Хроники Вандербурга

Отличие от последних заключалось в том, что гремлин был способен лишь ломать, вредить и разрушать. С ним в очередной объект атаки приходили многочисленные неполадки: отключались холодильники, выходила или даже взрывалась электроплита, забивались водопроводные краны. А в проводах происходило короткое замыкание… да не одно еще. Взрыв, пожар или еще какая напасть делалась при этом вопросом времени — но времени достаточного, чтобы сам виновник успевал унести ноги. После чего снаружи с довольной ухмылкой наблюдать за финалом. Финалом трагическим, потому как остановить гремлина, не владея магией, по большому счету невозможно — как невозможно и своевременно обнаружить его.

«Ловко придумал!» — отзывался Метумор о действиях своего подопечного. Вот только удовлетворен он не был, потому как ничего полезного при этом не узнал: ни местонахождения Источника Силы, ни даже мотивации колдуна. Вообще, складывалось впечатление, что Ангус Кариум взрывал и разрушал исключительно потому, что ему нравилось взрывать и разрушать. Он как будто развлекался.

Не дали ничего и выезды к местам происшествия — например, к тем же развалинам магазина «Грош».

Новые попытки штурма Влад Метумор предпринял в школе — точнее, в том самом классе, где Кариум вел уроки музыки. С этой целью колдуна, так и не пришедшего в сознание, вывозили к месту на машине «скорой помощи»; саму же школу и кабинет оцепляли группы автоматчиков с подчеркнуто-суровыми лицами. Проникатель принялся повторять свои попытки здесь… и не прогадал, потому как чаще стал видеть уже сцены уроков.

Эти сцены и стали в итоге зацепкой для его поисков. Перво-наперво Влад отметил, что из всех школяров, виденных им на уроках Кариума, особенно выделялся один — худенький, белобрысенький и в очках. Его взгляд в сторону учителя показался Метумору каким-то чересчур внимательным, сосредоточенным.

Также однажды Влад, сам того не ожидая, увидел Ангуса Кариума со стороны… причем, со стороны как раз этого мальчишки-очкарика. По крайней мере, с той же парты. Но окончательно мага добило видение одного из детских воспоминаний: как оказалось, он зря приписал оное именно колдуну.

Подозрительным было уже то, что сцена из детства, с атрибутами вроде двора и песочницы, явилась не где-нибудь, а в кабинете музыки. Сосредоточившись на ней и предчувствуя, что разгадка близка, Влад попробовал присмотреться к окружающему миру из воспоминаний Кариума-ребенка. Хотя Кариума ли?

Оглядевшись, маг заметил прохожего… который как раз говорил по мобильному телефону. Что вообще-то казалось невозможным, учитывая возраст колдуна вкупе с эпохой распространения мобильников. Началась же последняя от силы лет десять назад.

Следовательно, увиденное могло значить только одно: воспоминание это, во-первых свежее, а во-вторых… чужое. Чужое для Ангуса Кариума, принадлежащее кому-то другому.

«Похоже, в память колдуна просочились чужие воспоминания… ребенка, — прокомментировал Влад результаты этой попытки, — и я даже знаю, как он выглядит».

Идею составления фоторобота очкастого школяра СМК подхватила сразу, с восторгом… но так же быстро от нее отказалась. Во-первых, способности к описанию не входили в число достоинств Влада Метумора. В результате чего портрет получился чересчур абстрактным. Под него подходили многие… даже слишком многие дети — что в городе, что конкретно в этой школе. Ну а во-вторых, оставался неясным возраст тех воспоминаний, в которых мальчишка выглядел именно так. За прошедшее время он мог подрасти и измениться, и весьма существенно.

Так что Владу не оставалось ничего, кроме как продолжать ментальную осаду. И однажды удача повернулась-таки к нему лицом. Он снова увидел школьный кабинет музыки… только тот был пуст. Почти пуст: в нем не было ни учеников, ни даже учителя; вместо него у небрежно вытертой доски стоял теперь сам Метумор. Молодой маг сразу узнал свою тень — более высокую, чем у Кариума и почти не сгорбленную. Да и одет он был так же, как наяву.

— Удивлен? — донесся до Влада тонкий и насмешливый голос. Молодой маг вздрогнул, огляделся, но ни одной живой души поблизости не обнаружил. А затем он услышал смех — звонкий и жизнерадостный и в то же время слегка натужный.

— Нехорошо смеяться над старшими, — проворчал Метумор, озираясь вокруг, — разве мама не говорила… тебе?..

Он судорожно пытался вспомнить хотя бы самое простое из боевых заклинаний, но в голове царили мрак и туман. Как видно, способности мага и дар Проникателя невозможно было использовать одновременно.

— А тебе мама ничего не говорила? — голос невидимки на сей раз звучал как-то нарочито грубо… а затем вдругорядь сменил тон на назидательный, — например, что не-хо-ро-шо вламываться в чужой дом?

— Чужой дом? — переспросил Влад и почувствовал себя окончательно сбитым с толку.

Нечто подобное он испытал в детстве, когда по радио услышал песню одной популярной группы. Вернее, имел несчастье услышать: поскольку слова в той песне, хоть и можно было понять… каждое в отдельности, но вот связи меж собою они не имели. Вылетали случайным образом, словно номера билетов в лотерее. И Метумор только зазря сломал неокрепший, но уже тогда слишком рациональный, мозг в попытках эту связь найти.

— Или вообще… посягать на чужое!

Собеседник Влада материализовался в воздухе; именно так: материализовался, возник из ничего, но уже сидящим на одной из парт. И оказался парнем на несколько лет младше самого Метумора… а также обладателем весьма необычной внешности.

Его волосы торчали во все стороны, чем напоминали веник — старый и черный. Или какую-нибудь гротескную корону, сооруженную прямо из волос… этакий плод воображения свихнувшегося художника. Наряд собеседника Влада напоминал парадные мундиры старых времен, только что без знаков отличия. Зато аксельбантами этот «мундир» был, напротив, увешан без всякой меры. Картину довершал плащ: матово-черный и украшенный узорами, похожими на языки пламени.

Возможно, такой имидж призван был внушать окружающим не то почтение, не то страх. Но вот у Влада он не вызвал ничего, кроме насмешки.

— Можешь еще имя себе придумать, — хмыкнул он, — какое-нибудь непонятное тебе слово… но красиво звучащее. Великий Нейромускул, например. Или Темный Трицератопс.

— Иди на фиг, — капризно огрызнулся его собеседник.

— Пойду, не волнуйся, — спокойно ответил маг, — вот только узнаю, что мне нужно — и уйду. Не задержусь ни на секунду. А прежде всего… я хотел бы увидеть тебя-настоящего. Не то чтобы я не знал, как ты выглядишь на самом деле, только вот прикид твой…

— Не катит?

— Именно так. По улице в нем не пройдешь: примут либо за очередного «певуна под фанеру», либо за клоуна… а может, просто за человека нетрадиционной ориентации.

— Я колдун! — обиженно заявил странный парень… однако предостережениям Влада все-таки внял. Как видно смутился: особенно от намеков на ориентацию. Если, конечно, понимал, о чем идет речь.

Мгновение — и экстравагантный юноша обратился в того, кем он, собственно и являлся. В худенького белобрысенького мальчонку-первоклашку в очках и аккуратном костюмчике. На Влада Метумора он смотрел расстроено и смущенно, даже как-то слегка виновато.