Хроники судебного медика-2

Следователь направляет в морг труп мужчины. В постановлении, видимо, допустив описку, он задает вопрос:

«Имеются ли во влагалище повреждения, свидетельствующие о совершении полового акта?»

Въедливый эксперт решил ответить на этот вопрос:

«При тщательном осмотре трупа мужского пола влагалище не обнаружено».

В судебно-медицинский морг доставлен труп потерпевшего, у которого имеются повреждения только в области лица: кровоподтеки, ссадины, ушибленные раны.

Следователь, тем не менее, спрашивает:

«Укажите, соответствуют ли повреждения на трупе повреждениям на одежде, если нет, то чем это можно объяснить?

Не лишенный чувства юмора эксперт, ответил:

«…объясняется отсутствием среди доставленной с трупом одежды предметов, обычно надеваемых на лицо».

12 января 2002 года, второй раз в постсоветское время в нашей стране праздновалась торжественная дата – 280-летие создания прокуратуры в государстве Российском. Учрежденная Петром I, она замышлялась как надзирающий за соблюдением законов орган, своего рода «государево око».

Я был приглашен на торжественное заседание и банкет, организованные прокуратурой Республики Калмыкия. Для этого был заготовлен букет цветов и приветственный «адрес» с подобающим текстом. Кроме того, я написал легкомысленные стишки, посвященные этой примечательной дате. Но на фоне патетических речей выступающих солидных людей я не решился прочитать их на публике, ограничившись стереотипными поздравлениями с юбилеем. Теперь, завершая главу «Сюжеты», я хочу воспроизвести эти не совсем серьезные вирши.

Итак…

ОДА ПРОКУРАТУРЕ – ГОСУДАРЕВОМ ОКЕ

Почти три сотни лет назад Великий Петр – царь Востока

Путем раздумий, без наскока,

Решил завесть к двум основным и третье

Государя «око».

А может, было все не так; похмельем утренним томимый,

Наш славный царь неутомимый,

В надежде как-то обуздать дурную русскую натуру,

Взял и создал прокуратуру.

При нем не то, чтоб меньше крали,

Но опасались – Кесарь крут!

Начхав на званья и регалии,

Мог запросто покласть под кнут.

Петр был поклонником Европы,

Юстиниана уважал,

Хотя за шалости холопов,

Простите, прямо голой жопой

На кол без жалости сажал.

Но эту дикость-извращенье

искоренить решил вконец.

И Праву Римскому священному

достойный возложить венец.

Прокуратура, несомненно,

была надежный инструмент,

И в этом качестве бессменно

России служит сотни лет.

Бывали годы перегибов,

когда селян и горожан

Без лишних правовых изгибов

определяли в каторжан.

Но в основном прокуратура блюла закон, который строг.

Коль ты мздоимец, вор, убивец,

Тебе - централ, тебе – острог.

А честным – нечего бояться;

Закон для них, как щит стальной,

Хотя не стоит обольщаться,

Что все здесь дружат с головой.

От исторических экскурсов вернусь-ка я в реальный мир,

С друзьями молодости дерзкой хочу продолжить этот пир!

Мы с вами Степь исколесили, Чечню, Ставрополь, Карачай.

В мороз и в зной закуской были не только хлеб и синий чай.

Раскрыты горы криминала, разрыты сонмища могил,

Здесь за столом почти за каждым – тот, кто мне дорог, кто мне мил.

Мундир пусть будет безупречен

на ваших дружеских плечах.

Свет мудрости пусть будет вечен

в уже немолодых очах.

Сегодня вместе мы подводим итог оценок.

Он каков?

Не так уж плох, сказал Цереныч.*

И с Вами я. Эксперт Гриньков.

* Хазиков Николай Церенович – прокурор Республики Калмыкия.

ДЕНЬ В ЖИЗНИ*

“ A Day in the Life ” – одноименная песня

Джона Леннона и Пола Маккартни.

Расчесал волосы гребенкой,

Спустился по лестнице вниз,

Просмотрел утренние газеты…

Вот случай!

Там пишут про парня, которому здорово повезло –

Он брал крутой подъем на шоссе,

И его собственная машина

Вышибла ему все мозги.

Он не заметил, что на светофоре

Был красный свет…

Куча народу стояла и глазела,

До этого они успели заметить его лицо,

Никто не был вполне уверен,

Что он не был

Членом палаты лордов.

Заключительный аккорд из «Оркестра сержанта Пеппера» совпал по времени с противным звуком зуммера будильника, вырвавшим мое сонное сознание из чарующего музыкального морока ливерпульских дилетантов.

– Приснится же такая приятность!
– мелькнуло в еще дремлющем мозге, но мимолетный взгляд в зеркало вернул меня в суровую действительность и завершил полное и окончательное пробуждение.

Причесывать было нечего. Когда-то относительно густые каштановые волосы превратились со временем в более чем скромную, будто потраченную седой молью, скудную растительность, ограниченную спереди внушительными залысинами, которые с большой натяжкой, при порыве добрых чувств к самому себе, можно было окрестить «сократовским» лбом. Контекст сократовского обличья подло нарушала плешь, угнездившаяся на макушке. Вокруг нее радиально змеились неэстетичные рубцы: результаты, отнюдь, не благородных сабельных ударов, полученных в боях во славу Отечества или за честь Прекрасной Дамы, а более плебейских ударов твердыми тупыми предметами или при воздействии головы о таковые при падении, что происходит иногда во время алкогольных эксцессов, которые, к счастью, случались не так уж часто (но кто в этом мире выработал четкий критерий упомянутой частоты «употребления»!?). С такими волосами в парикмахерских могли соорудить только одну прическу под названием «амнистия», а в обыденной жизни гребешок мне давно уже заменяли ладони.