Хроники Рыжей (Трилогия)

– Не будет соглашения. – Я крутанула меч, описав полукруг обороны. – Мой брат выживет, а вы – вы, твари, отправитесь обратно во Тьму, где вам и место…

Не дав мне договорить, брат и сестра легкими, неуловимыми тенями бросились в бой. Несмотря на юный возраст, оба они оказались великолепными бойцами, подобных которым мне еще не доводилось встречать. Клинки порхали в отнюдь не слабых детских руках, неся неминуемую смерть. Я с трудом отражала сдвоенные удары, уйдя в глухую защиту, даже и не пытаясь перейти в нападение. Их техника – возможно, присущая лишь демонам – поражала воображение. Дети и взаправду управляли стихиями, взяв у них скорость и беспощадность. Например, Страх ничего не стоило нанести мощный удар, а потом одним прыжком перепрыгнуть через мою голову и немедленно ударить со спины. Отчаявшись, чувствуя приближение гибели, я бросила кинжал и выхватила из ножен волшебную дагу. Только покинув замшевый футляр на моем поясе, «Рануэль Алатора» испустила яркий, узкий луч ослепительного белого света, попавшего прямо в лицо принцу, в этот миг наносившего удар, направленный мне в грудь. Ужас громко вскрикнул, закрылся рукавом и отклонился в сторону. Принцесса, в этот момент стоявшая прямо за ним и приготовившаяся к очередному невообразимому кульбиту, резко прыгнула на меня, взвизгнув от неожиданности. Лезвие Нурилона, не встретив препятствия на своем пути, вспороло живот девочки. Страх упала на землю, захлебываясь льющейся изо рта кровью, придерживая руками ворох радужных внутренностей, вывалившихся из чудовищной раны. Я оторопела. Пришедший в себя принц громко, горестно взревел, увидев умирающую сестру. Я не успела проследить за его рукой, совершившей сложный выпад, и почувствовала холодное лезвие, вошедшее мне под ребра. Меня пронзила вспышка мучительной боли, и я закричала. Судорожно качнувшись назад, я смогла снять с клинка свое агонизирующее тело. Боль становилась невыносимой. Опустив глаза, уже застилаемые багровой пеленой, я увидела широкий поток крови, стекающий по бедру. От таких ран не оправляются.

Ужас склонился к сестре, нелепо распростертой на кристаллической площадке. Но глаза девочки уже остекленели, дыхание отсутствовало, жизнь покинула хрупкую оболочку. Горестный вопль брата разнесся над ночным лесом, рождая далекое эхо, будя уснувших птиц и животных. Принц повернулся ко мне. Я увидела два огненных глаза, горящих на бледном лице.

– Умри, – прокаркал Ужас, занося меч.

Одной рукой зажимая рану, другой я попыталась поднять Нурилон, ставший вдруг непривычно тяжелым. Принц шагнул ко мне. Я взмахнула оружием, тяжелый меч потянул меня назад и, не успев даже вскрикнуть, я упала с вершины скалы.

Краткий миг полета. Свист ветра в ушах. Недоумение – неужели скала так высока? Сквозь темноту, камнем опускающуюся на веки, я увидела широкую хрустальную арку, неотвратимо приближающуюся. Еще мгновение. Черное небо и мириады звезд, окружающие меня, манящие к себе. Уже нет боли и холода, уже нет страха. Хрустальные колоннады арки, промелькнувшие мимо. Неожиданная вспышка чудовищной, нереальной боли. И потом – тишина, полное отключение всех чувств и ощущений. Чернильный мрак, вечный покой…

Я умерла.

Часть четвертая

Глава 1

Пахло ванилью. Упоительный аромат будил воспоминания о безмятежных детских годах. В моем воображении возникла незабываемая картина – огромная кухня замка Брен, в очаге жарко полыхает куча дров, чугунная плита раскалена, а раскрасневшаяся нянюшка Мариза поднимает тяжелый противень, полный аппетитных булочек. Рот наполнился слюной. Вроде бы мертвым не полагается пускать слюни от запаха горячей сдобы? Я осторожно приоткрыла глаза. Ух ты! Вот уж чего не ожидала, так подобного, воистину королевского, комфорта в загробном мире. Я возлежала на бескрайней кровати, застеленной постельным бельем из черного шелка. Резные столбики поддерживали необъятный балдахин, увенчанный плюмажем из белых перьев и расшитый крупным жемчугом. Я приподняла прикрывавшее меня парчовое покрывало. Ничего. Совсем ничего нет. Раны нет, одежды нет. Лежу голая, в одном изумрудном кулоне и прочих своих побрякушках. Маски нет, Нурилона нет. Наверно, надо бы чувствовать себя беззащитной, но подобное ощущение тоже отсутствует. Испытывая некоторую слабость во всем теле, я села в кровати, стыдливо прикрываясь тяжелой тканью. Что же это за место такое странное? Необычная комната. В интерьере присутствуют всего два цвета, удивительным образом переплетающиеся и дополняющие друг друга, – черный и белый. Казалось бы, подобная гамма должна выглядеть мрачно, но помещение носит отпечаток уюта и необычного тепла, ощущаемого почти физически. Стены обиты белоснежным бархатом, около кровати два черных низеньких удобных креслица. И этот сладкий запах… Я снова потянула носом и сглотнула голодную слюну. Словно в ответ на мое недоумение – из коридора послышались размеренные, шаркающие звуки. Ну да, именно такие издавали любимые нянюшкины тапочки, будя меня поутру, когда Мариза вносила в спальню поднос с завтраком. Дверь черно–белых покоев распахнулась, и на пороге появилась невысокая пожилая женщина, сжимавшая в полных руках круглое серебряное блюдо. Откормленный черный кот, ласково тершийся о ноги хозяйки, сопровождал гостеприимную незнакомку. Женщина, очевидно, была хорошо осведомлена о моих вкусах, потому что на блюде красовался высокий запотевший кувшин и глубокая плетеная корзиночка, до краев наполненная свежеиспеченными булочками.

