Хроники Сергея Краевского

Огонь трансформации...

Но что это! Человеческая лишь голова, все остальное осталось прежним.

– Ну же! Ну же! Давай, сбрасывай свою шкуру! Становись человеком!

Вцепившись руками, она нетерпеливо дергает за шерсть, рвет с безумной силой. Адская боль! Под шкурой - истекающие кровью мясо и ребра. Трещат, ломаются, обнажая легкие и бьющееся сердце. Вырвав его, вампирша с наслаждением вонзает свои длинные клыки. Беззвучный вопль длится вечность...

...Каменная конура. Полумрак. Ошейник, прикованный цепью к тяжелому чугунному ядру, тянет к земле. Мучают голод и жажда.

Наконец, незримый тюремщик просовывает две миски с мясом и водой. Хватит ли сил к ним доползти? Путь отмечают капли сочащейся из-под ошейника крови.

Кость, на ней много мяса. Волк пытается ее грызть. Но тут же с ужасом выхватывает маленькую ручку. В ушах звенит детский крик. Вода... Но почему соленая на вкус? Превратилась в кровь! Проклятье! Проклятье! Ведь в волчьей шкуре живет человеческая суть!

Внутренности пылают адским огнем, извергаясь наружу...

...Та же лощина... Мокрый от крови и блевотины мох.

Неимоверная слабость и головокружение. Нет сил терпеть. Вернуть тело волчьей сути? Нет! Никогда! Тогда обратного пути не будет. Он, другой, в этом теле - ЧЕЛОВЕК! Да, человек и он справится сам или умрет.

Ночной туман незаметно растаял. Розовый свет, струящийся с небес, возвестил о наступлении утра. Воздух вновь чистый и прозрачный, вымывает из легких остатки яда.

Понемногу возвращаются силы. Осталась позади чуть не ставшая могилой лощина. Студеная вода реки подействовала как магический эликсир: прояснила голову, возвратила способность двигаться.

Оглядевшись вокруг, волк присел от удивления. Прямо перед его носом торчали похожие на пики камни, между которыми с трудом, гневно швыряясь пеной, протискивалась река.

"Значит, сон был вещим!"

Повинуясь внезапной догадке, потрогал лапой шею и не сдержал стон - там, где был ошейник остались незажившие раны.

"Ничего себе, кошмарик! Ребра хоть целы?"

Ощупал лапой грудь и задохнулся от кашля, почувствовал во рту соленый привкус.

"Прямо-таки как в гостях у Фреди Крюгера! Стой! Откуда я знаю это имя? Не иначе, понемногу восстанавливается память".

Обнаружив у пикообразных камней едва заметную петляющую меж валунами тропу, не удивился. Посапывая и постанывая, словно человек, преодолевая одышку и проклиная на чем свет стоит режиссера ночного сериала, поплелся вверх. К счастью, далеко идти не пришлось. Вот и пещера, да это огромная нора.

"Что-то не похоже чтобы здесь кто-то жил".

Внутри незваного гостя встретили мрак, сырость и кладбищенская прохлада.

"Словно в склепе, - подумал он, - а вот и надгробие. Стоит себе такой двухметровый каменный истукан. И все! Ни деда, ни бабы! А чего ты ждал? Продолжения сказки?"

Развернувшись, опустошенный оборотень медленно поплелся к выходу.

Оставалось одно - с разгона и в пропасть. Мысль показалась весьма привлекательной.

За спиной нежданно возник мерцающий красновато-желтый свет. Потянуло теплом и гарью.

Оглянувшись, он увидал на незамеченном в темноте грубо выложенном у ног истукана алтаре разгорающийся костер. Между ним и волком, как бы материализовавшись из сгустков тьмы, появилась фигура сгорбленного старика в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Из-под него выглядывала лишь седая борода. В правой руке он держал посох с сапфировым набалдашником.

"Ага. Все-таки продолжение у сказки есть".

Подойдя к костру, он склонил перед ведьмаком голову.

– Я ждал тебя, оборотень, - совсем не дряхлым голосом сказал тот.
– Знаю, кто ты, зачем пришел и помогу вернуть истинное обличье. Твоя человеческая сущность в этом мире украдена колдуньей и скрыта в темной душе. Ее смерть - твое освобожденье...

Голос колдуна обладал магической силой, гипнотизировал, убаюкивал, размывая грани реального мира.

– ...сейчас, желая обрести вечную молодость, она вселилась в детское тело и пока слаба. Я же ее чарами закрыт в пещере. Убей проклятую ведьму! Убей! Ты вернешь свою память и облик, а я обрету свободу. Огонь священной мести укажет путь и сделает тебя на время неуязвимым.

Старик ударил посохом в огонь, костер рассыпался тысячами искр, которые, превратясь в маленькие звездочки, окутали оборотня, лишая способности мыслить.

Теперь он знал дорогу и нес в себе смерть...

Старая лачуга, стоящая на краю села. От удара покосившаяся дверь слетела с петель. А вот и ведьма, так подло укрывшаяся в детском теле, спит в углу на лохмотьях. Сейчас злые чары развеются. Всего пару шагов...

С плеча спящей девочки взлетел эльф. Эфемерное, полупрозрачное создание бросилось навстречу, закрыло собой ребенка, сожгло свою сущность, разорвав покров из звездочек ведьмака, проникло в сознание, открыв внутреннее зрение.

Подобно вспышке молнии, озарению, вернулась память и самосознание. На месте маленькой грязной цыганочки сквозь пелену навязанной внешности Сергей увидел знакомую по прежним снам златокудрую девочку.

"Это ее, будучи эльфом в снах L-Doxa, я охранял. И она, трансмутировав из лани, оплакивала мою смерть. Так вот кого я должен был убить! Тогда бы навек остался оборотнем и не только внешне, но и внутренне. Душа моя, зараженная проказой этой смерти, гнила бы и разлагалась, нигде не находя покоя. Будь ты проклят, Горун!"

Сергей скорей почувствовал, чем услышал шорох сзади. Обернувшись, увидел ведьмака из пещеры, его горящие сапфирами глаза. Человеческая и волчья сущности впервые слились воедино. Невидимый глазу прыжок и клыки вонзились в горло колдуна, пытаясь одним махом вскрыть артерии. Брызнула кровь, Горун пошатнулся, но все же успел поднять посох и ударить оборотня кристаллом.

Казалось, что обрушились стены мироздания. Но все же он услышал слова:

– Проклятый волк, ты сдохнешь! Но не сейчас...

Свет померк, унося из сознания сожаление о так и не свершившейся мести, дикую нестерпимую боль, очертания комнатушки, в углу которой по-прежнему спокойно спала маленькая цыганка.

Она улыбалась волшебному сну, подаренному на прощание эльфом.

Путь к олимпу

Олимп судьбы, олимп желаний,

Как труден в жизни к нему путь!

Но на вершину поднимаясь,

Назад дороги не забудь!

Быть может, там не все так гладко,

Быть может, там тебя не ждут.

И улыбнувшись для порядка,