Хронограф жизни и смерти

«На месте» делать было нечего. В смысле – по работе. И Григорий наконец включил свой мобильный телефон. Было несколько пропущенных вызовов, в том числе и от Кати, любимой женщины, любимой жены Григория. Несколько минут Григорий сидел, играя желваками, затем отправился в курилку, зажёг сигарету и набрал номер. Всё-таки надо было продолжать жить.

После третьего гудка в телефоне «трубку взяли».

– Грииишааа…

– Да, это я, Кать. Ты звонила?

– Гриша, нам надо с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

Пауза…. Короткие гудки.

Григорий потушил сигарету и вернулся на своё рабочее место. Надо было уже для порядка включить компьютер и сделать вид. Одним видом Григорий не ограничился и начал писать своё особое мнение по проверке завода. На всякий случай. Между тем, дело не пошло – силы, которые он нашёл в себе ещё утром, иссякли. Хотелось плакать, хотелось орать матерно, хотелось разбить всё вокруг вдребезги! Тут вовремя случился обеденный перерыв, и можно было выйти на улицу и дать волю эмоциям. Не всем, конечно. Начинающаяся гроза, как ни парадоксально, несколько успокоила Григория. Что значат личные драмы маленького человека в сравнении со стихией природы? Ветер усиливался, начали падать редкие крупные капли, и слёз Григория не было видно, даже когда он вернулся в офис.

На столе лежала записка от коллеги: -Вызывала С.Ю.-. «Зачем? Ах, да…», – медленно приходил в себя Григорий. Взяв на всякий случай блокнот, он отправился на одну из своих «голгоф». Мозг разрывался…

Светлана Юрьевна не была старой мегерой, вполне себе молодая и даже миловидная женщина немного за тридцать. С кольцом на левом безымянном пальце. Войдя в кабинет, Григорий отметил про себя, что глаза начальницы молний не метали, не в пример грозе за окном.

– Давай, присаживайся, Григорий. Вопрос стоит серьёзно. Начальник Управления ещё почти две недели будет в отпуске. Поэтому принимать решение предстоит нам вместе с тобой. И принимать его очень быстро. Всё зависит от тебя. Ты должен тщательно подготовить текст со своим особым мнением. Если у тебя получится, – это одно; если не получится, то это другое. Получилось или нет – принимать решение буду я. Всё понятно? Жду бумагу завтра с утра.

– Да, всё понятно, Светлана Юрьевна. Завтра с утра. Я пошёл?

– Да, иди.

Вдохновение Григорию обычно приходило по ночам. А пока надо было что-то делать с вопросом, решение по которому принимать ему и никому больше. Чего в этом деле больше: твёрдости характера или благородства души? Нетерпения сердца или терпения тела?

– Екатерина, это я. Предлагаю сегодня встретиться для обсуждения некоторых специальных вопросов. Домой я не приду – так что принеси мой чемодан, который я оставил в квартире. Если он окажется слишком тяжёлым для тебя, то тебе, ведь, помогут, не так ли? Встречаемся в кафе, что в соседнем доме. Мы с тобой там были не раз. Сегодня в восемь вечера. Окей?

– Да, хорошо… в кафе… в восемь… с чемоданом…

В половине восьмого Григорий был уже в кафе и вяло пил свой эспрессо. В кафе было малолюдно, официантки скучали. Григорий старался сосредоточиться – разговор предстоял нешуточный. Но у него никак не получалось: то ли эти взгляды одной из официанток, то ли какой-то совсем невкусный сегодня кофе. От идеи разбавить кофе коньяком Григорий отказался сразу. Но покурить ещё раз перед встречей стоило. Он вышел на воздух – там ещё пахло прошедшей грозой. Григорий не знал, как пойдёт разговор, но он уже решил, что скажет Кате.

Катя появилась в кафе минута в минуту. Без чемодана. Медленно подошла к столику, присела напротив Григория. Её глаза были полны слёз. Все Гришины планы в отношении хода предстоящего разговора рухнули в один миг, и он стал молча смотреть на свою жену. В голове было пусто. Надо было взять себя в руки.

– Ну, привет, Катя. Давно не виделись…

– Гриша, пожалуйста, послушай меня. Я безумно виновата перед тобой. И перед собой тоже. Всё произошло совершенно невероятным образом…

– Типа – по волшебству? Тебя околдовали. Понимаю.

