместник Кузнеца под Горой неторопливо зачитывает приговор:

— За непослушание Заветам и обращением к Запретному — да будет наказан. За Сотворение Неподобающего — да будет наказан. За обращение к Знаниям Бездны — да будет наказан.

Он не знал, не думал, что его безобидная игрушка, способная говорить несколько слов, Неподобающее. Он не знал, не думал, что должен спрашивать разрешения, когда делал только для себя. Он не знал, не думал, что брошенные жрецу слова — «А зачем жить без нарушения законов?» — крамольны.

Он не знал, что это карается Отречением.

Когда Знак Отречения ставится гному — тот больше не может находиться в горах. Его гонят из гор, он не может к ним даже приблизиться, он для Духа Гор навсегда Порченый.

Когда Знак Отречения ставится гному — ни один другой гном не поможет, даже если Порченый будет умирать у него на глазах.

Когда Знак Отречения ставится гному — каждый гном должен гнать его от себя и выдворять из мест поселения Подгорного Народа вне гор.

Когда Знак Отречения ставится гному — любой гном может сделать с ним что угодно, даже продать в рабство, чего никогда не сделает по отношению к соплеменнику.

Разве что убить носящего Знак Отречения не могут другие гномы. Впрочем, сам Знак Отречения делает это вместо них. Гном, которому ставили Знак Отречения, предпочитал уйти из жизни, чем влачить жалкое существование.

А он не смог.

Может, он теперь умрет? И не придется уходить из города, когда за стенами бушуют метели. А здесь хоть немного, но теплее…

Так хотелось умереть…

Кто-то легко поднял его тело на воздух. Быстро разжал рот и влил в глотку отвратительную на вкус жидкость. Затон мелко задрожал, все тело будто жгли огнем, он закашлялся, всей грудью вдыхая воздух…

Нет. Он не хотел жить.

Пожалуйста, не надо. Прошу…

— Как интересно, Ахес. Ты только посмотри, это же гном-Отреченный. Впервые такого вижу. А ты?

Второй промолчал. Как потом оказалось, Ахес вообще не любил отвечать на очевидные вопросы.

— Почти уже умер. Ничего не напоминает, а, Ахес?

— Не надо…

Затон висел на руках второго, молчаливого, и первый наклонился, глядя ему в глаза.

— Вот даже как, — протянул он. — Нет, такие настроения мне не нужны. Если получил Знак, значит, за дело. Гном, который сделал нечто такое, за что получил Знак, мне пригодился бы. Особенно если звезды указали на него. Так что… Прислони его к стене, Ахес.

Потом первый что-то сказал второму, и тот удалился. Затон почувствовал, как начинает болеть тело, значит, вернулась чувствительность, значит, силы потихоньку восстанавливаются.

А потом вернулся второй. И его жизнь навсегда изменилась. Потому что Ахес положил перед ним головы молодых гномов, совсем недавно издевавшихся над ним.

— Сможешь так делать, если будешь жить дальше, — сказал первый — тот, кого он скоро назовет Мастером. — Если сможешь жить дальше. И твой Знак ничего не будет значить.

Он взял в руки одну из голов. Внимательно осмотрел ее. И засмеялся.

Кажется, теперь было ради чего жить…

Благодаря Мастеру он смог пожить еще немного. Благодаря Мастеру он сумел творить, не обращая внимания на Запреты Гор. Благодаря Мастеру…

«Спасибо, Мастер. Я смог пожить. Теперь можно и умирать. Благодаря тебе моя смерть будет иметь смысл. Ради тебя, Мастер, я готов умереть».

Тени смыкались над упырями и человеком. Кажется, они попытались ударить в тени стрелами или даже огнешаром. Бесполезно. Все, у чего есть тень, просто еще не часть его теней. Еще не — но вот-вот уже…

Когда его тени сомкнутся над магом и не-живыми, они станут подобны теням, сквозь которые сейчас мчит его душа. После этого он поживет еще немного. И хватит. Он должен был умереть еще тогда, в грязном, вонючем переулке.

«Я достойно отплачу, Мастер? Я достойно воздам за подаренную мне жизнь? Что за?!»

Все исчезло. Прежде чем Затон понял, что исчез не мир, а его чувства перестали воспринимать мир в Тени, безумный страх Ничто вышвырнул его из реальности Тени в обычный мир. Он был готов умереть, но не так, чтобы просто исчезнуть, — разум мог обманывать сам себя, но жить хотелось, хотелось еще немного пожить, пускай еще чуть-чуть, но пожить.

Он выпал из Тени и ничего не увидел. Вокруг была чернота и не было его теней. Это было не его рук дело, он знал закон для мира Теней — тени только там, где есть свет. А вокруг света не было. И не было его теней. Они исчезли в тот же миг, вся армада, что была вызвана его Уходом в Тень, все мириады серых и черных призраков, незаконных детей Света и Тьмы — исчезли все. И чернота вокруг не давала воззвать к ним, не давала призвать даже самую слабую тень. Об Уходе можно было и не думать. Затон стиснул кулаки.

Так просто победить его? Так просто лишить послушных ему орудий? Вот так вот просто — проиграть? Нет. Нет!

— Что? Это?. Было? — раздельно произнесла Иукена, после того как выплюнула весь песок изо рта.

Уолт продолжал хлопать себя по ушам — ему казалось, что там остались ошметки земли.

— А я испугался! — поделился Вадлар. — Уж думал — Ночь в свои Чертоги меня грешного забирает! Все так сдавило, воздуха нет, под руками то ли задница Понтеюшки, то ли Иукеночки, так и не разобрал, как ни щупал. Признавайтесь, кто из вас это был?

— Великолепно, господин маг! — Понтей восхищенно смотрел на Уолта. — Так быстро распределить функторы Призвания Духов и скооперировать элементы магии Земли! Просто великолепно! Это же были тульпы, да? Как здорово вы с ними разобрались! Таким интересным образом использовать корреляцию Принципов в нашей реальности!

— Может, подаришь ему надел в своих владениях? — прищурилась Иукена. — Будешь приезжать к нему по утрам перед сном, беседы о судьбах магии вести? А то я вижу, что ты такой понятливый, все разумеешь, не то что мы, простые смертные, нас ведь другие вопросы интересуют.