Хроники Рыжей (Трилогия)

Я внимательно вгляделась в черноволосую, и чуть не заорала от ужаса и неожиданности. Промолчать стоило огромного усилия, ведь я мгновенно узнала демоницу Ринецею, с которой не так давно уже имела короткую и немногословную, но весьма бурную встречу в храме Нарроны. Женщина разочарованно прищелкнула языком:

– Видно не зря я всегда имела невысокое мнение об эльфийках, а о глупышке Альзире – тем паче!

Вот тут–то мое изумление и достигло своего наивысшего предела. Альзира, они сказали – Альзира? Но ведь это имя носила моя мать! Я что, каким–то удивительным образом переместилась в тело своей матери? Я выпучила глаза, стараясь подавить рвущиеся с языка вопросы и боясь случайно выдать себя каким–нибудь неосторожным словом. Хотя нет, еще сильнее, чем за саму себя, я опасалась за судьбу своей несчастной матери, по воле рока отданной во власть безжалостной врагини. Сострадание захлестывало меня. И я, увы, не удержалась:

– Мамочка, – жалостливо выдохнула я, – милая мамочка, что же они с тобой сотворили!

– Что это? – пронзительно взвизгнула Ринецея, бросаясь ко мне и сжимая мои слабые плечи своими хищными пальцами, оканчивающимися длинными острыми когтями. – Кто ты?

Наши взоры встретились. Демоница побледнела:

– Это не полоумная Альзира, – медленно, угрожающе протянула она. – Трудно поверить, что это могло произойти на самом деле, но похоже – перед нами сама Сумасшедшая принцесса собственной персоной!

– Демоны Тьмы! – не поверил альбинос.

– Да это я! – я уже не видела причин отрицать очевидное. – И боги на моей стороне!

– Боги? – иронично усмехнулась демоница. – Да что они могут сделать против меня?

– Остановить Детей холода. – Многозначительно подсказала я.

– Не верю, – небрежно отмахнулась Ринецея. – Я ожидала изречения пророчества, способного хоть немного раскрыть неопределенное будущее, а вместо этого – боги подкинули мне тебя. И какой от тебя прок, сумасшедшая девчонка?

« А правда, зачем все это?» – мелькнуло у меня в мыслях. И словно в ответ на мое недоумение, горячая, скрючивающая конечности судорога, пронзила тело, огненной струей поднимаясь откуда–то из глубины души. Меня затрясло в конвульсиях, на губах выступила пена и слова, чужие и непонятные, властно зазвучали под сводами скромной комнатушки:

Растает Тьмы холодный лед,

Напьется пламени Игла,

Власть узурпатора падет,

И вместе с ней да сгинет мгла

Покуда в мире храбрость есть,

Покуда есть живая кровь,

Все победит святая честь,

А вместе с ней придет любовь

Средь двадцати ее найди,

Негоже деве быть одной,

Ей поцелуй свой подари,

И назови тотчас женой

Уже идет нежданный дар,

Что в беззаконии зачат,

Потушит власти он пожар,

Уста злодея замолчат

Он мог бы миром завладеть,

Но предпочел – ее любить,

И эти чувства даже смерть

Уже не в силах победить…

– А–а–а, – дико заорала Ринецея, хватаясь за голову, – это пророчество, она пророчествует! Остановите ее, убейте, пока не поздно…

Аберон выхватил из–за пояса острый кинжал и замахнулся на новоявленную сивиллу…

Эта бурная реакция внезапно оборвала неуправляемый поток моих слов. Недосказанные откровения, имевшие форму довольно мутных по смыслу и плохих по качеству стихов, бурлили у меня в груди, перерождаясь в сгусток убийственного пламени.

– Убирайся обратно в свою нору, в которую ты превратила Обитель затерянных душ! – гневно потребовала я, буквально прожигая ненавистную демоницу взглядом потемневших, наполненных ненавистью глаз, испускающих лучи непонятной энергии.

