Хроники семьи Волковых

А Аня и в самом деле: каждый вечер открывала книжку на одном и том же рассказе «Жучка», — и «читала», то есть, рассказывала наизусть, глядя в книгу.

Денис подсел к ней, сказал:

— Почитай.

Она «почитала» ему «Жучку». Он похвалил:

— Молодец.

Нашёл другой рассказ:

— А ну этот почитай.

Вот тут всё и открылось. Все посмеялись и оставили девочку в покое. Как есть, так и есть — невелика беда. А на летних каникулах как-то раз незаметно, сами собой сложились слоги в слово — открылся Ане секрет чтения! Всё оказалось просто и легко — видно, пришло её время. И с тех пор на всю жизнь полюбила она читать. И пришла во второй класс, читая не хуже, а то и лучше других.

В четвёртый класс Аня пошла уже из нового дома. Если и из старого ходить было далековато, то отсюда, от железнодорожного вокзала, — пять километров! И большей частью — по длинному, наезженному и в основном пустынному тракту. Редко кто-нибудь на телеге подвезёт одиноко идущую девочку. Обычно, всю дорогу — пешком. Но осенью и весной ничего, даже интересно. На одном и том же отрезке пути она часто встречала женщин, несущих на базар в крынках молоко, сметану. И всегда им помогала, чаще всего одной и той же бабушке.

— А сегодня, Нюрочка, твоей бабушки нету, — говорили иногда женщины.

— Тогда давайте я вам помогу, — отвечала она.

И несла крынку до базара: ей самой идти было дальше.

Зимой идти было труднее, страшнее. Та первая зима выпала особенно морозной. Аня выходила затемно, приходила в школу, когда никого из ребят ещё не было — первой. (Кстати, всю жизнь она оставалась такой — не дай Бог опоздать!). Только школьная сторожиха растапливала печки в классах, обогревала помещения, готовя их к приходу детей. Она помогала девочке раскутать платок, снять с задубевших рук и ног варежки и валенки, причитала, жалея её, усаживала отогреваться у печки. Аня очень любила эти минуты в пустынной утренней школе, у тёплой печки, с доброй сторожихой…

Окончила Аня четвёртый класс и должна была перейти не просто в пятый, а и в другую школу — из начальной в среднюю… Подходили к концу школьные каникулы. Так не хотелось идти в школу вообще, а в новую, незнакомую тем более! Аня и её подруга Зина так и решили: не пойдём! Дома Аня сказала об этом отцу, и он махнул рукой:

— Та и не ходи.

Дело-то было привычное: старшие сёстры кто один год в школу бегал, кто два. И ничего, выросли. Две уже и замужем. Девке учиться не обязательно. Денису — другое дело, а она, Нюра, и так учёнее всех, начальную школу кончила!..

Так Аня прогуляла год. Именно прогуляла. По дому делать её ничего особенного не заставляли, и так рабочих рук хватало. Правда, была одна обязанность — лично её. Чистка самовара — большого, медного, пятивёдерного. Денис бил и толок красный кирпич, и этим битым кирпичом Аня натирала самовар. Трёт, трёт, зовёт мать:

— Мамо, хватит уже?

Мать поглядит, укажет несколько мест:

— Ну вот здесь и здесь ещё потри.

Тем же битым кирпичом Аня натирала и медные лампадки, цепочки от них. Она же чистила картошку на всю семью. Семья-то большая, картошки нужно много. Чистит, бросает в котёл, зовёт мать:

— Мамо, хватит уже?

Вот и все её обязанности. Потому всё больше бегала, гуляла. Ходила к сестре Даше, помогала ей присматривать за детьми. Она любила своих племянников — шустрых мальчишек Гришу и Толика, малышку Любу, которую сама ещё недавно нянчила. Но особенно — старшую девочку Нину. Той было уже пять лет, Аня часто брала её за ручку, гуляла с ней, рассказывала сказки и разные истории. У Нины в детстве часто болели уши, потому она иногда даже в летние тёплые дни ходила в вязанной шапочке. Однажды Аня пришла к племянникам с подругой Зиной — та ведь тоже не ходила в школу. А Зина стала смеяться над маленькой девочкой в шапочке:

— Ты что, совсем глупая? Жара такая! Снимай шапку!

И сдёрнула шапочку с Нины. Малышка заплакала. Страшный, неуправляемый гнев бросил Ане кровь в лицо. Перед глазами поплыли радужные круги, кулаки сами сжались. Звериным прыжком она бросилась на Зину, вмиг повалила лицом вниз. И стала раз за разом крепко прижимать голову той к земле, приговаривая:

— У неё ушки болят! У неё ушки болят!

Когда Зина вырвалась, её щеки, лоб и нос были поцарапаны, рот и волосы полны песка.

— Ты дикая! Ты волчица! — плача кричала она, убегая.

Аня стояла, тяжело дыша. Злость проходила, стало жаль Зину. Нет, она правильно сделала, что наказала подругу — не обижай маленькую, даже если не знаешь о болезни! Но зачем так сильно, лицом в песок… Она ведь раньше никогда так не злилась…

Перед Зиной Аня повинилась, девочки помирились. И снова вместе гуляли, свободные от учёбы. Поначалу хорошо было, весело. А потом Аня стала скучать. Ровесники-то все в школе, играть не с кем. Зина далеко живёт, да и надоело всё с ней одной…

Однажды по весне пошла Аня в центр города, шла мимо школы. А тут как раз уроки кончились, ребята побежали с портфелями. И странная догадка кольнула девочку в сердце: вот мимо-то жизнь бежит!.. Конечно, такими словами она подумать не могла, а подумала: «Почему я не с ними? Я что, хуже других!»

Дома сказала родителям:

— Пойду в школу.

Мать похвалила:

— Правильно надумала, молодец!

Отец сказал:

— Хочешь, так иди.

Но самой идти неловко, стыдно было. Решила Аня уговорить Зину. Пошла к подружке, сказала ей, а та тоже рада. И мать Зинина похвалила:

— Умница, правильно решила! Все учатся, что же вы одни неучами будете…

А отец Зинин ничего не сказал, зыркнул молча в их сторону. Аня боялась его — вечно угрюмого, сурового. Как оказалось потом, не зря боялась. Когда Зине было 18 лет, она забеременела. От кого — никому не призналась. И так боялась отца своего, что повесилась в сарае…

Но это произойдёт через много лет. А в ту весну девочки пошли к своему бывшему учителю, повинились. Он, конечно, пожурил их, взял документы и вместе с девочками пошёл в среднюю школу — устраивать. В сентябре Аня и Зина пошли в пятый класс.

Там они проучились год. И снова пришлось переходить, менять школу. Всех детей, кто жил в сельском районе Бутурлиновки перевели из городской школы в сельскую. Сделано это было без ума: городская школа была русская, а сельская — украинская. И хотя в доме у Ани говорили по-украински, ни писать, ни читать на этом языке она не умела. Так и проучилась: оценки хорошие (требования в сельской школе были не велики), а знания плохие.

Зато, когда Аня вошла первый раз в новый класс украинской сельской школы — в шестой, — её ждала неожиданная радость. За одной из парт она увидела Петра Середу — «сельского исполнителя». Сердце сильно забилось, но виду она не подала. Он — тоже, хотя узнал её, конечно…

Шестой и седьмой класс учились вместе и сохраняли нежные чувства друг к другу. Хотя и не дружили в том смысле, в каком это трактуется нынче. Как будто и не заметно было, что они выделяют друг друга из всех. И всё же — было!