Хроники вечной жизни. Проклятый дар

По будням Рене по-прежнему находился в казарме, зато в субботу и воскресенье безраздельно принадлежал жене и детям. Женевьева, чувствуя сердцем, что увлечение мужа прошло, успокоилась и мысленно поздравила себя с тем, что сумела проявить терпение и мудрость. Буря миновала, и муж по-прежнему с ней. Скоро он покинет службу, вернется домой, и они заживут лучше прежнего.

Франсуа подрастал, теперь уже Рене мог брать его по выходным на небольшие прогулки, у малыша хватало сил дошагать до Сены и прогуляться по набережной, держась за надежную руку отца.

* * *

Как-то в субботу, когда Рене с Женевьевой сидели в мастерской, придумывая новые рисунки для своих изделий, в дверь постучали, и вошел высокий статный господин в богатом кафтане из зеленого бархата. Он был довольно красив, но что-то в нем неуловимо отталкивало. Возможно, дело было в небольшом шраме, пересекавшем бровь: из-за него глаза выглядели неодинаково.

– Я бы хотел купить для своей жены перчатки, самые лучшие, – объявил господин.

Супруги встали и с поклоном предложили покупателю осмотреть разложенный на столе товар. Тот долго рассматривал перчатки, пока не заметил светло-розовую пару, расшитую экзотическими птицами с крошечными камешками вместо глаз.

– Это рубины? – с удивлением спросил гость.

– Да, сударь, – подтвердил Рене. – Самая лучшая и дорогая пара перчаток, которая у нас есть.

– Дивная работа, – восхитился господин. – Беру.

Едва за ним закрылась дверь, как Женевьева нахмурилась.

– Что случилось? – удивился Рене.

– Не знаю. Как-то тревожно на душе.

Граф де Монтель – а именно так звали покупателя – был человеком богатым и любвеобильным. Он с неизменным успехом соблазнял светских красоток, многие из которых были замужем, и до сих пор счастливо избегал столкновений с обманутыми мужьями. Вот и сейчас его ждала прекрасная виконтесса де Клуа, супруг которой, гордый, но обедневший дворянин, ни о чем не подозревал. Граф рассмеялся – сколько их уже было, этих благородных дураков! Он подарит любовнице эти дивные перчатки, она будет с ним особенно нежна, а мужу, конечно, скажет, что купила их по случаю сама, и тот опять ничего не заподозрит.

Но граф ошибся – будучи потомственным дворянином, виконт де Клуа прекрасно разбирался в драгоценных камнях. Не менее ясно он представлял, сколько могут стоить рубины на новых перчатках супруги. Она ни при каких обстоятельствах не могла позволить себе такой траты, и значит…

Виконт не любил громких скандалов и потому решил, не обвиняя жену, все выяснить самостоятельно. Послав доверенного человека в цех перчаточников, он узнал, что такая вещица могла быть куплена только у мастера Леграна с улицы Сен-Поль. Вот почему спустя несколько дней виконт появился в доме Рене.

Женевьева, услышав стук входного молотка, спустилась вниз. В дверях стоял немолодой, но полный достоинства господин и что-то объяснял подмастерью.

– Да, сударь, это наша работа, – Паскаль явно не мог взять в толк, что от него требуется. – И что же?

– Вот я и спрашиваю, – терпеливо объяснял господин, – кто…

Он поднял глаза и, увидев подошедшую Женевьеву, слегка поклонился. Та жестом руки отпустила подмастерье и обратилась к гостю:

– Добрый день, сударь. Что вам угодно?

– Мадам, – начал виконт, – я желаю сделать подарок своей жене. Вчера она увидела вот эти прекрасные перчатки у своей близкой подруги и теперь желает получить такие же.

– Увы, сударь, прямо сейчас второй такой пары у нас нет, – развела руками Женевьева, – но мы можем ее изготовить, лишь дайте срок.

– Конечно, конечно, – улыбнулся виконт. – А не припомните ли, кто и когда у вас покупал эти перчатки?

– Статный такой господин… помнится, он говорил, что покупает подарок жене. Это было в субботу, в канун Дня святого Бертрана.

– А, так это был ее муж? Как же его имя?

– Не знаю, сударь, он не называл его.

– Но вы его видели? – продолжал допытываться виконт.

– Конечно.

– И как он выглядел? Опишите его, прошу вас.

– Довольно высокий, – простодушно сказала Женевьева, – приятной наружности, вот здесь небольшой шрам, и от этого глаз кажется словно бы сдвинутым…

– Монтель, – прошептал виконт.

– Простите, сударь?

– Нет-нет, ничего, благодарю вас. – Он поклонился и направился к выходу.

– Так вы делаете заказ? – крикнула женщина вслед.

– Непременно, непременно, – пробормотал виконт и вышел.

Женевьева с недоумением смотрела на захлопнувшуюся дверь.

Виконт отправился на улицу Гран Сент-Оноре, где жил граф де Монтель. Дворецкий проводил де Клуа в кабинет хозяина, где тот сидел за книгой. Увидев вошедшего, граф поднялся и пошел ему навстречу, раскинув руки:

– Дорогой виконт!

Не дожидаясь, пока Монтель подойдет, виконт кинул ему свою перчатку:

– Я имею честь вызвать вас, граф.

Лицо Монтеля окаменело.

– Могу я узнать… – начал он.

Гость усмехнулся:

– А вы не знаете? Что ж, прошу, – и он кинул пару женских перчаток под ноги оппоненту.

Увы, граф был трусоват. И в ситуации, требующей храбрости, начинал юлить и искать выход. Вот и сейчас он недоуменно поднял брови и пробормотал:

– Я не понимаю… Что все это значит?

– Полноте, ваше сиятельство. Ремесленники, у которых вы купили эту пару, в точности описали вас. Вот это, – виконт резко поднял руку, почти коснувшись шрама на лице Монтеля, – выдает вас с головой. Так вам угодно принять вызов?

Граф в растерянности закусил губу. Как он может отказаться? Не принять вызов значило покрыть себя позором, стать изгоем в высшем свете, парией. Ох уж этот мерзавец ремесленник! Он поклонился и сухо ответил:

– Как вам будет угодно, виконт.

Тот удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Тогда я жду вас на пустыре у городской стены, что за церковью Святого Тома, во вторник в восемь часов утра. Извольте выбрать оружие.

– Шпага, – глухо проговорил граф.

Перед графом де Монтель стояло два вопроса: как избежать дуэли и как отомстить выдавшему его негодяю ремесленнику. И если с первым все было более или менее ясно, то со вторым ему пришлось поломать голову. Граф мерил шагами кабинет, ходя из угла в угол, и тут ему пришла в голову простая мысль: а почему бы, собственно, не решить оба дела разом?

Его сиятельство позвонил в колокольчик, дверь тут же открылась, и с поклоном появился лакей.

– Одеваться, – коротко бросил граф.

* * *

Ранним воскресным утром Рене и Женевьева собирались к мессе. Полина выглянула из детской и шепотом спросила:

– Вы возьмете с собой детей?

– А они уже встали?

– Катрин еще спит, а Франсуа давно проснулся.

– Оденьте его, а малышка пусть спит, – ответила Женевьева.

До церкви Сен-Жерве было совсем недалеко, и они шли неспешным шагом, с двух сторон держа за руки маленького сына.