Хроники Реликта. Том 1

— Живы, отцы? Садимся.

— Ты же говорил, что К-диверсанты с их «серой гвардией» не представляют реальной силы, — пробурчал директор УАСС. — А они самые натуральные террористы с весьма широкими возможностями.

Баренц снова оглянулся, сухое костистое лицо его с широким лбом и неулыбчивыми глазами было серьезно, но в голосе послышались нотки необычного для него сожаления:

— А не зря тебя прозвали корочуном, Остап. На твоем месте я бы задумался о происхождении прозвища.

— Что-то я не слышал, чтобы начальники нравились всем подчиненным, — все тем же ворчливым тоном отозвался Кий-Коронат, не обижаясь. — Лучше быть корочуном, чем «статуей командора», как прозвали Эрберга.

Рооб, рассматривающий ногти на руке, засмеялся тихим мелким смехом. Кий-Коронат удивленно, Максимов с любопытством, а Барейц озадаченно посмотрели на него.

В дырах, пробитых в прозрачном колпаке машины, окруженных сеткой трещин, свистел ветер, куттер вздрагивал и норовил свалиться в штопор, что-то позванивало и потрескивало в его каркасе — вот-вот гляди развалится, а председатель ВКС смеялся…

Что-то промелькнуло за бортом, Баренц резко поднял голову, мгновенно подбираясь, но это были галеоны сопровождения, один из них успокаивающе покачал узкими лонжеронами стабилизатора.

* * *

Служебный модуль Савича ничем не отличался от кабинета Железовского, разве что его хозяин был связан с обработкой массивов информации совершенно из другой области знания.

Выключив пейзаж: луг, кромка леса, голубое небо, река, Савич сел рядом с гостем, поправил на виске сетчатый лепесток эмкана. Стена напротив превратилась в дымную пелену, опрокинулась, распахнув черный зев космического пространства с россыпями созвездий; на этом фоне влево уходила, теряясь в бесконечности, полупрозрачная, белесая труба, похожая на древко копья. украшенного светящимся красноватым «наконечником». Было видно, что «наконечник» тихонько движется, удлиняя хвост древка, вызывая в памяти ассоциации древней ракеты и высотного самолета. Это было развернутое компьютером изображение тоннеля Большого Выстрела, увенчанного «тенью».

— Сто с лишним тысяч парсеков, — нарушил молчание Савич. — Но я думаю, ствол тянется до границ нашего метагалактического домена, нам просто не хватает возможностей для определения всей его длины.

На белесом древке зажглись зеленые и желтые огоньки, обозначившие места расположения маяков предупреждения и погранпостов. Казалось, было их много, несколько тысяч, однако на самом деле расстояния между соседними парами достигали не менее трехсот миллиардов километров.

— Фронт, — пробасил Железовский мрачно.

Савич кивнул, поняв собеседника.

— Не умер древний термин, живет, наполняясь новым смыслом и не теряя старого. Никогда не думал, что фронт может существовать без воюющих сторон, не разделяя врагов. Никогда не думал, что возможна мыслящая сила вне ее материального воплощения! А ведь имею одни из самых высоких в Системе уровней абстракции. Похоже, Конструктор в конце концов научит нас мыслить нестереотипио.

— Вряд ли, инерция мышления у человечества колоссальна, сколько примеров тому… Черт бы побрал эту вашу «мыслящую силу». Когда наконец она остановится?

— Едва ли это возможно без помощи извне. Конструктор просто не в состоянии пробиться в наш континуум через потенциальный барьер, вакуум-подобного состояния, разделяющий Вселенные — нашу и ту, откуда он пытается уйти, иначе давно появился бы, физически.

— Но ведь пробился же он туда? Почему же не может обратно?

Савич пожал плечами.