Ринецея зарычала как голодный зверь:

– Самонадеянная девчонка! Уже не в первый раз ты встаешь на моем пути и портишь все тщательно продуманные планы. Но клянусь, я отомщу, я обязательно отыграюсь если не на тебе самой, то на тех – кто тебе дорог. Ты у меня еще кровавыми слезами умоешься…

– Ну, – иронично усмехнулась я, – пока ты не очень то в этом преуспела!

Демоница хотела выкрикнуть что–то еще, но контур ее тела неожиданно утратил прежнюю четкость, задрожал, словно пламя свечи на ветру и начал сворачиваться в кокон серого дыма. Клочья мутного тумана отступали, поспешно утягиваясь в неровную дыру пространственного портала, внезапно разверзшегося посреди комнаты. Тихонько подвывали две перепуганные жрицы, еле живые от охватившего их панического ужаса.

Я перевела еще не потухший взгляд на альбиноса, которого слегка зацепило потоком бьющей из меня энергии, и отбросило в дальний угол подвала:

– А ты, дядюшка, – я мстительно цедила слова, падающие тяжело и весомо, будто капли расплавленного свинца, – если ты посмеешь хоть чем–нибудь обидеть мою досточтимую матушку, то я вернусь и тогда…

– Понял, понял, не извольте сомневаться! – излишне быстро и медово–покладисто согласился эльф–альбинос, успокаивая меня мирным жестом расслабленных ладоней. – Не беспокойтесь, обещаю беречь Альзиру как зеницу ока!

– Ну, то–то же, – хмыкнула я, уже ощущая, как водоворот ментального пламени неудержимо выдергивает меня из тела матери.

– О–хо–хо, – умирающе стонала я, бессильно распростершись на жестком коврике в пещере водопада Тысячи радуг. – О–хо–хо!

Несколько лет назад, проказливые братцы Франк и Бернар угостили меня коктейлем собственного изобретения, в состав которого входили полынная эльфийская настойка, светлое игристое вино и крепчайшая орочья водка. Оказалось довольно вкусно и «забавно», особенно на следующий день… Негодные мальчишки назвали гремучую смесь «Стань звездой». Какое там звездой! На следующее утро я не только светить, я даже примитивно отсвечивать не могла, просто валялась ветошью в тихом уголке и маялась жуткими головными болями! Так вот, нынешнее мое плачевное состояние оказалось во сто крат тяжелее и похмелья в «Королевской питейной» и неосторожной дегустации убойной бурды братьев де Брен. Я в полуобмороке лежала на жесткой подстилке, желая одного – немедленной смерти, способной избавить меня от невыносимых мучений. Конец затянувшимся постнаркотическим страданиям положил милосердный Арбиус, мельком коснувшийся прохладными кончиками пальцев моего пышущего жаром лба. Я немедленно приняла сидячее положение, недоумевая – как беспощадная боль, еще секунду назад терзавшая все мое тело, способна испариться столь мгновенно и столь бесследно.

– Вот оно как, значит вышло! – задумчиво бормотал старый некромант. – Не ожидал, не ожидал…

– А что, все так плохо? – обмерла я.

– Наоборот, – Арбиус бурно всплеснул руками. – Наоборот! Ты смогла определить будущее и изрекла великолепное пророчество. Я его мысленно слышал, но напомни, пожалуйста, еще раз.

Испытывая целый набор противоречивых эмоций, я, тем не менее, выразительно процитировала навечно врезавшиеся в память строки.

– Великолепно! – довольно потер ладони архимаг. – Сверх великолепно!

– Да–а–а, – капризно протянул Ланс, – а я вот ничего не понял…

– На одних людях природа отдыхает, а на других – просто прикалывается, – ввернула вредная Гельда, которая, судя по всему – тоже ничего не поняла, но ни за что бы в этом не созналась.

Арбиус многозначительно усмехнулся:

– А вам и не требуется понимать произнесенные Ульрикой слова. Пророчество можно изменить, но выполнить его специально и обдуманно – абсолютно невозможно. Теперь, сопутствующие обстоятельства должны сами сложиться настолько подходящим и благоприятным образом, чтобы пророчество осуществилось.