– А в кувшине холодное молоко! – нежно промурлыкала она, заметив мой заинтересованный взгляд. – Сейчас мы с тобой будем завтракать.

Хозяйка достала из буфета две чашки тонкого фарфора, разлила молоко, не забыв поставить блюдце для кота, и протянула мне корзинку с булочками. Я не заставила себя упрашивать – схватила посыпанный маком завиток благоухающей сдобы, впилась зубами в мягкую выпечку и застонала от удовольствия. Булочки оказались великолепными. Женщина опустилась в низкое креслице, с радостью наблюдая за стремительно пустеющей корзинкой. Через несколько минут я с великим сожалением отодвинула угощение, не в силах съесть еще хотя бы крошку.

– Вот и славно, – заботливо ворковала хозяйка, укладывая меня обратно на подушки и подтыкая одеяло, – у тебя, милая внучка, отличный аппетит выздоравливающей девушки…

– Внучка? – от неожиданности я даже подпрыгнула на кровати. – Так, значит, вы и есть…

– Смерть! – Женщина закончила оборванную фразу и мило улыбнулась.

Я засмеялась от наивного восторга и захлопала в ладоши:

– Ну, правильно, куда бы я еще могла попасть после того, как упала со скалы!

– Домой, – подсказала бабушка.

– Домой, – задумчиво протянула я, снова обводя глазами роскошную комнату. – Значит, мы – там?

– Где это – там? – притворилась не понимающей Смерть. Серые глаза, обрамленные веером морщинок, так и лучились лукавством из–под кружевной оборки плоеного чепчика.

– Там! – Я решительно ткнула пальцем вниз, намекая на то, что оказалась под землей.

– Хи, – задорно хихикнула бабушка. – А может быть, там? – Она указала вверх.

– На небе, что ли? – не поверила я.

– Ох, какая же ты фантазерка, дорогая Морра. – Женщина игриво погрозила пальцем и, наклонившись к постели, легонько прикоснулась губами к моему лбу. Поцелуй был совсем мимолетным, но достаточным для того, чтобы я смогла ощутить: губы у нее холоднее льда. Поцелуй Смерти – это было что–то за гранью реальности.

Женщина села на кровать рядом со мной, взяла за руку и начала успокаивающе поглаживать мое запястье. Я смотрела на нее во все глаза:

– Не ожидала, что ты такая.

– А какой я еще могу выглядеть в твоем воображении? – подняла брови бабушка.

– При чем тут мое воображение? – удивилась я.

– Все мы видим одно и то же, – мягко пояснила Смерть, – но воспринимаем по–разному. Каждый по–своему. В зависимости от своих вкусов, предпочтений, воспитания, привитого нам понимания красоты. Ведь даже женская прелесть не воспринимается однозначно. Каждый из нас видит то, что хочет увидеть. А ты всегда представляла себе, что твоя бабушка должна быть именно такой. Вот и результат.

– Но я видела твой портрет, – взволнованно перебила я, – в одной очень старой эльфийской книге.

– А, – поморщилась Смерть, – помню того полубезумного художника. Кажется, он плохо кончил, – слишком уж увлекся рисованием демонов…

– Демонов своей души? – уточнила я, вспомнив недавний разговор с тетушкой Чумой.

– Да, – кивнула бабушка. – Люди зря ищут демонов под землей, а светлых духов – в небе. Все они обитают в человеческой душе.

– И с ними можно бороться?

– Да, – опять кивнула Смерть. – Но для этого нужно стараться быть кем–то. Быть – а не предаваться страхам и отчаянию. Тогда окружающие станут видеть в тебе только то, что ты им показываешь.

– Не понимаю. Ведь только миг назад ты говорила, как все мы видим то, что хотим увидеть.

– Все просто, – усмехнулась Смерть. – Нужно сделать так, чтобы люди увидели то, что ты хочешь им показать. Именно в этом секрет власти над миром.