Хроники Сергея Краевского

Вначале Сергей хотел пройти мимо, но что-то его остановило. Возможно, вспомнил один из снов L-Doxа, в котором сам был похож на этого старика. Подойдя вплотную к хохочущим подросткам, зло прошипел:

– Пошли вон, подонки!

Им внезапно овладело неуемное желание стереть их с лица земли. Возможно, в отместку за то унижение, которому подвергся когда-то в другом измерении, сдержаться было ох как нелегко!

Видимо, Краевский был настолько ужасен в гневе, что ребята бросились врассыпную, оставив старика на тротуаре.

Взглянув на него, Краевский подумал:

"Что я могу изменить в его судьбе? Разве убить! Но можно ли смерть считать избавлением? Да и вправе ли я судить?"

Тяжко вздохнув, протянул калеке купюру в пятьдесят конов и вошел в ресторан. Здесь, несмотря на испорченное попрыгунчиком настроение с удовольствием пообедал и только затем, по привычке запивая трапезу бокалом "Честерского", стал расспрашивать хозяина об Эльфине, о том, как найти закрытый санаторий "Альбани".

– Ехать Вам, господин, осталось от силы часа полтора, - охотно поддержал беседу с богатым посетителем хозяин.
– Поворот к лечебнице недалеко от въезда в город. Не беспокойтесь, уважаемый, его пропустить невозможно, там стоит указатель.

Сергей расплатился и вышел к машине.

И вновь дорога. Но теперь уже не такая ухоженная, как предыдущая. Но какое это имеет значение? Цель-то близка!

* * *

Психиатрический санаторий "Альбани" находился в живописном месте, в ложбине между двумя невысокими холмами. Поросшие низкорослым кустарником и лиственным лесом, они служили прекрасной защитой от ветра, господствующего здесь почти круглый год.

Лечебница располагалась в большом, прекрасно ухоженном парке, обнесенном ажурным, но достаточно прочным и высоким забором. Все здесь было сделано солидно, добротно. Понятно, что в таком заведении могли лечиться лишь состоятельные люди.

Машину пришлось оставить у входных ворот. Въезд во двор был разрешен только специальному транспорту. Рядом с его автомобилем припарковалось еще несколько машин. В проходной, ведущей на территорию "Альбани", дежурил привратник, любезно и без лишних вопросов отворивший дверь.

Краевский попытался телепатически прозондировать окружающих, но какой-либо угрозы не уловил. Пока все выглядело совершенно безобидно. Сергею хотелось надеяться, что последнее колдовство, когда он стирал из памяти окружающих сведения о Дрейле Горин, достигло максимального эффекта, затронув глубинные пласты причинно-следственных связей, и устранило какую-либо опасность.

Пройдя через проходную, Сергей попал в благоустроенный парк. Хотя осень уже давно вступила в свои права, но здесь все по-прежнему утопало в зелени. Клумбы пестрели разноликими приятно пахнувшими цветами. Красота и покой настраивали на благодушный лад.

"Бдительность терять нельзя. За это можно дорого заплатить, - думал он.
– Горький опыт уже имеется".

Но с другой стороны, усложнять ситуацию также не имело смысла.

Подойдя к рабочему, сосредоточенно занимавшемуся стрижкой газона, спросил, где можно найти дежурного врача. Тот, оторвавшись от работы, указал на небольшой одноэтажный домик в самом конце аллеи.

Дверь оказалась открытой. В холле его встретила молоденькая медсестра. Она любезно осведомилась о цели визита и тут же исчезла в кабинете врача.

Ждать пришлось недолго. Вскоре его пригласили.

За столиком сидел худенький седой старичок с печальными усталыми глазами. Он понимающе кивал Сергею, пока тот рассказывал, зачем приехал в "Альбани".

Все оказалось намного проще, чем можно было ожидать. Привычных ловушек и препятствий на сей раз не было. Наоборот, врач был искренне рад его появлению.

– Наконец-то и к Дрейле кто-то приехал, - сказал он.
– Давненько ее никто не навещал. Вы говорите, дальняя родственница? Так-так. Это очень хорошо, что Вы нашли время ее посетить. Возможно, Ваше появление благоприятно скажется на здоровье больной. Ну, а сейчас она очень, очень плоха. Хворь Дрейлы не столько телесная, сколько душевная. Бедняжка полностью замкнулась в себе. Окружающий мир для нее перестал существовать. Мы боимся, что вскоре она откажется от пищи. Тогда дело - дрянь. Возможно, Вам удастся пробудить у нее интерес к жизни. Позвольте дать один совет: погуляйте с ней подольше на свежем воздухе, а еще лучше свозите на озера. Здесь, совсем рядом, есть цепь чудесных лесных озер, к их великолепию нельзя остаться равнодушным. Возможно, это как-то расшевелит Дрейлу. Но у меня будет к Вам просьба: к девяти она должна вернуться в палату. В это время у нас вечерний обход, и я буду передавать дежурство коллеге.

Сергей на всякий случай просканировал мозг врача, но никакого подвоха не уловил. Любезно поблагодарив за доброе отношение к Дрейле и получив письменное разрешение на выход за территорию санатория, в сопровождении все той же сестрички направился к корпусу, в котором находилась больная.

Несмотря на внешнее спокойствие, Сергей жутко нервничал. Мысли торопливо сменяли друг друга.

"Как Дриола встретит меня? Узнает ли?
– думал он.
– Как вести себя?"

Все вопросы отпали сами собой, как только Сергей увидел пациентку "Альбани". Зрелище оказалось тягостным. Он предполагал, что Дриола далеко не в лучшей форме, но не настолько! Дрейла абсолютно не была похожа на ту красавицу, которую он когда-то знал и любил. И все же это была она. Сергей увидел руины некогда могучей личности, жалкие остатки интеллекта.

Просканировав ее мозг, отчетливо ощутил - часть сущностного ядра еще жива, но связи в нем сильно нарушены. Исчезли искусственно созданные Горуном структуры нового интеллекта. Выпавшие звенья разрушили целостность общей системы.

Ее внешний вид соответствовал внутреннему состоянию - безумие наложило неизгладимую печать и полностью уничтожило былую красоту. Спутанные неопрятные седые волосы. Лицо, изрезанное глубокими морщинами, бледно-синие запавшие губы, беззубый рот, пустые блеклые глаза.

Сергей с грустью сказал медсестре:

– Ваш доктор большой умница. Он совершенно прав. Дрейле необходимо хотя бы на время сменить обстановку. Я свожу ее к озерам. Это, несомненно, пойдет на пользу.

Бережно взяв под руку ту, за которой так далеко и долго шел, не спеша повел к выходу. Она ступала рядом, словно заводная кукла. На лице - никаких эмоций.

Так же, по-прежнему не торопясь, об руку прошли через парк. Не обменявшись ни единым словом, ни мыслью, приблизились к машине.

Сергей какое-то время колебался, не зная, куда посадить спутницу. В конце-концов решил, что будет лучше, если она сядет рядом.

Ехали молча. Он даже не пытался заговорить. К чему, ведь даже телепатический контакт оказался невозможен. Видать, не зря сказал Алэк Лиховэн, что он пришел слишком поздно.

Теперь уже и Сергей почти не верил, что Дриолу удастся спасти. Но все же, попытаться он обязан. Ради Камиллы, Перуна и, конечно же, самого себя.

Вот почему Краевский гнал машину в направлении Океанополиса, туда, где их ждали дом и зеркало, открывавшее путь в родной мир.