Хроники Вандербурга

— Ты же знаешь, Ассоциация запрещает…

— Эх, наивный, а еще герой! Не помнишь прошлогодний случай, когда два героя из-за одного квеста перестрелку устроили? Обычного квеста, не Большого. Тогда три или четыре человека прохожих погибли.

— Ага. А этих двоих вышибли из Ассоциации и отдали прямиком под суд. Беспрецедентный случай, но при этом — весьма поучительный.

— Или другой вариант. Обычные завистники.

— Чушь. Мы же лузеры, ты посмотри на это, — Виктор обвел рукой свои «хоромы» (площадью в сорок квадратных метров) нуждающиеся в хорошей уборке.

— Но сам факт получения Большого Квеста — как возможности разбогатеть и не работать… А кто-то бьется как рыба об лед из-за куска хлеба. Обидно же!

— Ты знаешь, твои версии, конечно, интересные, но неужели ты думаешь, что кто-то, кто как ты говоришь, «бьется как рыба об лед», может позволить себе столь экзотические чары типа фантома? Да в таком своеобразном исполнении? Нас не хотели убить, учти это. Нас хотели напугать. В противном случае, в нас стреляли бы без промаха. Выстрел — я без головы, выстрел — ты без головы. А тут — напугать. С тем, чтобы мы отступили.

— Не знает, что отказываться от квеста, даже обычного, просто не принято. Мало того что из Ассоциации попрут — заказчик засудит до полусмерти. Иными словами, получается довольно любопытная характеристика: некий гениальный, но неадекватный маг, плохо разбирающийся в жизни, по молодости, скорее всего…

— …и причастный к похищении Лейлы Крамер. Потому что попытка остановить героя тем способом, который он избрал — глупость не меньшая, чем поведение похитителя Лейлы в «Драконе». О, смотри: анализ завершен, — Виктор указал на экран ноутбука.

— Теперь — открыть базу данных СМК? — осторожно предположил Карл, — и найти совпадение…

— Нет. Видишь ли, я автоматизировал этот процесс. Проанализированная проба магического воздействия загружается в базу данных СМК, где производиться поиск нужного мага. Макрос — знаешь такую штуку?

— Вроде что-то припоминаю. В Академии программирование плохо преподавали.

— А при чем тут Академия? В редкости и нерегулярности квестов есть один небольшой плюс — масса свободного времени. И если ты его тратишь на тусовки (называя это «поиском работы»), то я вот программированием увлекся. Интересная вещь, кстати говоря. Увлекательная.

— От моих «тусовок» тоже есть толк. Я же нашел для нас Большой Квест. Ну да ладно, что там твой комп выдал?

— Хм, — Виктор пододвинул ноутбук к себе, всмотрелся в экран, — некий Влад Метумор. Студент универа, четвертый курс, магический факультет. Дожили! Уже студенты на нас наезжают!

— Итак, в универ! — с энтузиазмом провозгласил Карл.

* * *

Вандербуржский университет помещался в огромном, не столько по высоте, сколько по протяженности, старинном здании с колоннами, башней и широким каменным крыльцом. Вокруг здания располагался вполне обширный парк и современные здания корпусов общежития. Общаги Виктора и Карла не интересовали, и потому они сразу направились к парадному входу.

Охранник у входа без лишних слов, пропустил героя и его спутника, ознакомившись с членскими билетами Ассоциации. Им не пришлось даже замедлять шаг, вернее, пришлось, но уже внутри. Потому как планировка Университета была далека от жесткого утилитаризма и рациональности современных зданий.

Высокие сводовые потолки. Коридоры — извилистые почище подземных лабиринтов. Но студенты ориентировались в них не хуже хтоников. Заодно можно было заметить первокурсников и абитуриентов. Те особенно выделялись своим перманентно удивленным взглядом и неуверенной поступью в коридорах.

Смеха ради некий дизайнер предпринял попытку «осовременить» интерьер. Стены лабиринта были покрыты пластиком, на них имелись огнетушители и доски с объявлениями. Массивные дубовые двери высотой в два человеческих роста были украшены бронзовыми табличками (на уровне глаз) с надписями «Бухгалтерия», «Центр трудоустройства», «Отдел аспирантуры», «Приемная ректора», «Медпункт». Учебных аудиторий не было; видимо, на первом этаже обитали административные работники. Имелись даже стрелки с указателями (видимо, для абитуриентов) и, к радости Виктора и Карла, нашелся план эвакуации. В масштабе плана первый этаж Университета выглядел как древние письмена исчезнувших цивилизаций, однако Виктору удалось по нему сориентироваться и установить, где ближайшая лестница наверх.

Лестница нашлась быстро и была высокой, массивной, с вычурными позолоченными перилами. Она привела Виктора и Карла на второй этаж, где и оборвалась. На втором этаже располагались гуманитарные факультеты: психологи, филологи, философы и историки. На входе с лестничной площадки в коридор второго этажа каждого пришедшего встречал старинный барельеф на стене: два старца в тогах и с книгами, глядели друг на друга лицами, лишенными каких-либо характерных черт, кроме ненависти. Руки, держащие раскрытые книги, у обоих были подняты, словно для удара.

Словно в подтверждение этого барельефа, вернее, его смысла, блуждая по коридорам второго этажа, можно было услышать из-за дверей аудиторий патетические восклицания преподов и гул голосов студентов. Виктор и Карл даже смогли застать в коридоре пару студентов с лицами как у старцев на барельефе. Один другому доказывал, что некий деятель, двести лет назад почивший в бозе, был тираном, а не великим человеком, как утверждал второй. Если бы у Виктора с Карлом было время, они бы остановились, послушали и посмотрели бы, как по мере истощения запасов аргументации (довольно скудных) спор переходит в плоскость «сам дурак!» и «от козла слышу!».

Снова лестница, тот же претенциозный дизайн, та же ее ограниченность только двумя этажами. На третьем этаже помещались естественнонаучные факультеты, о чем свидетельствовал барельеф с поистине идиллической картиной: стоят рядом, чокаясь кубками неизвестного содержания, химик (с колбой), физик (с маятником), астроном (с подзорной трубой) и биолог (с букетом цветов в руке и мышкой на плече). Действительно, как ни крути, а естественники дружнее гуманитариев. На этом этаже почти чередовались через одну таблички с надписями, начинающимися со слов «аудитория» и «лаборатория». Откуда-то несло химическими реактивами, где-то что-то гудело, кто-то таскался с клетками, в которых ползали белые мыши с выпученными (не от хорошей жизни) глазами.

Мало-помалу Виктор и Карл привыкали к лабиринтам университета, и потому лестницу на четвертый этаж нашли легко. Четвертый этаж принадлежал финансистам, юристам, менеджерам и мерчендайзерам. Университет никогда не был избалован лишними деньгами и потому сравнительно недавно открыл у себя эти новомодные платные специальности. Не отдавать же совсем те золотые горы, что выделяются на покупку дипломов «мажорам», всяким «колледжам», «высшим училищам» и «высшим школам», что расплодились в последнее время как кролики. На барельефе, служащем символом этого этажа, вообще не было людей. Только весы с чашами: на одной — кучка монет, на другой — тоже какая-то кучка, чего-то бесформенного. Обе чаши были уравновешены, что как нельзя лучше отражало принцип, коим руководствовались работники здешних специальностей. Надо уметь выгодно продать хоть конфетку, хоть… не совсем конфетку.