Хроники странного королевства. Двойной след (Дилогия)

– Не получится, – покачал головой Доктор. – Я посмотрел, когда она еще пробегала мимо. Там несовместимые с жизнью повреждения. Отойди, я уберу решетку. Будет очень некрасиво, если девушка войдет в тоннель по частям.

Кантор покрепче стиснул в кулаке трепыхающегося цыпленка и двумя пальцами сжал ему клюв, шепотом напомнив, что его истерики сейчас будут не ко времени и не к месту.

– Точно не получится? – со слабой надеждой переспросила тетушка и проделала уже знакомый Кантору фокус с раздвиганием занавесок. – Двуликие боги! Какой маньяк это с тобой сделал? Где эта сволочь живет? Я тряхну стариной и прикончу его своими руками!

– Как все любят спорить с врачами! – мрачно заметил Доктор. А отец, глядя куда-то в глубину тоннеля, тихо поправил:

– Он не маньяк. И не живет.

– То есть? – возмутилась тетушка. – Ты хочешь сказать, что нормальный человек мог бы так изувечить ребенка?

– Это ритуальное убийство, – еще тише пояснил папа и одними глазами указал во мрак за решеткой. – Вон он. Там, в тоннеле. Он ждет ее с той стороны. Значит, он не живой человек. Нежить.

– И вы предлагаете просто так отдать бедную девочку этому упырю?! – вознегодовал дедушка. Ведьмочка испуганно вскрикнула и залилась слезами.

– Нет! Я его боюсь! Он страшный, он злой, он… он мертвый!

Старый повеса тут же заключил ее в объятия и зашептал на ушко что-то утешительное. «Интересно, – подумал Кантор, – цыплятам свойственна ревность?»

– Если он подойдет вплотную к решетке, – кровожадно оскалилась тетушка Сибейн, – я его порву как фотографию бывшего мужа! Неважно, живой он там или мертвый!

– Он не подойдет. – Папа заговорил громче, скорей всего, нарочно. – Он трус.

– Но что б ты с ним ни сделала, – добавил Доктор, – девочку этим не спасти.

– По крайней мере, она не достанется ему!

– Еще как достанется, – донесся из глубины тоннеля глухой, замогильный голос. – Сама придет и Силу свою принесет. А кто тут считает себя смелым, пусть сам ко мне войдет.

– Он не подойдет, – с сожалением констатировала тетушка. – Он не только трус, но и умный. А жаль.

Отец метнулся к решетке, вцепился в прутья и прокричал в темноту:

– Ты об этом еще пожалеешь! Слышишь, ты, трусливая нежить! И не суйся больше в этот мир, не то получишь по рогам больнее, чем в прошлый раз! Если твоему выкормышу наваляли по шее две перепуганные девчонки, то вряд ли тебе потребуется больше, повелитель сраный!

– Посмотрим, – глухо отозвалась темнота.

– Будь ты проклят, – скрипнул зубами разгневанный мэтр Максимильяно. – Если не завяжешь вот так обходиться с женщинами, ты сдохнешь, падла, от этого самого!

– Ты или входи, или убирайся и не мешай, – насмешливо отозвался его противник и все-таки приблизился. Не вплотную, чтобы не попасть под руку возмущенным дядюшкам и тетушкам, но достаточно близко, чтобы его можно было рассмотреть. Кантор с трудом удержался от матерных комментариев в присутствии дам и опять зажал клюв цыпленку. Вряд ли впечатлительный принц мог издать что-то вразумительнее панического вопля при виде этой мумифицированной физиономии, а вопли только усугубили бы и без того неприятную обстановку.

Дедушка решительно шагнул вперед и буквально за шиворот оттащил отважного папу от решетки.

– Макс, не лезь. Ты тут ничем не поможешь. Проклял мерзавца, сделал все, что мог, теперь отойди. Дэн, убирай решетку. Я сам провожу девочку через тоннель.

– Байли, ты рехнулся! – ужаснулась тетя. – Ты же не сможешь вернуться!

– Да и пусть, – с потрясающей беззаботностью махнул рукой непутевый дедушка. – Чем доживать свои дни беспомощной развалиной, отказавшись от последней радости в жизни, не лучше ли уйти сейчас и заодно сделать доброе дело? Оливия, ты согласна пойти со мной?

– А… а куда? – растерянно переспросила девчушка, беспомощно оглядываясь.

– В одно замечательное место, – опять заворковал бессовестный соблазнитель, обнимая ее за плечи. – Туда, где этот засушенный сморчок тебя нипочем не достанет. Раз уж тебе придется умереть в столь нежном возрасте и поделать с этим ничего нельзя, я возьму тебя с собой в чертоги Эрулы, где каждый может найти свое счастье.

– А как же Мафей? – жалобно вопросила юная ведьма, впрочем без особой уверенности.

– Это кто? – хотел было уточнить дедушка, но его перебила Сибейн, которая как раз обратила внимание на упомянутого участника событий.

– Макс, ты что, не видишь, что твой сын мучает птичку! – возмущенно воскликнула она, бесцеремонно оборвав лирическую сцену охмурения юной девы престарелым ловеласом. – А ты… как ты можешь так обращаться с живым существом! Задавишь ведь!

Кантор, обиженный в самых благих намерениях, демонстративно бросил цыпленка на стол, дабы сердобольные родственники сами пожали плоды своей доброты.

– Вот это и есть Мафей, – сообщил Доктор, указывая на птенца. – Недорослый эльф, которого собственный печальный опыт, как я вижу, ничему не учит. Ну и что мы плачем?

– Имейте совесть, – не выдержал Кантор. – У него на глазах любимая девушка умирает!

– Ах вот в чем дело… – понимающе кивнул дедушка. – Оливия, прелесть моя, к сожалению, смерть разлучит тебя с этим мальчиком, которого ты любила при жизни. Все, что вы можете, – это попрощаться… и сохранить друг друга в памяти. Но он останется жить, и, возможно, это послужит тебе хоть небольшим утешением.

– Нет! – рванулся Мафей. – Я с вами пойду!

Кантор быстро накрыл его шляпой и извиняющимся тоном попросил не обращать внимания на придурочного сопляка. Мальчишка так потрясен, сами понимаете, что он умного может сказать…

А папа тут же добавил, что его высочество, судя по всему, намерен окончательно свести в могилу своего бедного, больного наставника и нанести непоправимый удар по хрупкой психике кузена.

Цыпленок под шляпой затих и робко попросил выпустить его и позволить попрощаться.