— Может быть, та Вселенная имела более низкое энергонасыщение, может, существовала «струна», соединяющая миры, на которую он наткнулся. Кто знает, что еще? Человек еще не дорос до освоения иррациональности, для этого надо постичь многие истины, научиться не делать ошибок, преодолеть тупик биологии, овладеть тайнами собственной психики, наконец. Может быть, тогда мы поймем, чего хочет Конструктор? А в настоящее время вряд ли мы найдем с ним общий язык.

— Если он не остановится, мы не доживем до описанного вами идеала. Но довольно философии. Вы просчитали, вершину взаимодействия Т-конуса?

— С точностью до двадцатого знака. Чужанский «перевертыш» может быть захвачен ловушкой Т-конуса, если увеличить мощность генераторов поля всего в два раза, это реально.

— Что ж, тогда увеличим мощность и испробуем действие конуса на решетке роидов. Если эксперимент удастся, значит шанс спровадить БВ за пределы Рукава тоже реален.

— Лишь бы не помешали К-мигранты со своим «серым отрядом».

Железовский помолчал, изредка пошевеливая бровью.

— Думаю, не помешают. Они, конечно, не люди в полном смысле слова, но и не созданные специально машины для уничтожения, киборги-убийцы. Военных программ, оптимизированных для диверсионной деятельности, Конструктор в них вложить не мог, это изобретения человеческого «гения». А «серые люди» — всего лишь слуги, и ничего больше, они тоже не способны выйти за рамки стандарта поведения.

— Они — да, но не К-мигранты, имеющие базу не только человеческой логики, но и негуманоидного мышления. Не обольщайтесь тем, что имеете мощный флот, он — хорошая защита от таких же существ, как и мы с вами, а негуманы — те же чужане, роиды, — иное качество, иные возможности, иные цели…

Снова помолчали, глядя на перемигивающиеся вдоль трассы БВ огоньки. Потом лидер ученых, занятых проблемой Конструктора, стер изображение БВ и включил новый кадр ажурный зеленоватый квадрат чужанского «перевертыша» медленно поплыл навстречу, уходя краями за пределы поля изображения. Но не успел Савич начать разговор, как оба собеседника получили сообщение от Умника о нападении на куттер с руководителями тревожных центров.

— Кто это был? — быстро спросил Железовский. — К-мигрант?

— Не похоже, — отозвался Умник. — Уж слишком прямолинейно действовал, вернее, неловко, сам усложнял себе задачу. К-мигрант не стал бы стрелять с такого расстояния, да еще из положения «мертвой петли». Мы сняли ситуацию, эксперты обрабатывают и — как только синтезируют снимки — я их размножу и пришлю.

— Кто командир обоймы прикрытия?

— Кобра Макграт.

— Почему он опоздал?

— Потому что эскорт отвлекли, вероятно, специально.

— Это не оправдание, ни одно обстоятельство, кроме собственной гибели, не должно, влиять на выполнение задачи прикрытия. Хорошо, я разберусь.

Железовский встал, покосился на ксенолога.

— Вы говорили, что готовы предложить сумасщедшие идеи, связанные с проблемой БВ, — это время пришло. Через час состоится заседание синклита ВКС, приглашаю поучаствовать, там и выложите все, что есть «сумасшедшего». Кстати, почему Умник ничего не знает о ваших гипотезах?

По лицу Савича прошла тень.

— В сложившейся ситуации любая неапробированная, неподтвержденная глубоким анализом, гипотеза может нанести непоправимый вред делу, вы знаете это не хуже меня. Что касается «сумасшедших» идей… могу поделиться тем, что волнует меня больше всего.

Железовский, посмотрев на браслет, над окошком которого всплыли цифры времени, снова сел.

— Постарайтесь уложиться в пять минут.

— Нет ничего проще, — с уловимой иронией произнес Савич. Об опасности фазовой перестройки вакуума при «проявлении» Конструктора вы уже слышали. Опасность существует, а результат подобной локальной перестройки может быть катастрофическим: получится модель рождения Вселенной в миниатюре, хотя «миниатюра» эта означает, что в Галактику выплеснется океан энергии, остановить который мы не в состоянии.