– Ну, что ты глумишься? Хотя – да, конечно…

И Катя по-настоящему расплакалась. Григорий почувствовал искреннюю жалость к ней. Она же всегда была «железной леди», он ни разу не видел её плачущей. А тут уже натуральные рыдания. Григорию даже стало неудобно перед окружающими. Казалось бы, об этом ли ему нужно беспокоиться, но в жизни часто всё происходит вопреки логике. В том числе, и адюльтеры? Тот ещё вопрос! Может быть, это с логикой что-то не так. Взаимосвязи и взаимозависимости настолько бывают глубоко запрятаны, что ни глаз человеческий и ничто вообще человеческое постичь не может.

– Ладно, Кать, успокойся. Эмоции – это в другой раз. Давай – выпей воды, и поговорим. От этого разговора нам не уйти.

– …

Катя вытерла слёзы, глубоко вздохнула и стала рассеянно смотреть, как Григорий наливал ей воду в стакан. И, наконец, начала сбивчиво говорить. Вот, её история.

Вчера у Катиного начальника отдела был маленький юбилей – 35 лет, и он пригласил всю свою небольшую команду в ресторан. В ресторане к ним присоединились несколько приятелей юбиляра, пара барышень. Не в пример заурядным пьянкам вечер в ресторане оказался исключительно насыщенным и весёлым. И в первую очередь, благодаря одному из друзей начальника. Этот весельчак выступал в роли тамады и вообще был душой «дурного» общества. Время летело быстро, алкоголь лился ещё быстрее. Катя давно не была в таком восхитительном настроении. Уже было хорошо за полночь, когда народ начал постепенно расходиться. Пора было и Кате собираться, но дорогие и не менее крепкие напитки сделали своё дело: и из рук всё валилось, и ноги не очень хорошо держали. Тамада проявил галантность: сопроводил Катю до выхода и вызвал такси. Она была так благодарна рыцарю «без страха и упрёка», что не удержалась от того, чтобы чмокнуть благородного человека в щёчку. Но что-то пошло не так, и поцелуй получился настоящим и долгим. Очевидцы даже нестройно, но громко, начали скандировать «горько!». У Кати совсем закружилась голова, и она её просто-напросто потеряла. Всю дорогу до дома в машине они целовались и не могли оторваться друг от друга. Всё это, в конечном счёте, не могло не привести к закономерному постельному финалу.

– Когда ты неожиданно появился вчера ночью, я не сразу даже поняла, что произошло, что со мной рядом в кровати почти совсем незнакомый мужчина, а в дверях стоит мой муж…

И Катя опять разрыдалась. Во время её монолога Григорий не смотрел на Екатерину, и ему было по-настоящему противно всё это слушать и слышать. Но он знал, на что шёл. Через всё это пройти было необходимо. Теперь он видел её рыдающей, и ему самому стало плохо. Любимая женщина, с которой не так уж мало лет и душа в душу, и супружеское ложе. Теперь осквернённое. Как же быть теперь?

– Понятно. Алкоголь – типа, зло? Это он во всём виноват. И тамада ещё этот немного, да? Как его зовут хоть?

– Да, я уже и не помню точно… Гриша, прости меня… Я больше ничего не могу говорить тебе, кроме этих слов «прости, прости, прости…».

Екатерина положила свою руку на руку Григория. Он свою руку не убрал. Так они сидели молча несколько минут.

– Ладно. Мы сейчас пойдём к дому. Ты мне вынесешь мой чемодан. И ещё кое-какие вещи побросай в мою спортивную сумку. Сообразишь. Тоже вынеси её вместе с чемоданом. Я в дом заходить не буду. Не могу. Ну, что? Идём?

–Да, идём…

Екатерина встала из-за стола и направилась к выходу. Григорий подозвал официантку. Ту, что сверлила его взглядом, и попросил счёт. Уже через минуту счёт был на столе у Григория в специальной такой папке. Сумма счёта была невелика, Григорий достал купюру, положил её в папку и стал писать на счёте «сдачи не надо». И тут он заметил в папке ещё один листок. На нём были цифры и имя. Имя было женское, а цифры безусловно были номером телефона. Так и не дописав свой текст на счёте и не глядя в сторону официантов, Григорий довольно стремительно покинул кафе. Да, записку с номером телефона и с женским именем он не забыл захватить с собой. Григорию вспомнились слова из известного фильма: «Бабу не проведёшь. Она сердцем видит». На улице его ждала Екатерина.